Свободные (СИ) - Эшли Дьюал

- Эй, - скаля зубы, кричит он ему в спину, - ублюдок!

Однако Андрей не останавливается. Я так и замираю с открытым ртом, будто только что увидела нечто из ряда вон выходящее. Черт подери. Он что - сошел с ума? Что если бы Дима заметил его лицо? Что бы он тогда делал? Щеки безумно горят. Я прикасаюсь к ним холодными пальцами и недовольно поджимаю губы. Неужели только таким образом можно добиться от него ответной реакции, проявления хоть каких-нибудь чувств?

- Кретин, - сетует Дима и резко поправляет воротник. – Скажу найти его и убить.

Горько усмехаюсь. Вряд ли послание дойдет до адресата.

ГЛАВА 18.

Я лежу под покрывалом и мне жутко жарко от того, что на ногах джинсы, а сверху майка, кофта и легкое, тонкое пальто. Нервно постукиваю пальцами по бедру. Сколько можно ждать? Наверняка, уже за двенадцать. Закрываю глаза, вздыхаю и думаю о том, что раньше, изнывая от голода и дефицита одежды, жилось проще. Да, мы с мамой едва сводили концы с концами. Но что такое голод против свихнувшегося человеческого разума?

Дверь со скрипом открывается. Я театрально замираю – мол, вижу сотый сон – как вдруг слышу:

- Просыпайся, спящая красавица!

Саша стягивает с меня покрывало и начинает дергать за ноги. Я шутливо отбиваюсь.

- Ты куда пропал?

- Родители должны были заснуть. Помнишь? Мы не могли тихо пробраться по лестнице, пока мама контролирует каждый твой шаг.

- А если бы она до утра караулила?

- Что ты нудишь, - брат тащит меня к выходу и элегантно поправляет черную горловину от свитера, - нас ждут незабываемые приключения, мисс Регнер.

- Надеюсь на это, мистер Регнер. А пока перестаньте вести себя столь вызывающе.

- Только если вы соизволите убрать со своего лица это тягомотное, муторное выражение и, наконец, угомонитесь.

Закатываю глаза и невольно усмехаюсь.

Мы крадемся к выходу, спускаясь по лестнице так тихо, словно и вовсе не касаемся подошвами мягкого покрытия. Выбегаем на улицу, несемся к припаркованной Тойоте и одновременно громко выдыхаем. На этот раз за рулем Ярый. Он кивает Саше и переводит хитрый взгляд в мою сторону.

- Из-за тебя мы все сядем в тюрьму.

- Вообще-то это была его идея.

- Но посадят нас все равно по твоей вине, - настаивает он. – Моя мама всегда говорила, связываться с шатенками – гнилое дело.

- Я – блондинка. - Парни удивленно расширяют глаза, а я соблазнительно улыбаюсь. – Так что лучше со мной не шутить. Вы еще о многом не догадываетесь.

Мы едем по ночным улицам так быстро, что ветер, пробивающийся через открытые окна, раскидывает мои волосы в разные стороны. Я прикрываю глаза и глубоко втягиваю питерский, свежий воздух. К вечеру он становится совсем другим – более тонким, пронизывающим. Мне хочется гнать по трассе вечно, унестись как можно дальше за горизонт и стать кем-то совсем другим. Кем-то без прошлого. Жаль, что такая возможность выпадает не у всех на пути.

Останавливаемся в узком, грязном переулке и одновременно хлопаем дверьми. Ярый скептически морщит лоб, чешет рыжую шевелюру, а Саша протягивает:

- Классное место.

Вокруг скопление опьяневших, покачивающихся мужчин. В ряд стоят байки, огромные машины, и если и есть ненормальные психи, решившие провести ночь под кайфом в грязном, забитом гарью закоулке – они уж точно все здесь. Вывеска «Сатурн» еле держится, и я гадаю, кто же будет тем счастливчиком, кому она рухнет на голову?

- Пойдемте, - хватаю Сашу под локоть, - давайте скорей разузнаем все и вернемся домой.

- Согласен, - испуганно отрезает Ярый.

Без алкоголя и наркоты он не такой уж и сорвиголова. Хотя это касается всех людей. Мы ведь делаем то, что считаем нужным отнюдь не каждый раз и не когда хотим. Мы чего-то ждем, а потом еще сожалеем об утраченной возможности. И лишь силы извне развязывают нам язык, что странно. Вроде все такие смелые, взрослые или молодые, но абсолютно не умеем жить.

В клубе полно народу. Полуголые девицы потные танцуют на подмостках и подзывают к себе опытными, извивающимися телами. Я отворачиваюсь. Невольно вспоминаю, как впервые увидела Андрея и кидаю взгляд в сторону VIP-столов. Его там нет. В груди тут же становится пусто. Нет, я не хотела увидеться. Не хотела. Я просто ждала этого в глубине своих мыслей. И только. Нерешительно протираю руками лицо и натянуто улыбаюсь Саше. Он вопросительно вскидывает брови, а я покачиваю головой, мол, все в порядке, все хорошо, пусть и не хочу здесь больше находиться.

- Давайте разделимся, - предлагает он. – Я с Зои пойду вниз, а ты…

- Я один здесь ходить не собираюсь, - нервно усмехается Ярый. – Шутишь? По-моему тут тусуются одни маньяки-убийцы.

- И что ты предлагаешь?

- Саш, - пытаясь перекричать музыку, тяну я. – Идите. Со мной все будет в порядке.

- Что ты выдумываешь? К чему тебе бродить в одиночку?

- Я взяла телефон.

- И что теперь? Если его свиснут?

- Твой номер я выучила наизусть после случая в амбаре. Все, успокойся, - я киваю брату и устало вздыхаю. – Встретимся здесь минут через десять, договорились? Только ищите Илью, а не смотрите на полуголых девиц. Ладно?

Саша усмехается. Скептически покачивает головой и пропевает:

- Как получится.

Закатываю глаза. Отлично. Кажется, я притащила двух семилетних детишек на ярмарку сладких леденцов. Взмахиваю руками и направляюсь в сторону барной стойки. За ней широкая, квадратная арка. Там проход к нулевому этажу, и мне приходится изрядно поработать локтями, чтобы, наконец, достигнуть цели. Поправляю ворот пальто. По словам Саши, Илья невысокий, белобрысый и хромает после физкультуры на правую ногу. К тому же, он симпатичный, и все девчонки обожают его манеру лениво, неспешно расправлять плечи. Чем не портрет типичного эгоистичного кретина, заправляющего человеческим благополучием? Я уже представляю себе это наглое лицо. Наверняка, он обожает вертеть в зубах зубочистку, и от его школьной формы прилично тянет дорогими сигаретами. Взвинчено отбрасываю назад волосы и замираю, увидев перед собой огромное скопление людей.

- Что это? – шепчу себе под нос и недоуменно осматриваю неровный, угловатый круг, который смыкают десятки кричащих, рвущих глотки мужчин. Они выбрасывают вверх кулаки, орут что-то, и мне приходится подойти ближе, чтобы понять, о чем именно так встревожены их пытливые мозги. Однако едва я делаю несколько широких шагов вперед, как тут же грудная клетка сжимается. Я слышу глухие удары, вижу летающие, парящие из рук в руки купюры и настороженно морщусь: что тут творится? Вновь рвусь вперед, терплю удивленные, горящие взгляды мужчин и, наконец, оказываюсь в первом ряду. Однако лучше бы я осталась позади.