Двергурим. Бессмертный - Алексей Ткачик

Дагна поджал губы и мрачно кивнул, соглашаясь с Стрегтоном.

- Ждите нас две недели, потом – уходите, - сказал ему король Дренг-ин-Дара.

- Да будет так, владыка, - поклонился бригадир. – Удачи вам! Храни вас Зерор!

Затем он подошел к Нодуру и горячо обнял старшину.

- Береги потомка Громра, Огнебород. И береги себя.

- Мы откроем Морингард, Стрегтон, - твердо глядя ему в глаза, ответил Нодур. – Мы найдем короля Нагмара, найдем Горгона и вернем наш дом.

Дагна оглядел свой отряд.

- Все готовы?

- Готовы, владыка! - четырнадцать хадар слитно поклонились, ударив бронированными кулаками себе в нагрудники.

Да, Нодур все же сумел убедить короля Дренг-ин-Дара взять помимо ударного крыла первородных еще и четверых стрелков с кархейнами.

- Мы готовы, командир! – воскликнул Минус.

- Открывай, старшина! – махнул рукой Дагна.

Нодур кивнул и подошел к гермозатвору.

- У нас ровно минута, - напомнил он.

Нажав несколько точек на сплошной металлической плите, Нодур принялся ждать. Что-то внутри тонко застрекотало, защелкало, и внезапно в центре открылась невидимая до сих пор прямоугольная пластина, а за ней появилась и замочная скважина. Старшина вставил ключ, который тут же исчез внутри двери, и пластина захлопнулась, снова сливаясь с гермозатвором. Затем весь механизм пришел в движение, и круглая стальная плита начала неторопливо открываться, скользя по дугообразной рельсе в полу.

Провожать отряд вышли все, кто мог стоять на ногах.

- Храни вас Зерор! – кричали хадар.

- Удачи, Дагна-унгар! – кричал Рикон.

- Возвращайтесь с победой, ваше величество! – кричал Таг Уолерт.

Дагна вскинул бронированный кулак в прощальном жесте. Первыми заходили дварфы, за ними люди, неся фонари и держа лошадей за поводья, осторожно ступали во тьму круглого проема. Последними порог переступили Дагна и Нодур как раз, когда гермозатвор уже пришел в движение. Через пару мгновений, толстенная круглая плита встала на место и послышались глухие щелчки запорных валов. С последним щелчком открылось отверстие, из которого торчал ключ.

Нодур вытащил его и положил в поясную сумку.

- Вот мы и на Первом Ярусе, - мрачно проговорил он.

***

Свет фонарей освещал лишь небольшой участок широкой и пологой каменной лестницы, по которой двигался отряд, а за границами которого царила кромешная, непроглядная тьма. Тени ломаными силуэтами прыгали по неровным стенам тоннеля, будто в каком-то безумном танце. Свет не изгонял мрак, тьма следовала по пятам и подстерегала впереди, сторонясь неяркого света фонарей, скрываясь в каменных складках потолка. Но там, за освещенной зоной, тьма будто пожирала свет.

Людям было откровенно жутко. Они бросали обеспокоенные взгляды по сторонам и крепче сжимали поводья покорно цокающих по древним ступеням лошадей, следя, чтобы те не споткнулись. Тоннель был глухой, боковых ответвлений не было и никого тут быть не могло, но ощущение преследования не покидало их. Будто кто-то глядел на них из тьмы с того самого момента, как закрылся гермозатвор. В воздухе пахло страхом.

- Жуть какая-то, - вполголоса признался Минус, невольно утирая выступившую испарину. – Стыдно признаться, но у меня уже волосы дыбом. Будто кто-то прям за мной идет да в затылок дышит. Только не так, что прям дышит, конечно... Но вот еще чуток и коснётся.

Роб согласно кивнул.

- Точно, - ответил бортник. – Давит тут как-то… непонятно. И тьма странная. Липкая какая-то, влажная, как болото. Олаф, глянь-ка, фонарь там не гаснет? А то будто темнее стало.

- Не выдумывай, - произнес здоровяк. – Еще вчера маслом заправил под горлышко, да и фитиль новый поставил.

- Тебе что, не страшно? – удивленно глянул на него рябой.

- А чего бояться-то? – пожал плечами Олаф. – Ладно бы одни шли, а с нами вон сила какая.

- У тебя просто нет воображения, - нервно усмехнулся бортник.

- Я воображаю, Роб, что надо вперед топать да выдумывать поменьше.

- Да понятно с тобой всё, - отмахнулся Роб. - А ты, господин барон, ничего не чуешь?

- Жутко и впрямь, - нехотя отозвался Вил. – Так и хочется сказать, чтоб глядели в оба, да только куда тут глядеть-то…

- Командир говорил, что в подземье водится всякое, - глухо сказал Ноч. – А он в таком пекле побывал, что не приведи боги.

- Никто из нас раньше под землю не забирался так глубоко, вот и чудится всякое, - рассудительно возразил Вильямин. - Дагна в темноте видит, но молчит, остальные дварфы тоже, значит, опасности нет.

- Смертью пахнет, кровью, - изрек Фред. – Потому и страшно.

- В самом деле? – удивился барон. – Странно, я ничего не чувствую.

- Это не тот запах, что можно носом поймать, - покачал головой егерь. – Тут чума, вернее отрава, но это не тот запах, что в болезни умершие отдают. Так пахнет на поле брани. Воздух вибрирует от боли.

- Хорош жути нагонять, - передернул плечами Роб. – Война плохо на тебя влияет, Фред. С каждым днем шуточек все меньше, а угрюмых харь - больше.

- Поганое у меня предчувствие, - не обращая внимания на его слова произнес егерь. – Аэсон?

- Ты прав, - подтвердил лучник. – Пахнет смертью и кровью. Пойдемте-ка поближе к дварфам, мастер Нодур с командиром о чем-то шепчутся.

***

Но не успели люди подойти, как Дагна, закончив разговор со старшиной, сам повернулся к ним.

- Слушайте внимательно, братва, - тихо сказал дварф товарищам. - Не хочу зря пугать, но происходит что-то странное. Большая часть лестницы уже позади, а мы так и не встретили ни одного дозора. Придется сходить на разведку. Надо все провернуть по-тихому, без фонарей, потому я пойду один. Вы остаетесь с Нодуром и ждете час. Слушаться его, как меня, и делать все, что он скажет. Ясно?

Дагна обвел взглядом мрачно кивающих людей и задержался на братьях О’Тол. Минус и Ноч заметно напряглись, было видно, что идея отпускать дварфа одного им не нравится, но перечить командиру, особенно, при его сородичах, они не смели.

- Я вернусь, парни, - твердо сказал им Дагна. – Далеко не пойду, не волнуйтесь. Проверю караулки и назад.

Минус и Ноч нехотя кивнули.

- Осторожнее там, - сказал Вил напоследок.

Дагна вскинул сжатый кулак и нырнул за границу освещенной зоны, растворившись в густой, чернильной тьме.

Хадар пару секунд смотрели ему вслед, шепча молитву Зерору, а затем старшина повернулся к людям.