Если красть, то миллион - Елена Арсеньева

Это здесь!

Он ворвался в квартиру, ринулся на голоса, но чуть не упал в коридоре, запутавшись в разбросанной обуви, а потому влетел в комнату не так, как положено спасителю, рыцарю и победителю злодеев: на полусогнутых ногах, выставив оружие, с грозным выражением лица, – а бестолково размахивая руками, пиная какой-то особенно назойливый башмак и с трудом удерживаясь, чтобы не рухнуть. Грозного выражения лица, видно, при этом не получилось, потому что летел Джейсон головой вперед, однако ноги оказались полусогнуты, что да, то да.

Пожалуй, он протаранил бы стену, когда бы один из парней – Джейсон не успел разглядеть, который, Рыжий или Серый, – не сделал ему подножку и незадачливый освободитель грохнулся на пол, выронив электрошокер. Джейсон тут же вскочил, как мячик, потянулся схватить оружие, однако оно предательски заскользило прочь и уткнулось в ногу рыжего бандита, тот проворно поднял его с изумленным восклицанием:

– Ух ты, какая штучка!

– А это еще кто? – озадаченно спросил другой бандит, и Джейсон увидел, что опоздал: Соня уже схвачена. Заломив ей руки за спину, Серый держал девушку так, что всякая пуля (или электронить мощностью пять тысяч вольт) должна неминуемо попасть сначала в нее, а уж потом…. Нет, вряд ли.

Глаза Сони казались сейчас не голубыми, не серыми – их сплошь заливала чернота расширившегося зрачка, и Джейсон понял, что девушка отчаянно, смертельно испугана.

– Отпустите ее! – крикнул он – и тотчас невольно отпрянул, когда Рыжий резко выбросил вперед руку с шокером:

– Стоять, Буян! Ишь какой швыдкой. Отпустите, отпустите! А ху-ху не хо-хо?

– Какого хрена тебе здесь надо? – спросил Серый, опасливо выглядывая из-за Сониного плеча (девушка была гораздо выше его ростом, и поэтому его вытяну-; тая шея смотрелась весьма комично).

– Я не позволю… – начал Джейсон, однако Соня вдруг яростно задергалась в руках Серого:

– А ну, пустите меня! Пустите! Он знает, где Женькин тайник! Он его сам делал!

И с этими словами она рванулась так сильно, что высвободилась-таки и проворно метнулась к выходу.

– Куда? – Рыжий кинулся наперерез, и в это мгновение раздался тяжелый, гулкий стук, яростный скрежет, потом (Джейсону с того места, где он стоял, было все отлично видно) серая дверь прихожей подалась под мощным толчком, и в квартиру, дико лая и вихляясь всем своим плотным гладкошерстным черным телом, ввалился тот самый ротвейлер, которого уже видел сегодня Джейсон.

– Анрио! – отчаянно воскликнула Соня. – Фас! Она махнула рукой, и пес, повинуясь команде, ворвался в комнату, однако сбился с бега и затоптался на месте, не в силах решить, на которого из трех мужчин бросаться первым делом. В этот миг Соня метнулась в прихожую и исчезла. А Анрио наконец-то сделал выбор, повернулся спиной к Джейсону, а оскаленной мордой – к Рыжему и Серому и начал рычать на них, собирая шерсть на загривке в угрожающие складки.

– Ты меня достал! – истерически взвизгнул Рыжий, выбрасывая вперед руку и нажимая на кнопку шокера. – Ты меня достал, сукин сын!

Оскорбленный Анрио вдруг странно вильнул всем телом в сторону, и раскаленно светящиеся нити, вылетевшие в этот миг из шокера, попали не в него.

Они попали в Джейсона.

Боли он не ощутил, укола тоже. Просто – мгновенное потрясение всего организма, вспышка, заполнившая мозг. Потом – полное онемение тела. Потом тупой удар в голову – это он, вероятно, грянулся оземь.

Телесные ощущения уходили от него с потрясающей, невообразимой скоростью. Дольше всего задержался слух.

– Эк его перекосоебило! – услышал он изумленное восклицание, а потом – истошный лай и какие-то еще неразборчивые вопли грохот шагов… и наконец-то на него рухнула полная тишина, навалилось полное бесчувствие.

Теперь, связывая разрозненные обрывки воспоминаний в одно целое, Джейсон отчетливо понял, что Серый и Рыжий, конечно, сбежали, испуганные неистовым Анрио, – дай ему здоровья собачий бог! – и бросили поверженного незнакомца на произвол судьбы. Сбежал и ротвейлер. Еще раньше предательски сбежала Соня – принеся в жертву человека, который ради нее… который готов был ради нее…

Господи, сколько бед и несчастий навлекла на него страсть к этой женщине! И Джейсон снова дал себе клятву вырвать из сердца этот роковой образ.

В последний раз – безусловно, в последний! – он позволил себе вспомнить ясные глаза, зовущие губы, бледное золото волос, стройный стан и пленительную поступь.

