Камень. Книга пятая (СИ) - Минин Станислав

— Что, твое императорское высочество, и много ты увидел положительных сторон? — Алексия грустно улыбалась. — Вот-вот, и я про то же! А зная твое отношение ко всем этим условностям в виде статуса, равнодушие к власти и проблемы с подчинением, остальное тебя не сильно-то и возбуждает. Я права?

— Права, — кивнул я. — Но есть ещё ответственность перед собой и другими за принятые на себя обязательства. Я имею в виду такое всеобъемлющее и не поддающееся обычной логике понятие, как долг.

— Вот и я себя успокаиваю мыслью, что должна послужить собственному роду. А роду виднее, где я ему могу пригодиться. Так что давай забудем про собственный эгоизм и просто будем делать то, что должно, — она прижалась ко мне.

— Давай, — я обнял девушку.

— Но иногда я буду все равно возмущаться, расстраиваться и тебя пилить!

— Договорились.

— И ещё, Алексей, — она подняла голову, — ты всегда можешь на меня рассчитывать.

— Я знаю, Лесенька.

Годун с Литвиненко прибыли к нам в особняк, как и обещали, во втором часу дня, заранее при этом мне позвонив и подтвердив встречу. Обед прошёл в достаточно непринуждённой атмосфере, за исключением того, что Николай Николаевич то и дело поглядывал на Ивана с Алексией. После обеда дед Михаил и Алексия удалились в свои покои, а наша беседа продолжилась в гостиной и явилась продолжением вчерашнего разговора в ресторане. Ко всему прочему оказалось, что Кузьмин прекрасно знает Годуна, и у них даже было что вспомнить. Этим-то и воспользовался Литвиненко, предложивший мне поиграть на бильярде, и мы с ним, извинившись, оставили прочих.

— Да, Камень, весёлый у тебя домишко. — Полковник не очень удачно разбил пирамиду.

— Что ты имеешь в виду, Леший? — я улыбался, догадываясь уже, о чем речь.

— И он еще спрашивает! В охране по периметру два матерых колдуна, в доме ещё один, рядом с которым мне даже сидеть страшно, да ещё и красавица-колдунья, романсы которой на территории Империи не слышал только глухой, — усмехнулся Литвиненко. — Вот и имею ввиду, что ты весело живёшь.

— Да, не скучаю, — не стал отрицать я и загнал свой первый шар в лузу.

— Слушай, Камень, а что в столице за ерунда последнее время творится? — Литвиненко резко сменил тему разговора и присел на стул. — Я сегодня до поездки к тебе успел сводки почитать, да и Воронцов мне тут много интересных вещей понарассказывал, — он многозначительно замолчал, а я решил никак не реагировать на эти слова полковника. — Такое ощущение складывается, — продолжил он, — что в столице безнаказанно орудует целая банда матерых колдунов. Ничего не хочешь мне сказать по этому поводу?

— Ну ты и наглый, Леший! — Я под железо забил следующего шара. — Неужели ты действительно надеешься, что я тебе что-то скажу?

— Ну а вдруг? — нисколько не смутился он. — Мне же надо хоть что-то Воронцову доложить по итогам визита к тебе, вот я и совмещаю приятное с полезным. А если ничего в клювике генералу не принесу, зашлет он меня в какой-нибудь гарнизон в Тмутаракань, и кончится на этом наша с тобой дружба, не выдержав испытания расстоянием и временем.

— Хорошо, Леший. — Я усмехнулся. — Этот вопрос мы позже с Прохором обсудим и решим, что ты Воронцову в клювике потащишь, раз у тебя такая безвыходная ситуация. А сейчас у меня есть другое предложение. Хочешь узнать, что представляешь собой в профессиональном плане? Я имею в виду навыки колдуна. Заодно и чему-нибудь новенькому научишься.

— Заинтриговал… — Полковник подобрался. — Это ты так мне, Камень, намекаешь на того стрёмного дяденьку, в присутствии которого мне очень страшно?

— Именно, Леший, — кивнул я, забил очередного шара и положил кий на стол. — Давай на сегодня с бильярдом закончим? Лучше попробую «стремного дяденьку» уговорить с тобой побеседовать на профессиональные темы.

