Сага смерти. Мгла - Андрей Левицкий

Анчар вдруг вскинулся, бессмысленно посмотрел по сторонам. Кирилл уже спал, а мы с рыжей уставились на него.

– Где? – напряженно спросил Командор. – Где мы?

Свет факелов проникал под навес, превращая его лицо в багровую маску. Глаз блестел, лоб и скулы избороздили морщины, он выглядел постаревшим, осунувшимся, больным.

– Ты… – Он посмотрел на меня, с трудом узнавая. – Марат, а? Где мы?

– Плывем по Быстрянке, – сказал я. – Это речка, впадающая в Грязевое озеро. Приближаемся к Могильнику.

Он ненадолго задумался.

– Могильник, да, помню. А Мгла?

– Идет вдоль берега скорее всего. Мы хотим устроить еще одну засаду, а иначе она догонит нас посреди озера. Оружия почти нет, патронов всего несколько штук. Но Болотник придумал поставить ловушку из мин-петард.

Мины… Хорошо, хорошо! – Казалось, он едва понимает мои слова. – Мины – это дело. Взрыв, смерть. Много крови. Утопить Зону в крови – вот что по-настоящему необходимо нам. Я мечтал об этом, но не только мечтал. Я старался, приближал этот миг, а они предали меня… – Голос звучал все тише, неразборчивее, последние слова слились в гнусавое бормотание, и голова Анчара опустилась на бревно. Мы с Катей переглянулись, она скривилась, постучала себя пальцем по лбу и закрыла глаза.

Анчар больше не шевелился. Хохолок наконец перестал хрустеть сухарями и утопал на передок плота. Он погасил три из пяти факелов, оставив лишь по одному впереди и сзади, где устроился Болотник. Вода плескалась, плот качался, тихо шелестели деревья на берегу – я заснул быстро.

– Ящерицы!

Я подскочил, ткнувшись головой в навес, огляделся.

– Марат, сюда, – позвал Болотник.

Кроме меня, под навесом никого не было. Рядом лежала фляга, я открыл ее, плеснул в лицо воды и сделал пару глотков. Захватив топор, полез наружу.

Стояла глухая беззвездная ночь, луна едва просвечивала сквозь черную пелену. Холодный ветер налетал порывами, полог качался на кольях и хлопал.

Горели все пять факелов, в свете их было видно, как медленно теперь плывет плот. Река стала болотом.

Покачивая топором, я шагнул к присевшему на краю Болотнику. Рядом Кирилл налегал на шест, толкая плот. На другой стороне маячила фигура Хохолка, Анчар занял позицию впереди, Катя – сзади, вместе с Алексом. Течение ослабло, глубина стала совсем небольшой. Мы плыли мимо коряг и островков болотной травы.

– Теперь осторожнее, – предупредил Командор. – И смотрите по левому борту.

– Он уже нормальный? – тихо спросил я.

Болотник не ответил, всматриваясь в воду; Кирилл, вынимая и опуская шест, так же тихо произнес:

– Нет, все равно чудной. Но ходит и разговаривает. И вроде помнит, где мы и для чего…

– Ну и где мы? - Следопыт сказал:

– Недалеко от цели. Здесь Быстрянка впадает в озеро, поэтому пока можно плыть, вода разбавляет грязь. Дальше свернем на запад, чтоб не завязнуть, вдоль берега доплывем до залива.

– Мы успеваем?

– Кажется, да. Будем на месте часа за два до Мглы, если она движется в том же темпе вдоль берега.

Рядом плеснулось. Кирилл быстро вытащил шест из воды и занес для удара.

– Этим ящера не проймешь, – сказал я, поднимая топор. – Его и пулей-то не очень испугаешь, наверное.

– Мы перепроверили все оружие, пока ты спал, – тихо сказал Кирилл. – Осталось два пистолета, у меня и Хохолка. Тесак он свой в овраге потерял. У меня пять патронов, у него три. Еще нож у Кати, два топора. У Болотника четыре костяных ножа и разряженный маузер. И все.

Длинная туша, похожая на крокодилью, появилась шагах в десяти от плота. В свете факелов тускло блестели глаза. Шкура ящера напоминала бугристую, морщинистую кору старого дерева, на спине сразу за головой начинались треугольные выросты, они тянулись до самого хвоста, длинного и мощного. Взмахом такого хвоста чудище могло не то что сбросить кого-то из нас с плота – снести всех, включая Хохолка, да еще и навес с факелами в придачу.

– Что там у вас? – позвала Катя с кормы.

– Тише, – сказал я. – Не шуми. Хохолок, Кирилл – не суйте шесты в воду.

Течение медленно тащило плот дальше, ящер оставался на прежнем месте. Он, конечно, заметил нас: толстое тело изгибалось, голова поворачивалась вслед.

– Что делать, если нападет? – прошептал Алекс, подходя к нам.

– Тебе – ничего, – отрезал я. – А я возьму факел и попробую выжечь ему глаза, а если не…

– Мина, – сказал Болотник, и я мысленно хлопнул себя ладонью по лбу.