Все. С этим покончено. Теперь надо позаботиться о себе.

Для начала Джейсон медленно, осторожно сел, прислушиваясь к своим ощущениям. Голова уже почти не болела – шелковая подстилочка оказала странное, целительное воздействие. Вообще он чувствовал себя вполне нормально – физически. А вот морально…

Только сейчас до Джейсона дошло, что серая, медленно расходящаяся мгла за окном означает не что иное, как занимающийся рассвет. Сейчас август, светает часов в пять. Как известно даже младенцу, рассвет приходит после ночи, ночь – после вечера. Последовательность эта никем и никогда не может быть нарушена, и означает сие только одно: что Джейсон, бросившись на выручку ветреной красавице где-то в два-три часа дня, провалялся без памяти ровно полсуток, не явившись на встречу со своим агентом, который должен был передать ему «Прощание славянки»!

Страшное открытие заставило его вскочить на ноги, но тут же нахлынуло головокружение и вынудило опуститься на колени. Джейсон сцепил зубы, подавляя тошноту и тоску. Где-то на задворках сознания мелькнуло бледное воспоминание: вот он стоит в неопрятном дворе, в виду растекшейся цифры 49, и решает не покупать картину, чтобы надежнее вытравить все мысли о Соне.

Что за чушь! Как могло такое прийти в голову! Неверная возлюбленная – это одно, а искусство… высокое искусство…

Вот же бесовщина, а? Словно бы кто-то подслушал его дурацкие намерения и втихаря исполнил их за него!

Где теперь искать Бориса? Как дать ему знать, что сделка состоится?

Ведь Джейсон не знает его телефона, адреса, не знает ничего о нем, кроме имени и фамилии. И еще он знает…

Секундочку! Сегодня в одиннадцать утра они должны отправиться в Париж с Борисом и его сообщницей какой-то там Литвиновой. Сегодня в одиннадцать – вылет из Шереметьева! Место и время встречи изменить нельзя!

Дышать стало легче. Если Борис не полный идиот – а он производил впечатление весьма умного, даже изворотливого человека! – он даст своему австралийскому партнеру этот последний шанс. Он отправится в Шереметьево и там дождется встречи с Джейсоном. И привезет с собой картину!

Что такое? Джейсон насторожился.

Торопливые шаги на лестнице? В тишине спящего дома они кажутся особенно гулкими. Мало ли кто это может быть! Возвращается домой загулявший глава семьи… нет, идут двое. Торопливо постукивают каблучки. Женский взволнованный голос:

– Я тебя умоляю, Борис!

Потом скрежет ключа в замке – ага, подумал Джейсон, словно о чем-то жизненно важном, значит, Рыжий и Серый, убегая, не забыли захлопнуть за собой дверь! – торопливые шаги, щелчок, комнату заливает электрический свет. Джейсон невольно зажмурился – и тут же широко открыл глаза, услышав знакомый голос:

– Мать моя женщина! Мистер Полякофф! Дорогой сэр!

Борис Немкин, что ли? И впрямь. Вот те на! А рядом…

Кто это рядом с ним? Снова Соня?!

Мгновенно забыв о слабости, Джейсон вскочил и с возмущением уставился на эту обманщицу, эту предательницу, эту сирену, эту…

И внезапно его злость и обиду будто корова языком слизала: из невероятных Сониных очей катились слезы, стекали по бледным ланитам, она смахивала их перстами, которые сужались на концах, словно у Симонетты Веспуччи в образе Боттичеллиевой Примаверы, и слезы, срываясь на пол, чудилось, издавали едва уловимый мелодичный звон, словно это падали жемчужины…

Хотя нет, трезво подумал Джейсон, жемчужины падали бы не со звоном, а со стуком. После этой деловой мысли он попытался взять себя в руки – но тотчас снова размяк, услышав прелестный, дрожащий Сонин голосок:

– Икскюз ми, плиз, диар сэр! О, сорри, сорри!

– Говори по-русски, дура! – краешком рта пробормотал Борис. – Он же русский!

– Я полагаю, госпоже Богдановой отлично известно о моем происхождении, – с достоинством усмехнулся Джейсон, одергивая смятый пиджак.

– Литвиновой, – поправил Борис. – Позвольте вам представить – моя помощница, мы с вами во многом обязаны ей удачей нашего предприятия: Лидия Литвинова!

– Поберегись, она тебя дурачит! – вполголоса пропел Джейсон из старинной оперетки, любимой еще дедом.

От его взгляда не ускользнуло, как вздрогнула девушка, услышав фамилию Богданова. Все понятно – Борис Немкин, даром что принадлежит к категории прожженных плутов, умеющих и черта обвести вокруг пальца, это, как говорится, по морде видно! – попал также и в другую категорию: в категорию тех несчастных, кого обвела вокруг пальца эта опасная красотка. Ничего! Джейсон сейчас откроет ему глаза!..