Путешествие Иранон (СИ) - Альсури Мелисса

Постыдно опустив глаза, я пыталась унять любопытство и предвкушение еще большего безумия, чем привязанность к едва знакомому оборотню.

Но машина резко остановилась.

— Приехали!

Водитель чересчур бодро огласил это и тут же вышел на улицу, открыв с моей стороны дверь. В салон он не смотрел, тактично отвернувшись в сторону магазина.

— П-приехали.

Я аккуратно отодвинулась от мужчины, боясь взглянуть вмиг нахмурившемуся Давиду в лицо, и, сбегая из экипажа, словно из ловушки, вылетела на улицу, не дожидаясь помощи мужчин.

Сердце грохотало то ли в груди, то ли в горле набатом, опасность прошла совсем рядом, почти поймав меня в когтистые лапы влюбленности.

Дура, совсем дура. Нет-нет-нет, нельзя поддаваться, я же так с ума сойду, уже сошла, он же только и ждет, чтобы я согласилась стать очередным увлечением. Нельзя пасть жертвой чужой сиюминутной хотелки. Бо-оги, дайте мне сил…

Стараясь скрыть нервозность, я вежливо улыбнулась южанину, но он этот жест явно не оценил, хоть и попытался улыбнуться мне в ответ. Получилось ужасно фальшиво, я едва поверила в то, что это сделал Давид. Обычно даже самая оголтелая ложь звучала из его уст как непреложная истина.

Кивнув водителю, он направился по ступенькам к магазину, выкрашенному в приятный зеленый цвет. На витрине сгрудились ряды комнатных цветов, оконное стекло обрамляли металлические кустистые розы. Двери тоже украшали бутоны, и даже ручка напоминала нераскрывшийся цветок. Внутри, за решетчатыми прозрачными вставками в виде листьев, мелькнула фигура девушки в рабочем фартуке.

Остад будто бы торопился, но меня подгонять не стал, воспользовавшись моментом, я задержалась рядом с водителем.

— Спасибо.

— Берегите себя.

— Я постараюсь.

— Вам бы держаться от таких мужчин подальше.

Передернув плечами, я опустила голову. Сложно было говорить о таком, когда вся одежда на мне, вплоть до нижнего белья, была куплена Давидом. Без него сейчас я до сих пор считала бы сухари.

— Я знаю.

Считая разговор законченным, я поспешила за южанином в магазин. Над дверью витиеватым почерком художника было выведено: «Цветочная лавка Кейна». Внутри, стоило только войти, меня окутал сильный запах роз и зелени, от него вполне могла закружиться голова, если бы не жуткий холод в помещении. Поежившись и запахнувшись в пальто сильнее, я повернулась к кассе. Цветочница в платье с пышной юбкой, словно кукла, застыла за прилавком, слушая Давида и сложив бледные руки на светлый передник с фирменной вышивкой. Она выглядела безмятежно, на фарфоровом лице, обрамленном угольными локонами, была едва заметна усмешка, в то время как южанин стал будто бы серьезнее рядом с ней.

— На этом всё, надеюсь, ты сделаешь всё, как я просил, новый призыв делать опасно.

— Он бы не понадобился, доверься ты мне хоть на йоту. Наш общий друг тебе об этом не раз говорил.

— Я бы не позволил себе такую невероятную глупость.

— Ах, ну да, столь хрупкое и огромное эго стоит беречь.

— Азура, следи за языком.

Цветочница наклонилась вперед, прожигая Давида взглядом темных, бездонных глаз.

— А то, что? Натравишь на меня своих зверюшек? Сделаешь своей любовницей? О, это было бы самым ужасным наказанием.

— У меня нет настолько тяжелых девиаций, чтобы спать с чужим доппельгангером.

— А со своим?

Чувствуя, что разговор зашел не туда, я осторожно потянула южанина за рукав.

— Я лучше подожду тебя в машине.

— Нет-нет, я уже закончил, возьми семена со стенда, удобрения я сам отнесу.

— Хорошо. Спасибо.

Он перехватил мою ладонь и показательно коснулся губами кончиков пальцев. Азура посмотрела на меня со смесью интереса и сочувствия, будто я была чем-то неизлечимо больна, и где-то глубоко в душе я не могла с ней не согласиться.

