Последний вздох - Рэйчел Кейн

— Что ты хочешь, Фрэнк? — Я захлопнул один ящик и открыл другой. Черт, во мне просыпался голод, подгоняемый всем тем гневом, что Фрэнк вызывал во мне. Дома у меня была спортивная бутылка, наполненная Первой группой, которую я бы выпил залпом, и чувство такой жгучей потребности сейчас сильно отвлекало. Интересно, где Мирнин держал свои закуски. Опять же, зная обычные закидоны Мирнина, я бы в любом случае не стал ничего пробовать из его холодильника.

— Я хочу, чтобы ты остановил Амелию, — сказал Фрэнк.

Это заставило меня обернуться. Все издевательские нотки, всё это дерьмо исчезли, и теперь это был настоящий Фрэнк Коллинз. Тот, в ком еще жила — ну, я бы не назвал это именно человечностью — честь.

— Остановил от совершения чего именно?

— От уничтожения этого города и каждого в нем.

— Только не вампиров, — сказал я. — И она сказала, что передает управление людям.

Фрэнк засмеялся, клубок электронного шума разнесся из динамиков по комнате. — Ты действительно веришь, что она когда-нибудь это сделает? Даже в конце? Она — одна из тех, кто убьет тебя, чтобы спасти. Вампиры должны уехать. Люди должны умереть, все до единого, прямо на Площади Основателя — как ученые гуманно избавляются от лабораторных животных, когда заканчивают с экспериментом. И я тот, кто должен запустить это.

Часть меня настаивала на том, что он снова лжет, потому что это было обычным делом Фрэнка. Он лгал. Он запугивал. Он манипулировал людьми ради достижения желаемого.

Но другая часть предупредила, что, возможно, он говорит правду. Я слышал разговор Амелии и Мирнина. То, что он только что сказал, соответствовало тому, что я узнал от них, хотя они не упомянули об умирающих людях.

Конечно.

— Скажи мне, где сумка, — сказал я.

— Только если ты скажешь мне, что остановишь это.

Я открыл другой ящик и захлопнул его так сильно, что дерево треснуло. — Не будь засранцем… конечно, я остановлю это. Ты действительно думаешь, что я позволю Амелии совершить подобное?

— Возможно. Вампиры заботятся лишь о самосохранении.

— Ладно, тогда как тебе это: я остаюсь здесь. Я не уезжаю с другими. Так что ей придется убить и меня тоже. — Я отбросил стопку книг с пути и расчистил еще одну группу ящиков, встроенных в дно лабораторного стола, который я обыскивал.

И внутри стояла пыльная черная кожаная сумка. Именно то, что я искал.

Я вытащил ее и открыл. Медицинское оборудование. Предметы, которые я не узнал, но, похоже, именно их хотел Мирнин.

— Я же тебе сказал, что теплее, — произнес Фрэнк.

— Игра закончена, Фрэнк. — Я захлопнул ящики и взял кожаную сумку, вместе с сумкой с химикатами. — Ты проиграл.

Его голос раздался из динамика моего телефона, когда я поднялся по ступеням в сторону выхода. — Так мы договорились?

— Нет, — ответил я. — Я не заключаю с тобой сделок.

Но это не означало, что я не остановлю резню. Если, конечно, он не лгал насчет этого.

Фрэнк сказал, — Что если я скажу тебе что Клер все еще жива в вашем доме?

И как же это было похоже на Фрэнка Коллинза — держать это в качестве его последнего козыря.

Я поднял трубку и сказал, очень четко, — Я уже знаю, кусок дерьма. И мы вернем ее обратно без какой-либо помощи с твоей стороны.

На секунду воцарилось молчание, а затем Фрэнк сказал, — Знаешь что, мальчик? Я действительно надеюсь, что вы сможете. Но дело в том, что даже, если вам это удастся… вы все умрете. Потому что я убью вас. У меня нет выбора.

Нам придется заняться этим.

Но Клер на первом месте.

Я вернулся домой спустя час и три минуты, открыл заднюю дверь и вбежал внутрь, чтобы выложить свою ношу на столе.

В доме было тихо, за исключением сухого тиканья часов в гостиной. Тело Клер все еще неподвижно лежало на диване, укрытое вязанным шерстяным пледом Евы.

Я пошел в гостиную и аккуратно проверил окна. Перед домом не было никаких признаков катафалка.

Они опаздывали. Опаздывали даже больше, чем я.

Я ждал, пока часы продолжали свой отсчет, каждую секунду закручивая мои нервы всё туже. Черт побери, Шейн, если ты втянул себя в… Если Ева… Я не мог закончить мысль — мой мозг продолжал одергивать себя от этого, словно руку от горячей плиты.

Что, если Фрэнк не врал о встрече на Площади Основателя? Что, если Амелия задумала закончить эксперимент с Морганвиллем в блеске славы? Я не мог этого понять, но всё сходилось. Она чего-то испугалась, сильно испугалась. А напуганные люди совершают безумные вещи.

Прошло десять минут, затем пятнадцать, и я не мог больше ждать. Катафалк не проскочит незаметно. Если им нужна помощь, то каждая минута на счету.

Я вышел тем же способом, каким и вошел — через заднюю дверь, и срезал путь через дворы соседей, будучи уверенным, что так безопаснее, чем идти по улице.

Я был в двух кварталах от Лот Стрит, проходил мимо ставней и запертых дверей Разнообразной Выпивки, когда снова начался дождь. На мне не было плаща, но это не имело значения. Я продолжал двигаться.

Впереди, кто-то вышел из шипящей темноты, и я увидел пятно воды, зубы, что-то неправильное, совершенно неправильное, и затем что-то было в моей голове, топя меня заживо. Я замерзал.

Нечто, стоящее передо мной, выглядело как человек, но в нем всё было неправильным. Как и его ужасная режущая улыбка, когда он прошептал, — Пойдем со мной, — и мне ничего не оставалось, как следовать за ним в темноту.

В холод.

Утопая.

Темнота.

Глава 15

Ева

— Проклятие! — сказал Шейн. Он повторял это на протяжении последних пяти минут, как какую-то мантру. — Дай мне гаечный ключ. Проклятие!

Я присела на корточки и протянула ему инструмент из ящика в задней части катафалка. Даже у Шейна с его силой возникли проблемы с болтами на шине.

Спущенной шине.

Так что не моя вина.

— Знаешь… Проклятие!… если бы ты поменяла эти колеса до того, как протектор стерся окончательно…

— Зажми вот здесь, — сказала я ему. — У нас действительно нет времени на нотации о моих привычках автомобильного обслуживания. Просто поменяй его.

— Ага, я этим и занимаюсь, — сказал он. — Проклятие. Мы уже опаздываем. Майкл будет в бешенстве.

— Эй, это к лучшему, потому что, если он объявится, мы всё починим за тридцать секунд, — сказала я.

Шейн бросил на меня взгляд из-под его пропитавшихся дождем волос, облепивших его лицо. Ему нужно побриться, подумала я. А еще ему нужен транквилизатор. — Мне не нужна помощь, — огрызнулся он. Он встал и топнул по гаечному ключу, и болт повернулся с ужасным металлическим визгом. Теперь, когда начало было положено, он своими силами открутить его и приступить к следующему.