Тихие шаги - Лена Александровна Обухова

собирал необходимое, Диана стояла и смотрела на шкатулку. Она достала свой смартфон, чтобы посветить на нее. Он не знал, что она пытается увидеть. Предположил, что Диана просто собирается с мыслями и с духом. Но когда нашел все, что она попросила, деликатно коснулся ее плеча:

– Если мы делаем это, то давай начинать. Времени мало.

Диана кивнула, посмотрела на камень, который сжимала в ладони, подняла крышку шкатулки и снова задумчиво замерла, глядя внутрь.

– Ты чего?

– А как там Юля сказала про историю того, кто живет в колодце?

– Что нам это сейчас даст?

– Она сказала: «Это была история с двойным дном», – пробормотала Диана, словно и не слышала его слов.

А потом вдруг отложила смартфон, схватила нож и велела:

– Посвети-ка мне.

* * *

Карпатский повернулся на звук шагов и едва не выронил смартфон из рук. В свете фонаря показалось нечто несуразное: длинное, тощее, с вытянутой головой и почти звериными когтями на руках. При этом в существе еще угадывалась внешность мужчины, выдававшего себя за отца Федоровой. Как будто существо не до конца сбросило этот облик.

Карпатский снова выстрелил. Три раза, один за другим. Первая пуля угодила прямо в монстра, но, очевидно, не повредила ему, он даже не дернулся. Однако от столкновения со следующей все же предпочел устраниться: прыгнул на стену, а после третьего выстрела – на потолок.

Что ж эти твари так любят бегать по потолку-то, а?

Карпатский собирался выстрелить еще раз, но не успел: нечисть ринулась на него с такой скоростью, что стало понятно: оставаться на месте – самоубийство. И он сделал единственное, что могло как-то помочь в сложившейся ситуации: побежал навстречу.

Существо к такому оказалось не готово. Карпатский спокойно миновал его по полу, а то проскочило по потолку дальше. Судя по звуку, спрыгнуло уже на приличном расстоянии. А никак иначе он судить не мог: не стал оборачиваться.

Ему удалось добраться до второго коридора и повернуть за угол. Конечно, Карпатский не надеялся, что все будет так легко, но шанс теперь появился. Еще бы знать, где искать Диану. Если она добралась до первого этажа, то куда побежала потом?

– Папа?

Звук детского голоса, раздавшегося в темноте, подействовал на него оглушающе. Карпатский замер на месте, не веря собственным ушам, и медленно обернулся. Он не хотел этого делать, понимал, что это какой-то обман, что она не может быть здесь, но все равно обернулся и посветил в противоположный конец коридора.

Геля стояла там. Такая же, какой он видел ее в последний раз живой. В ярко-желтом слитном купальнике, с мокрыми волосами, в беспорядке свисающими с головы. Она стояла и смотрела на него растерянно и самую малость – укоризненно.

– Папа, почему ты бросил меня там?

Карпатский покачал головой, пытаясь напомнить себе, что все это – ложь, внушение, игры разума, галлюцинации. Что угодно, но не настоящая Геля. В загробную жизнь и призраков он не верил так же, как и во все остальное.

Но под натиском всего того, что он видел и слышал, рациональность отступала. Горло перехватило, взгляд все сильнее туманился, и Карпатский уже едва мог вдохнуть.

– Почему ты не помог мне? – спросила Геля, делая шаг ему навстречу. – Почему ты не ушел за мной? Папочка, я так скучаю по тебе! Мне плохо здесь одной.

Руки сами собой опустились, и сил сопротивляться вдруг совсем не осталось.

* * *

– Что ты там делаешь? – поинтересовался Влад, когда она засунула кончик ножа в шкатулку и попыталась протолкнуть его между дном и стенкой.

– Проверяю одну теорию. Не спрашивай, это просто наитие.

– У нас времени в обрез, – напомнил Влад.

– Знаю-знаю, секунду.

Что-то хрустнуло, щелкнуло – и плотно сидящая внутри деревяшка поддалась, приподнялась. Диана издала торжествующий возглас и вытащила из шкатулки фальшивое дно.

– Вот это номер, – прокомментировал Влад.

Под деревянной пластиной обнаружился сложенный в несколько раз лист потемневшей от времени бумаги. Диана осторожно вынула его и развернула. По одному краю он был оборван, скорее всего, вырван из какой-то тетради или книги.

Они оба внимательно вгляделись в замысловато выведенные буквы.

– Это что? Описание ритуала? – предположил Влад.

– И слова заклинания, – обрадованно подтвердила Диана, посмотрев на него. – Не придется гадать, как все сделать. Теперь у нас есть… инструкция.

Их вновь отвлекли звуки выстрелов. На этот раз трех подряд.

– Тогда давай начнем, – велел Влад, торопливо расстегивая пуговицы рубашки. – Чем раньше нечисть окажется в шкатулке, тем лучше.

Сняв рубашку, он взгромоздился на составленные вместе столы и неподвижно замер, выжидающе глядя на Диану. Та приладила смартфон так, чтобы свет фонарика хотя бы немного попадал на выведенный на листе текст, и взяла нож.

– Будет больно, – виновато предупредила она.

– Я догадываюсь, – усмехнулся Влад. – Давай.

* * *

Карпатский чувствовал себя как во сне. В тягучем кошмаре, в котором с трудом понимаешь, что происходит, откуда-то знаешь, что за тобой гонится монстр, но едва можешь пошевелиться, а то и вовсе не можешь.

Он не знал, как оказался на полу, куда делась Геля и когда над ним нависло существо, окончательно утратившее сходство с человеком. Смартфон улетел куда-то в сторону и упал лампочкой вниз, поэтому чудовище Карпатский видел только в тусклом свете уличных фонарей. Он все еще чувствовал пальцами рукоять пистолета, но сколько ни силился поднять его и выстрелить, так и не смог. Руки не слушались, пальцы едва подрагивали. Поэтому ни ударить, ни хотя бы закрыться от монстра он тоже не мог. Как и перевернуться и сбросить его. Тело ему не подчинялось.

«Следов борьбы нет совсем», – вспомнились ему слова Димыча.

Да какая уж тут борьба?

Монстр наклонился к нему, втянул плоскими ноздрями воздух, словно нюхая. Облизнулся. Карпатский наблюдал за его действиями с апатией человека, понимающего, что от него больше ничего не зависит. Или же эту апатию ему внушало само существо, собирающееся разорвать его?

Он видел, как поднялась рука с оттопыренным пальцем и острым когтем, но дальше смотреть не стал, позволив себе закрыть глаза и снова оказаться в темноте совсем другого коридора. В воспоминании о том, как Диана прижалась губами к его губам.

Карпатский просто надеялся, что она в порядке. И что привезенная им шкатулка хоть как-то поможет.

Когда коготь воткнулся ему в грудь, он даже не смог закричать от боли.

* * *

Самым сложным для Дианы оказалось рассечь кожу на груди Влада. Она боялась давить на нож слишком сильно, но вместе с тем понимала, что нужна кровь. В результате все получилось, хотя и не так выразительно, как у ведьмы в ее сне: и разрез короче, и крови не так много, но она надеялась, что этого хватит. Рука и так дрожала, когда Диана