Том 18. Конец банды Спейда. Блондинка из Пекина. Запах золота - Джеймс Чейз

Дрина вернулся в кафе и снова сел за столик. Он снял шляпу и пригладил свои волосы.

— Человек, который только что вошел в отель, это Джон Дорн, шеф парижского отделения ЦРУ, — сказал он Лабри. — Товарищ Ковски сейчас пришлет нам в помощь еще двух агентов. Ни в коем случае мы не должны потерять из виду Шермана и Дорна… Это приказ.

Лабри кивнул. Его длинные соломенного цвета волосы заплясали по воротнику.

Серж Ковски был маленьким человеком с узкими глазами и приплюснутым носом. Он носил бородку клинышком, а его огромный череп был совершенно лыс. На нем был старый черный костюм, весь в сальных пятнах, Ковски не отличался особой аккуратностью. Когда телефон вновь зазвонил, он просматривал документы, только что полученные через дипломатическую почту.

Это снова был Дрина.

— Шерман взял такси и уехал в Орли, — говорил он. — Лабри и Алекс последовали за ним. Я думаю, что Шерман улетит в Нью-Йорк рейсом в 15.00. Лабри позвонит вам, едва только они прибудут в аэропорт. Макс и я следим за Дорном. Он покинул отель раньше Шермана и в его руках восьмимиллиметровый проектор, которого раньше не было. Он мог получить его только от Шермана. Сев в такси, Дорн поехал на Рю де Свис. Отпустив машину, он вошел в здание и поднялся на последний этаж. — Дрина оставил самую важную новость для эффектного финала. — На последнем этаже этого здания, товарищ Ковски, проживает Марк Гирланд… Это тот самый тип, который принес нам в прошлом массу неприятностей.

Маленькие глазки Ковски, пока он внимательно выслушивал сообщение, все больше щурились.

— Очень хорошо, — сказал он после небольшой паузы. — Пусть Макс проследит за Дорном, когда тот выйдет от Гирланда. А вы проследите за Гирландом. Будьте внимательны и осторожны. Он очень хитер. Ни в коем случае нельзя допустить, чтобы он заметил слежку.

— Я понимаю, — без воодушевления проговорил Дрина и повесил трубку.

Некоторое время Ковски смотрел на свой письменный стол, потом на его лице мелькнула злорадная улыбка. Протянув руку, он нажал кнопку. На пороге появилась толстая женщина неопределенного возраста с блокнотом и карандашом в руках.

— Вызовите ко мне Малиха, — приказал он, не глядя на секретаршу.

За те восемь лет, что он провел в Париже, он привык к красивым женщинам и всегда тайно их желал. Толстухи же вызывали у него отвращение.

Секретарь вышла. Пятью минутами позже дверь кабинета отворилась, и на пороге возник Малих. Перед тем как впасть в немилость, Малих считался одним из наиболее способных и опытных советских агентов. Это был высокого роста, атлетически сложенный мужчина. Его светлые волосы были всегда коротко подстрижены, а зеленые глаза напоминали два открытых окна, и из них излучался такой холод, что под его взглядом терялись многие люди.

Ковски и Малих непримиримо враждовали. Пока не попал в немилость, Малих всегда обращался с Ковски с подчеркнутой неприязнью. Хотя Ковски и был его непосредственным начальником, Малих никогда не признавал этот факт. А Ковски, из-за своей лени, по отношению к этому светловолосому гиганту никогда не пользовался своей властью начальника в полной мере. Но теперь, когда Малих уже не считался заслуживающим доверия и поговаривали, что его вообще могут отстранить от оперативной работы, Ковски решил, что "наступил момент, позволяющий по-настоящему расквитаться за все те унижения, которые Малих доставил ему в прошлом. Опережая события, он написал начальству в Москву, что ему нужен человек для канцелярской работы. Патрон Ковски, который тоже недолюбливал Малиха, с удовольствием согласился. С тех пор Малих и занимался бумажками. С этим он ничего не мог поделать. Но его ненависть к Ковски только усилилась, и он терпеливо ждал часа, чтобы насолить шефу.

Малих и Ковски посмотрели друг на друга.

— Я что-то не слышал, чтобы вы стучали, — проворчал Ковски.

Малих наклонил голову.

— Естественно, я не делал этого. — Малих осмотрелся вокруг, подтянул к себе стул и, не дожидаясь приглашения, уселся, пристально глядя на шефа.

Ковски хотел было сделать замечание, что в присутствии начальства подчиненные стоят, но ледяной блеск зеленых глаз остановил его. Как ни говори, а Малих мог одной рукой свернуть ему шею.

— У вас появился шанс восстановить свой авторитет, — сказал Ковски, фальшиво улыбаясь. — Вот послушайте…

Он рассказал о приезде Шермана, о том, что в отеле его посетил Дорн, который вышел оттуда с кинопроектором.

