Врата смерти - Александр Прозоров

– Что-о?! – Кирилл вдавил педаль тормоза, с визгом остановившись посреди дороги. – Твой боярин служил у Владимира Красна Солнышка?!

– Служил... – откинулась Урсула, не очень понимая столь бурной реакции. – Кольчугу ему князь Владимир подарил. Не раз боярин Олег ею хвалился и в сечи надевал.

В стекло водительской дверцы яростно застучали:

– Ты там что, обдолбанный совсем?! Ты чего так тормозишь на проспекте?!

– Кошка бежала, слепой баран! – тут же нашелся Кирилл. – Не видел, что ли?! Дистанцию держи!!!

Он включил передачу, поехал дальше.

– Ты хочешь сказать, что видела киевского князя Владимира?

– Нет, боярин, не встречалась. Господин у него в дружине состоял еще до похода к нам, на Яик[9]. Там меня и взяли, когда торков громили.

– Не обидно было победителям прислуживать после того, как твой город разорили?

– Дык не мое стойбище-то, торкское. Меня им в гарем еще за пять зим до того купцы продали.

– Вот оно, значит, как... – На этот раз реставратор надолго задумался. Каждый раз при попытках подловить спутницу на лжи она настолько ловко выкручивалась, что он прямо и не знал, как загнать ее в угол. – А скажи мне... Скажи мне... Скажи мне, Урсула, как яицких медвежат костяных резали? Ну, которые темные и белые, их на украшениях в большом числе в раскопах находят. Все похожи, ровно их в одной форме отливали.

– Так их в форму и лили, боярин, – ответила невольница. – Ты, коли таких же сотворить пожелаешь, ты костей бараньих али говяжьих... Ну любых... Костей любых набери полный котел. Подробить их хорошо, дабы больше вместилось. Водой вровень с костями залей, да и вари от рассвета до рассвета, дабы только-только кипело. А как солнце встанет, отвар с котла слей, да формы и наполни. Коли прозрачные игрушки надобны, так с известью отвар помешай, она осветляет. Коли темные али полосатые – так прям с котла лить можно.

– Ё-о-о... – выдохнул реставратор. Впервые в жизни ему так запросто, между делом, разрешали самые трудные из загадок археологии. – Тебя послушать, ты словно сама все это делала.

– Нет, медведей мы не лили, – мотнула головой девушка. – Пуговицы так делали, камни клеили, игрушки для малышей отливали, украшения правили. Много чего.

– Ага... – Теперь Кирилл и вовсе не знал, что говорить. – Так ты торкская невольница?

– Невольница боярина Олега, – поправила Урсула.

– То есть ты его собственность?

– Да, – лаконично признала рабыня.

– Получается, если я тебя нашел, а боярина твоего нет, то теперь ты моя собственность?

– Неправда твоя, боярин, – возразила девушка. – Боярину Олегу я принадлежу, покамест не откажется он, вольную не даст али не продаст кому другому.

– Боярина нет, а ты здесь, – улыбнулся Кирилл, поняв, что нащупал слабое место в логике пассажирки. – Так кому ты принадлежишь?

– Боярину Олегу, – упрямо повторила Урсула. Но после короткого колебания признала: – Но покуда в твоей власти пребываю. Как господин мой найдется, с ним о споре сем уряживайтесь. Мое дело бабье – воле мужской следовать.

– Так чья ты сейчас? – не понял ее ответа реставратор.

– В твоей воле пребываю, – повторила Урсула.

– Мне что, можно везти тебя к себе домой и делать с тобой все, что пожелаю? – переспросил Кирилл.

– Воля твоя, боярин.

– Тогда я везу... – угрожающе предупредил реставратор, притормаживая у входа в метро «Владимирская».

– Да, господин, – признала девушка, и не думая выскакивать наружу.

Розыгрыш затягивался и уже начал Кириллу надоедать. Но он никак не мог придумать, каким образом вынудить спутницу раскрыться. А подозрение на существование скрытых камер вынуждало воздержаться от грубостей. Молодой человек хмурился, но продолжал везти Урсулу на юг – в Купчино. Спустя полчаса он припарковался возле своего дома на Софийской улице, вошел в подъезд, вызвал лифт. Девушка, хотя он ее с собой не тянул, собачонкой бежала следом. Реставратор поднялся на восьмой этаж, открыл дверь своей квартиры – всего два года назад купленного в ипотеку молодежного жилья. «Квартира по цене комнаты». Что означало небольшую комнату, в одном углу которой присутствовал совмещенный санузел из туалета и душа, в другом – помещалась газовая плита и рядом раковина.

«Ожившая» спутница прошла в комнату следом.

Такая настырность могла разозлить кого угодно, и молодой человек решил покончить с проблемой раз и навсегда. Он развернулся и спросил:

– Значит, сейчас ты уже моя рабыня? Тогда раздевайся. Полностью. Я хочу посмотреть на тебя без одежды.

Кирилл знал, что выиграл! Такого хода с его стороны наверняка не мог предположить никто из участников. А потому он с торжествующим видом ждал реакции девушки. Урсула тоже не ожидала подобного требования. Но для воспитанной в гареме рабыни желания мужчины были высшей волей, а своей обнаженности она ничуть не стеснялась... И меньше чем через минуту молодой человек сломался первым:

– Я совсем не то имел в виду... Я хотел сказать, ты можешь помыться в душе, пока я переодеваюсь!

– Да, господин, – кивнула девушка, прошла к двери, на которую указывал реставратор. Вскоре оттуда послышался шум льющейся воды.

– Есть! – осенило реставратора, и он распахнул створку: – Если ты из прошлого, то откуда знаешь, как пользоваться душем?!

– Меня научил боярин Олег, – улыбнулась Урсула, продолжая намыливать себя губкой. – У него такой же.

– Да? – Кириллу оставалось только закрыть санузел.

И почти сразу кто-то позвонил в дверь. Не сходя с места, он спросил:

– Кто там?

– Это из ЖЭКа. У нас разнарядка к вам на помывку окон.

– Что-о? – На время забыв о розыгрыше, молодой человек шагнул ко входу, щелкнул замком. За порогом стояли пятеро человек с ведрами и губками.

– Чего-чего! Окна моем! Халява! – Круглолицый старик с длинными и черными как смоль волосами шагнул внутрь. – Подружка твоя в ванной? Это хорошо. Мальчики, дверь подоприте, и вперед.

Вошедшие торопливо обежали Кирилла, еще не успевшего придумать, как поступать в такой ситуации, и с остервенением принялись надраивать стекла единственного окна. После того, как они закончили, старик подошел к чистому прямоугольнику, закрыл лицо ладонями, постоял так несколько мгновений, а потом быстрыми решительными движениями начертал на стеклах какие-то влажные знаки – впрочем, быстро высохнувшие.

– Вы, уважаемый квартировладелец, к сим рамам и окнам ближайшие два месяца не прикасайтесь. Ибо на них нанесена самоочищающаяся пленка новейшей японской разработки. Она от вашего пота способна разрушиться, – с вежливым поклоном сообщил старик. – Для отвердения аккурат два месяца потребны. Не забывайте вовремя оплачивать квитанции управления жилищного обслуживания. Мальчики, пошли.