К моему немалому удивлению, против «беседы» с армейским колдуном Кузьмин возражать не стал:

— Почему бы и нет? — пожал плечами он, а вот после его следующих слов я удивился снова. — Сходи за Алексией, ей будет полезно посмотреть. И пусть она с собой возьмёт наушники с телефоном.

— А наушники-то с телефоном зачем? — не понял я.

— Я же сказал, что ей будет полезно посмотреть. А вот слушать пока рановато.

— Как скажешь, — кивнул я и направился на лестницу.

Девушку мне уговаривать долго не пришлось: хватило простого намёка на то, что сейчас Иван Олегович собирается продемонстрировать свои «колдунские штучки».

«Демонстрация» происходила на нашей лесной полянке.

— Алексия, будьте так добры, встаньте вон туда. — Иван указал девушке на краешек полянки. — Ваша задача пока будет заключаться только в том, чтобы просто смотреть и чувствовать. Слушать то, что я буду объяснять Алексею и Николаю Николаевичу, вам пока рано, так что надо будет вдеть наушники и включить на достаточную громкость музыку.

— Я все понимаю. — Девушка послушно отступила на край поляны и сунула в уши наушники.

А Иван повернулся к Николаю Николаевичу, хищно улыбнулся и спросил:

— Ты готов оказаться в аду, полковник?

— Всегда готов, Иван Олегович, — кивнул тот.

Полковник Литвиненко ещё вчера вечером около «Трех толстяков» обратил внимание на сопровождающего великого князя невысокого мужчину в плаще и кепке, который в ресторане так и не появился. Мужчина этот вообще никак не просматривался и не читался, а его принадлежность к охране великого князя была очевидной. Попытка Литвиненко во время одного из перерывов «на подышать свежим воздухом» более плотно прозондировать колдуна закончилась полным провалом — полковник, к своему немалому удивлению, не увидел вообще ничего! А колдун, зараза, к нему демонстративно повернулся и подмигнул!

Тут-то Литвиненко и вспомнил описанные Камнем обстоятельства покушения на него в Афганистане, когда великий князь до самого последнего момента не видел колдуна вообще. Помнил Литвиненко и свою консультацию, данную цесаревичу на том совещании, на котором разбиралось это покушение.

Естественно, он не стал разговаривать на эту тему с великим князем на банкете, а решил напроситься к нему в гости и уже в домашней обстановке пообщаться с молодым человеком насчёт этого непонятного колдуна со стоянки, тем более что великий князь за все время их знакомства показал себя достаточно адекватным представителем высшего совета, если так можно было называть будущего императора Российской Империи.

Литвиненко даже не удивился, что Годун, с которым у него за все время совместной службы в Средней Азии сложились не только хорошие рабочие отношения, переросшие в приятельские, с этим господином Кузьминым прекрасно знаком, а сам Кузьмин, на первый взгляд, вёл себя с Белобородовым и самим великим князем как с равными. Разговор с Камнем прошёл хорошо и свернул именно в ту сторону, на которую рассчитывал полковник с самого начала. А вот когда колдун согласился на предложение великого князя продемонстрировать что-нибудь интересное, Литвиненко несколько оробел, но вида при этом не подал, стараясь сохранить лицо.

— Ты готов оказаться в аду, полковник? — Улыбка колдуна не предвещала ничего хорошего.

— Всегда готов, Иван Олегович. — Литвиненко напрягся.

Полковник в жизни видел и испытал много, прошел одну большую войну и массу военных конфликтов помельче, много тренировался, но того, что с ним сейчас делал этот Кузьмин, не испытывал ни разу в жизни: все нарастающая боль ощущалась каждой клеточкой мозга, а сознание все плыло и плыло в сторону черной бездны заветного беспамятства…

— Слабоват ты, полковник…

Слабоват? Этот Голос сейчас говорил о нем? Слабоват???

Литвиненко гигантским усилием воли заставил себя перестать обращать внимание на боль и попытался собрать разрозненные остатки сознания в единое целое.

— Молодец…

И новый взрыв в голове, от которого мозг будто разлетелся мелкими стеклянными осколками…

И черная бездна накрыла полковника…