Последний вздох - Рэйчел Кейн

Поразившая нечто в самую сердцевину.

Проблема заключалась в том, что при этом не возникло никаких ощущений, будто я проткнула что-то реальное. Больше походило, будто я поразила воздушный шар, заполненный желатином и водой. Преодолеть сопротивление было слишком легким, слишком неправильным, и я вскинула голову вверх, чтобы увидеть, как нечто — потому что чертовски уверена, что это не человек и не вампир — разрушается у меня на глазах.

Что бы ни находилось внутри него, это выплеснулось на мокрую землю за секунду до того, как тонкая, пустая, черная, словно нефть, кожа разрушилась.

Я вскрикнула и отскочила назад, оттряхивая меч от этой мерзости. На нем не было никаких следов крови, или чего-то другого, что я могла разглядеть в тусклом свете моего упавшего фонарика.

Черная штуковина утекала вместе с потоком воды.

Шейн упал лицом вперед на дорогу, словно его полностью отключили. Я испытала к этому мертвенно бледному огромное уважение, когда побежала к нему и схватила его за руку. — Шейн! Шейн! — Боже, это словно видеть кадры из прошлого, я не могу потерять еще и его. Я не могу…

И это не случилось, потому что в следующий миг он закашлялся, выплевывая воду, и перекатился на ноги. Он чуть снова не упал, поэтому я поддержала его.

— Что, черт возьми, это было? — Его вырвало, и из него вышло слишком много воды. Словно он тонул, чего не могло с ним быть, ведь так? Никоим образом.

— Я не знаю, — сказала я. — Но нравится мне это так же, как и раковая опухоль. Давай, мы должны выбраться отсюда!

Шейн определенно не возражал. Я оттащила кожную оболочку в сторону, подальше от нас, используя для этого лишь острие моей шпаги. Это было отвратительней, чем ваши обычно вызывающие рвоту события. Если серьезно, то я предпочла бы поцеловать Монику, или лизнуть унитаз, чем когда-либо снова проделать это.

Шейн закрутил пятый болт и управился с шестым менее чем за минуту, быстро опустил домкрат, с шумом опустив машину обратно на дорогу. Он схватил все инструменты, забросил их в машину и крикнул, — Поехали! — и я не стала дожидаться повторного приглашения. Я запрыгнула в катафалк и запустила двигатель до того, как его дверь закрылась.

Теперь я могла что-то слышать. Это звучало как… пение? В растерянности, я покрутила стерео, но оно было выключено. Из него не доносилось ни единого звука.

И тут я поняла, что Шейн пытается выбраться из машины. Святой Моисей, это — безумие. Я схватила его за волосы и сильно дернула, он вскрикнул и снова захлопнул дверь, повернулся, чтобы взглянуть на меня. — Что?

— Ты вылезал из машины! — Крикнул я в ответ. Мгновение он выглядел совершенно потерянным, затем кивнул, словно он кое-что понял. — Боже, что происходит? Поскольку даже для Морганвилля, это совершенно безумно!

Шейн, как всегда деятельный, сунул руку в бардачок, вытащил какой-то кусок ткани и разорвал ее на полоски. — Ты это слышишь? Музыку?

Я кивнула. Я могла, и от этого звука у меня выступил пот. Становилось трудно удерживать руки на руле, ногу на педали газа. Я чувствовала себя все более и более… расслабленной.

Растерянной.

— Вот, возьми, — сказал Шейн. Он вставил свернутые куски ткани себе в уши и протягивал мне такие же. Я действительно не хотела этого, но взяла лоскуток и сунула в левое ухо.

Я мгновенно почувствовала себя лучше. Сосредоточенней. И гораздо более испуганной. Я схватила другой обрывок ткани и воткнула его в правое ухо, нажала на педаль газа и рванула на красный свет на максимальной скорости. Выстави мне штраф за нарушение правил движения, Морганвилль, но остановиться прямо сейчас — это безумная идея.

Шейн теперь дышал легче, но выглядел бледным и с диким выражением глаз. Мы не разговаривали — ну, учитывая, что мы заткнули уши, это, вероятно, всё равно было бы бесполезно. Я ехала слишком быстро для такого сильного дождя, но улицы были пустынны, и, в любом случае, я была слишком возбуждена, чтобы сбавить скорость.

Внезапно показалась Лот Стрит, и я свернула налево, отбрасывая Шейна к пассажирской двери (но, к счастью, не из нее). Когда я со скольжением остановила катафалк перед домом, мы посмотрели друг на друга, и Шейн указал мне на сумку на заднем сиденье, затем на свою грудь и на разбросанные предметы на заднем сиденье. Я кивнула и молчаливо отсчитала до трех.

Я кинулась назад, схватила сумку с оружием, забросила кол внутрь, выскочила из дверей и ринулась к двери. Я искала ключи, пока бежала, и держала их наготове. Дверь распахнулась как по сигналу, когда Шейн затопал вверх по лестнице позади меня, неся свой груз, и мы ворвались внутрь, захлопнули дверь и заперли ее.

Несколько секунды мы стояли, тяжело дыша, затем Шейн выдернул кусочки ткани из ушей и отвернулся. Когда я вынула свои, слышала, как он орал Майклу, пока нес свою часть списка в гостиную.

Там стояла черная докторская сумка и две бутылки с жидкостью, и мокрые следы на ковре, но Майкла не было. — Майкл! — Я крикнула на лестнице, присоединившись к голосу Шейна, пока он проверял кухню. — Майкл, мы вернулись…

Никакого ответа. Я старалась не смотреть на неподвижную фигуру Клер, направляясь на кухню. Я столкнулась с Шейном, когда он вышел.

— Ничего, — сказал он. — Его здесь нет.

— Он пошел нас искать.

— Ага.

— Что ж… мы должны…

— Ничего, — сказал Шейн. — Мы ничего не должны делать, только ждать. Ева, снаружи твориться настоящее сумасшествие. Ему придется вернуться самостоятельно. Послушай, с ним все будет хорошо, ты знаешь Майкла. Он крепкий парень.

Я кивнула, но у меня перехватило дыхание. Мы опоздали больше чем на тридцать минут. Даже если он ушел, он, конечно же, скоро должен вернуться.

Но он не возвращался. Минуты пролетали, тяжело и как-то очень быстро, и с каждой из них, моя паника немного возрастала. Мне все время хотелось кинуться к моему мобильному телефону, но в нем не было смысла — связь по-прежнему не работала. Телеканалы оставались темными. Всё, что мне удалось поймать по радио это призрачные сигналы из других городов, ничего местного.

Прошел час, когда Шейн очень тихо сказал, — Думаю, мы вынуждены предположить, что что-то случилось.

Я очень старалась не сорваться. — И что же мы будем делать? — спросила я его. — Пожалуйста. Скажи мне. Мы не можем позвать на помощь. Выходить на улицу слишком опасно. Что, черт возьми, нам делать? Господи, Клер… Клер лежит прямо там, на диване. Что мы делаем, Шейн? — Последние слова превратили отчаяние в настоящий ужас, и Шейн обнял меня и держал обе наши жизни. Он тоже был напуган. Серьезно напуган.

Раздался стук в дверь черного хода.