Имя Дракона - Ольга Видова

отрывал прилипшую ткань. Это напоминало пытку, кусочек за кусочком открывалась обожженная кожа. После одного особо болезненного рывка — парень не сдержал крика — Дар посмотрел ему в глаза и пробормотал что-то. Минуту спустя Милд понял, что боль отступает, а в голове порхают бабочки.

Дар снова бормотал, обрабатывая рану на шее. Его покрытое оспинами лицо мелькало перед глазами, но Милд не в силах был разобрать ни единого слова.

Мир был тихим и спокойным.

Глава 30. Виды магии

27.10

Синяя луна — почти полнолуние

Красная луна — растет

Желтая луна — полнолуние

Поговорить с Дэйвой о магии оказалось не просто. Лита даже подумала, что сестра намеренно избегает ее. Белла же после обрушения всерьез обеспокоилась обороной города. И Лите все реже удавалось застать ее в кабинете.

Вот и в один из вечеров, за столом Беллы, заваленном десятками томов по градоустройству, планами, схемами, учебниками и сборниками заклинаний, сидела вовсе не Белла, а одна из учениц Райна и что-то переписывала.

— Где Изабелла? — спросила Лита.

— Госпожа собиралась к северным воротам и затем пройти вдоль стены.

Все равно, что искать иголку в стоге сена. Белла могла быть где угодно. Может быть, покрывала крепостную стену магическими формулами. Может быть, обучала учеников Райнера боевой магии. Может быть, участвовала в праздничных гуляниях, показывала фокусы, например. А может быть, развлекалась в таверне или делала ставки в игровом доме.

Временами, Лита предпочитала представить худшее. Проще думать, что сестра лежит убитая в канаве, и обрадоваться, когда окажется, что та всего лишь забыла о заседании совета.

За раздумьями ноги сами принесли в библиотеку. Лита больше не искала книги о драконе, теперь ее интересовала магия имен, только смотритель библиотеки куда-то запропастился.

Она прошла в глубь, разглядывая полки. За столом, одним из немногих, что стояли у окна, сидел учитель Феос. Казалось, старик дремал, уперев локоть в стол и положив голову на ладонь. Но подойдя ближе, Лита поняла, что он читает письмо. И снова отметила, что он выглядит молодо.

— Сколько языков ты знаешь, учитель? — спросила Лита, разглядывая замысловатые иероглифы Островов.

— Несколько, и этот самый сложный, — его губы растянулись в улыбке, — этот документ оставил Райнер. Тебе тоже стоит прочитать. Весьма любопытная информация.

Он подтолкнул бумагу к Лите. Она аккуратно ее свернула, пообещав себе обязательно перевести текст. Ничего удивительного, Райнер занимался Островами, в последнее время, мог и переписки вести. Но Феос просто так ничего не советует.

— Ты хочешь меня о чем-то спросить, — серые глаза внимательно следили за ней.

На языке вертелось многое, но главное Дэйва. Неприятно подозревать сестру в опасных или нехороших делах, может быть учитель знает, что происходит и сможет развеять ее сомнения.

— Да. Расскажи мне о магии, что заключена в слове «королева».

— В слове? — удивился Феос. — Нет магии в самих словах, лишь в том, как мы их используем. Почему работают заклинания начертанные на древнем языке?

— Я думала в них магия, как и в именах.

— Нет, Эстелита, с именами все иначе. Древние заклинания обладают силой, потому что произносящий верит, что в них есть сила. Они помогают направить стихию, управлять ей, а не просить, — Феос улыбнулся, видя ее недоверие, — всегда у кого-то дар сильнее, у кого-то слабее, и ни одна формула не уравняет двух магов в силе. Слова лишь немного помогают тому дару, что уже есть у человека.

— Но ведь можно изготовить свиток или предмет с магией, которой может воспользоваться человек и без дара.

— Можно, но это будет лишь частичка сил того, кто предмет заколдовал. Не больше и не меньше.

— Выходит сила не меняется с рождения?

— Отчего же? Меняется, — он покачал головой, словно она допустила ошибку в ученической прописи. — Одаренный огнем может пробудить в себе дар воды, а может полностью похоронить любой дар. Ты ведь знаешь, что дар есть почти у всех.

Это она прекрасно знала. Видела всюду одаренных магией, но не обучающихся, даже не пытающихся вступить в контакт со стихией, которая желала любить и быть любимой людьми.

И то что сила менялась, Лита тоже знала, но ей казалось, что люди этим не управляют. На все воля стихий и Всематери.

Разве что имена работают иначе. Превращаться в животное ведь может любой, если поймет как. Лита не понимала, поэтому решила уточнить:

— Дар стихий ведь никак не связан с именами?

— Имена — не просто слова, имена стремятся отразить суть. Человек сам наполняет имя смыслом. Ты названа звездой, Эстела, но когда ты в последний раз сама себя так называла? Вот звезда и превратилась в камень.

У Литы засосало под ложечкой. Эстелой ее называла только мать, когда она была еще ребенком. Теперь это казалось далеким прошлым, и нет давно ни мамы, ни той девочки. Разве может имя воскресить прежние времена?

— Магия имен доступна каждому, — продолжал лекцию Феос, — нужна лишь уверенность и сила духа. Может ли титул «королева» стать именем? — в его голосе звучало сомнение, — если вера в него сильна. Вот ты не веришь, что это изменило тебя, и ты не меняешься. А превращающиеся в зверей с помощью имен, верят что именно имя их меняет.

— А те кто используют стихию для превращений? — спросила Лита и хмыкнула, поняв, что сама ответила на свой вопрос, — используют стихию. А в имени вера? Но звериные имена делают людей слабыми, им приходится скрывать их.

— Некоторые сильны, как Урсиан. Я помню его еще мальчишкой-медвежонком. Он всегда отлично контролировал себя, и не было нужды скрываться. А некоторые защищены кровью, как ты, и весь ваш род. Вы можете принимать любые имена, использовать их на свое усмотрение, и никто не сможет это использовать против вас. Не важно имена ли для превращений или обычные. Власть над человеком можно обрести, если знаешь имя которое он считает своим, но не осознает силы, которую оно дает. Человек, у которого много имен, имеет преимущество. Но, повторюсь, ваша семья — исключение.

— Магия крови? — с подозрением спросила Лита.

— Сильнее любой другой, Эстела. Ее почти невозможно разрушить, она способна связывать людей находящихся на разных концах света. Родовые проклятья и благословения самые сильные, самые опасные и самые безжалостные. Кровь нельзя обмануть или запугать, она не будет заигрывать с тобой, как это делают стихии. И ее невозможно укротить верой, как это происходит с именами.

— Говоришь так, будто имел с ней дело.

Учитель склонил голову.

— Увы. Я был неосторожен, неопытен,