– Кирилл, тащи. Только тихо, не топай. Принеси две… нет, лучше три.

Он передал мне шест и стал пятиться, пока не исчез из поля зрения. Мы с Болотником и Алексом наблюдали за чудовищем. Хвост дернулся, пустив волну, закачался травяной остров рядом, вода заплескалась о плот. Я осторожно наклонился, положил шест, а когда выпрямлялся, далеко в глубине болота вспух пузырь гнилостного мертвенного света.

Аномалия под названием «купол» поднялась над кривыми деревцами, высветив их черные уродливые силуэты, огромной полусферой нависла над округой, замерцала и погасла.

– Ух! – выдохнул я пораженно. Такие аномалии могут возникать только здесь, на севере, возле Могильника.

Тусклый свет купола на несколько мгновений исказил все вокруг, смешал тени, озарил грязь мертвенным сиянием. Когда я вновь стал видеть отчетливо, ящер плыл к нам. Он врезался в остров густой травы, пробороздил его и вырвался на свободную воду.

– Кирилл! – заорал я, хватая факел.

– Сейчас… – донеслось сзади.

Хвост извивался, качались треугольные наросты. Распахнулась, блеснув клыками, пасть – зев туннеля, ведущего в недра чудовищного тела.

– Кирилл, сюда!!

Плот закачался: к нам бежал Хохолок. Бросив топор на бревна, я обеими руками схватил факел. Болотник прыгнул навстречу Кириллу, выхватил у него мину. Пасть раскрылась – вода клокотала, пенными струями завивалась вокруг клыков шириной с мое запястье.

– Назад! – прокричал следопыт.

Здоровяк, едва не свалившись в воду, остановился на самом краю и замахнулся секирой. Вынырнувший из-за него Болотник ударил тупым концом мины по обуху и швырнул взрывчатку в глотку чудовища.

С криком «Ложись!» я ничком бросился на бревна.

Взрыв прозвучал глухо, как из-под земли. Что-то забарабанило вокруг, сипло охнул Хохолок – и все смолкло.

Но ненадолго. Наемник выругался, харкнул на все болото, возмущенно забормотал. Я встал на колени, оглядываясь. Рядом лежали Болотник с Алексом и Кириллом, возле него валялись две мины. Тушу ящера медленно относило от плота. Голова напоминала расколотое бревно, в рыхлых недрах поблескивали осколки раздробленных взрывом клыков. Все вокруг усеивали влажные ошметки и темные брызги. Я пощупал затылок – мокрый, как и шея со спиной.

Несмотря на мое предупреждение, тугодум Хохолок не успел лечь, и его облепило с ног до головы. Хрипло ругаясь, наемник спрыгнул в воду рядом с плотом – глубина оказалась по пояс, – постоял, поливая грудь и плечи, и нырнул с головой. Плот закачался, подошедшая Катя расставила ноги пошире, чтоб не упасть. Остальные встали, я через голову стянул грязную рубаху.

Хохолок вынырнул, фыркая, полез обратно.

– Молодец, – сказал я. – Умный парень. Теперь на тебе куча пиявок сидит.

Плот качнулся сильнее, наткнувшись на что-то, течение стало неторопливо разворачивать его. По-прежнему стоящий на передке Анчар сказал:

– Мы в Грязевом озере.

Облака поредели, теперь луна ярче освещала окрестности. Плот продвигался вперед, вокруг булькало и хлюпало, что-то монотонно стучало, будто один из местных обитателей бил по грязи плоским хвостом или ластом. В темноте раздавались приглушенное чириканье, кваканье, шорохи.

– Еще немного, – сказал я, – и застрянем.

Мы достигли залива – берега его постепенно сближались и далеко впереди сходились под острым углом. Вокруг тянулась пустошь, дальше рос лес, где-то там в нашу сторону ползла Мгла. Отсюда было хорошо видно, что идти на север не имеет смысла – она быстро догонит нас, и посреди грязевых топей, населенных местными тварями, сладить с ней мы не сможем.

Лабиринт грязи, долины и протоки между плоскими островками, поросшими чахлой растительностью, поблескивал в свете факелов. Вокруг торчали стволы и коряги, шелестела на ветру осока.

– Слышите? – спросил Кирилл. Они с Хохолком шестами толкали плот. – Это лягушки?

Из темноты доносились скребущие звуки, будто кто-то скоблил ножом жестяное корыто.

– Их называют угольными жабами, – пояснил Болотник, присев на корточки. – Этих тварей здесь полно должно быть. Они не опасные, но воняют, как помойка. Осторожно! Не вмажьтесь в нее!

Из озера грязи между двумя островками земли торчала аномалия под названием «свеча»: осклизлая длинная штуковина, напоминающая волнистый столб жира. Она неторопливо вращалась, закручивая густую черную жижу ленивым грязеворотом. Плот потянуло вперед, Хохолок с Кириллом уперлись шестами в дно, тормозя.