— А для вас, — заключил он, — наиболее интересным будет вот что: в настоящий момент Дорн разговаривает с Гирландом… Человеком, который вас всегда обводил вокруг пальца… Человеком, из-за которого в основном вы и попали в теперешнее незавидное положение. Это для вас счастливый случай отыграться. Именно вам поручается это дело. Лабри, Дрина, Алекс и Макс уже занимаются им. Необходимо выяснить, с какой целью Шерман передал Дорну проектор, зачем вообще Шерман находится здесь, о чем Дорн разговаривает с Гирландом и вообще, что это за дело, ради которого Шерман рискнул прилететь в Париж. Вы слышите меня?

Малих поднялся.

— Глухота до сих пор не входила в число моих недостатков, — отрезал он и, не глядя на Ковски, вышел из кабинета.

Глава 2

В это солнечное майское утро Гирланд проснулся немногим позже десяти часов. Вылезать из постели не хотелось, но, вспомнив о неотложных делах, он, покряхтывая, спустил ноги на пол и все еще сонный поплелся под душ. Гирланд провел изнурительную ночь с девушкой, молодой и полной энергии, и был счастлив, когда она ушла. Только стоя под ледяной струей воды, Гирланд ощутил, как к нему возвращается жизнь и он снова обретает форму. Облачившись в спортивный костюм, он прошел на кухню и открыл холодильник. Через несколько минут на плите уже жарились два яйца с ветчиной. Кофе был прекрасным, и Марк Гирланд вновь почувствовал себя примирившимся со всем миром.

Позавтракав, он убрал стол, свалив грязную посуду в раковину. Закурив, сел перед зеркалом и, взяв в руки колоду карт, начал не спеша тасовать их. Сегодня вечером он был приглашен на партию в покер. Он знал, что двое из игроков были профессиональными картежниками, остальные шестеро простаками, выбранными для того, чтобы их остригли, и Гирланд никак не хотел быть в их числе. Он давно серьезно не играл в покер, а потому опасался, что потерял технику. Наблюдая в зеркало за своими пальцами, он понял, что его манипуляции не смогут обмануть опытного глаза. Он терпеливо продолжал тренировку. Примерно через час почувствовал, что форма постепенно восстанавливается… Тогда начал отрабатывать другой вариант, более сложный. Время шло, пепельница на столе заполнялась окурками. Неожиданно зазвонил телефон.

Он отложил карты, поколебался немного, потом все же встал, пересек комнату и поднял трубку.

— Это вы, Гирланд? — спросил голос, смутно ему знакомый.

— А кто же еще может находиться в моей квартире? — ответил Гирланд. — Кто это?

— Я буду у вас через десять минут… Подождите меня, — в трубке послышались короткие гудки.

Гирланд в задумчивости поскреб свой нос и нахмурил брови.

— Если я не ошибаюсь, — медленно проговорил он, — то это звонил очень мной любимый старый козел Дорн.

Гирланд осмотрел свою большую комнату. Он мог, разумеется, уже давно поменять жилище на лучшее, имея на счету несколько тысяч долларов, вытянутых у Дорна. Но оно его пока устраивало. В квартире стояли большой раскладной диван, несколько удобных кресел. На этом диване он провел очень много времени, развлекаясь со своими подругами. Пол украшал великолепный бухарский ковер, его многоцветный узор придавал комнате уют.

Марк поставил зеркало на место, убрал окурки, заправил постель и привел себя в порядок.

Через десять минут он услышал торопливые шаги на лестнице. Раздался звонок, и Гирланд распахнул дверь.

Запыхавшись после подъема на пятый этаж, Дорн смотрел на Гирланда и видел перед собой стройного мускулистого верзилу с седеющими висками, темными, иронично глядящими глазами, тонким ртом и чуть горбатым носом.

Гирланд бросил взгляд на проектор в руках Дорна и, широко улыбнувшись, покачал головой.

— Не сегодня, спасибо… Я ничего не покупаю у бродячих торговцев.

— Не будьте таким нахалом, — Дорн вошел, с трудом переводя дыхание. — Я хотел бы поговорить с вами.

Гирланд насторожился, как охотничья собака, почуявшая дичь.

— Хорошо, входите. Вот сюрприз! Я думал, вы давно уже на пенсии, вернулись в Штаты и развлекаете внуков.

Дорн игнорировал насмешку. Его глаза обежали комнату и остановились на роскошном ковре на полу.

— Хм-м-м… как вижу, вы заимели прекрасный ковер… Бухарский, не так ли?

— Да… Спасибо за комплимент.

— Вы его купили за те деньги, которые украли у меня?