Собрав с полок несколько шероховатых конвертов с изображением овощей, я проследила, как Остад взял с витрины небольшой мешок фирменных удобрений. От ценника на пустующем месте зашевелились волосы на затылке.

Я так точно никогда не расплачусь.

— Иранон, ты идешь?

— Да-да, конечно.

Прижав семена к себе, я последний раз пересеклась взглядом с цветочницей, та улыбнулась почти доброжелательно.

— Удачи, Иранон.

— С-спасибо…

— Бедная, несчастная душа.

Давид свободной рукой приобнял меня за плечи и подтолкнул к выходу. Оказавшись на улице, я сделала глубокий вдох, внутренне собираясь с силами.

— Давид, мне нужно поговорить с тобой.

— Ты уже это делаешь, кудряшка, садись в машину.

— Это важно.

— Всё подождет до обеда, идем.

Он посадил меня в салон под внимательным взглядом Фина, но не сел рядом, отложив покупки и сев передо мной. На мгновение я решила, что он все еще обижен, но, кажется, он просто задумался, засмотревшись в окно, загорелые пальцы барабанили по колену.

— Будь осторожна на улице в ближайшее время. Если хочешь, можешь остановиться у меня, дом большой, и там всем найдется место, Алан будет рад.

— Мне неловко… неудобно, не стоит…

Прислонившись к стенке, я постаралась выдумать хотя бы одну весомую причину, но в голову ничего не шло. Остад кивнул словно нехотя, но не настаивал, молча погрузившись в свои мысли. Холод цветочной лавки остался позади, Давид учтиво купил мне очередной подарок и больше не распускал руки, но, кутаясь в пальто, я вдруг почувствовала себя жутко одиноко. Некстати вспомнился разговор с Мундусом. Боги, сколько всего я ему наговорила… Как теперь вернуться домой? Может, правда попроситься хотя бы на одну ночь к южанину, но обязательно взяв клятву, что он не станет приставать.

Идея даже в смелой фантазии выглядела неосуществимой.

Машина остановилась. За окном, словно чья-то ожившая мечта, показалась огромных размеров оранжерея, украшенная множеством маленьких теплых огней.

— Что это?

— Мой небольшой сюрприз. Хотел показать тебе это место уже давно и дать попробовать местные десерты.

Фин открыл дверь с нашей стороны, Давид вышел первым и, легким движением подхватив меня под руку, увлек на улицу, где уже во всей красе я смогла разглядеть нечто.

Это напоминало мне поистине великолепный, удивительный нераскрывшийся бутон водяной лилии с сомкнутыми у навершия купола лепестками. Прозрачные, но чуть белесые стеклянные полотна собирались в единую конструкцию с помощью колонн из белого мрамора и будто жилками пронизывали замерший посреди огромного парка цветок в два, а то и в три этажа. Внутри него, спрятавшись от наступившей осени, редкие цветы, деревья и растения скрывали сердцевину изумительного творения, интригующе и приветственно поблескивая в наступающих сумерках. Небольшие разбросанные по этажам лампы оставляли подвижные тени на стенах, уютно мерцая в полутьме.

Дав мне чуточку времени, Давид осторожно повел меня по тропинке из зеленого камня к площадке-листку этой волшебной кувшинки. Золоченые скульптуры разных размеров жаб блеснули в жухлой траве рядом. Крохотные фонари в металлических решетчатых коробах освещали путь, будто потерянные кем-то из предыдущих гостей.

— Дави-ид.

— Да?

— Здесь так красиво.

Не в силах отвести взгляд от окружающего меня волшебства, я ощутила, как ладонь южанина вновь скользнула мне на талию, но на этот раз он не попытался меня поцеловать, а лишь отвлек, обратив внимание на необъятный стеклянный свод.

— Я надеялся привести тебя сюда ночью, чтобы, поднявшись под саму крышу, смотреть на звезды.

— Ой…

— Утром садовники поливают своих многочисленных питомцев, открывают часть окон и пускают сонные ранние туманы под купол. Днем, когда выходит солнце, оно ласкает каждый куст и каждый расцветший бутон, что жилами тянется к свету, сплетая искусный живой ковер. А по вечерам здесь ярко пахнут роза и жасмин, их ароматы, пьянящие и волнующие, словно молодое вино, помогают забыться, отвлечься от мира, погрузившись в грезы под многооким небосводом.

— Разве так бывает?