Женщина ночи - Нэнси Прайс

– Вы должны доверять мне, – сказала она своим живым голосом. – Теперь мы повязаны одной ниточкой – я заинтересована в том, чтобы вы больше зарабатывали, потому что десять процентов будут моими. А я очень люблю деньги. – Джастин улыбнулась. – Отныне вы станете «писателем, который лгал во имя любви».

– Что? – переспросила Мэри, поставив на стол пустой бокал.

– Мы решили так назвать вас. Это будет ваш новый образ. Вы обманывали, потому что любили Рэндела, любили свою семью. И именно ваша любовь объясняет и оправдывает ваши действия. Кто посмеет обвинить вас в этом? Представьте, что произойдет в издательском мире, когда выяснится, кто был на самом деле все эти годы Рэнделом Элиотом!

– Надо еще, чтобы они поверили в это, – сказала Мэри. – Ведь я не могу ничего доказать. Рэндел мог надиктовать мне все книги, пока был жив.

– А кому могут понадобиться эти доказательства? Кто станет судиться с вами? Ваши дети? Я думаю, что им это будет совсем не нужно. Как только о вашей истории станет известно, вы будете нарасхват у издателей. Им тоже не надо бегать по юристам, потому что все хотят делать деньги – и вы, и я, все. Даже если кто-нибудь и захочет копать под вас, ему все равно не удастся ничего доказать. Ваша история станет вашей хорошей рекламой. Как смогут те, кто вам не поверит, объяснить тот факт, что после смерти Рэндела не осталось ни одной записи, сделанной его рукой? Но тем временем каждый год продолжают выходить в свет его новые книги – в том же стиле, в том же духе, что и при его жизни. Рано или поздно все поймут, что не мог покойный Рэндел написать столько книг.

– Я в разные годы писала части разных книг. Поэтому в них есть много общего. Они все являются как бы продолжением друг друга, – сказала Мэри.

– Вам не следует менять имя Рэндела на ваше на первых пяти книгах. Все будут знать, что истинным их автором являетесь вы, и это тоже будет частью вашего нового образа, который мы создадим. Люди будут знать, что вы ради Любви приписали ему авторство своих книг. Это будет прекрасной рекламой.

Мэри молча смотрела в пустой бокал.

– У вас будет издано восемь книг – вы можете претендовать на большую литературную премию, – сказала Джастин.

– Да, – тихо произнесла Мэри. – Писатель восьмидесятых, голос своего поколения, обладатель Пулитцеровской премии.

Джастин с удивлением посмотрела на нее и рассмеялась.

– Так оно и будет.

– Эти слова говорили Рэнделу три года назад, здесь, в этом отеле, – грустно сказала Мэри.

Джастин обещала зайти на следующий день. Ей надо было переговорить с адвокатами и бухгалтерами. Мэри позавтракала у себя в номере, а когда подошло время ленча, спустилась в ресторан.

В два часа появилась Джастин.

– Все считают, что мы выбрали правильную линию, – сказала она. – В ней нет ни одного изъяна. – Она посмотрела на Мэри, которая стояла у окна. – Вы чем-то обеспокоены?

– Да.

– Пол? – спросила Джастин. – Он что, не любит удачливых женщин?

– Он считает, что, работая над биографией Рэндела, занимается делом всей своей жизни. Что он будет делать, когда выяснится, что ему надо начинать сначала и писать про свою жену?

В комнате воцарилось молчание. Его прервала Джастин:

– У вас все складывается отлично. А что касается Пола, то он скоро поймет, что не так уж и плохо быть супругом известной писательницы. Вы это хорошо должны понимать. Деньги, слава… Но для него во всем этом есть еще одна самая важная вещь.

– Какая? – спросила Мэри.

– Он еще не издал книгу. Но он может сделать своего издателя счастливым, если напишет книгу о тайной писательнице, которая лгала во имя любви – о своей собственной жене. Люди обожают биографии с тайнами. Любой издатель с удовольствием ухватится за эту идею, потому что такую книгу будут покупать. Биографии – это лучший бестселлер, если он, конечно, с изюминкой. – Она наклонилась вперед и сказала деловым тоном: – Пускай Пол предоставит нам право представлять его интересы. Скажите ему, что биография «Писателя, который лгал во имя любви» принесет ему большой успех. Кто является его издателем?

– «Матрикс-Пресс».

– Мы найдем ему более солидное издательство, – сказала Джастин, презрительно ухмыльнувшись. – Вам не следует волноваться насчет Пола. Он будет счастлив, когда у него появятся деньги. Он станет серьезным исследователем и обеспечит себя на всю жизнь. Ведь он этого хочет?

– Да, – сказала Мэри.

– Я хочу дать вам один совет. Вам неплохо было бы куда-нибудь уехать, например, в Италию, пока страсти вокруг вашей истории немного улягутся. Писатели и исследователи хорошо себя чувствуют в Италии. У вас получится что-то вроде второго медового месяца. Там собирается хорошее литературное общество. Может быть, там, среди известных людей, Пол быстрее оценит свою возможность стать вашим официальным биографом. Я думаю, месяца вам будет достаточно. А я тем временем все здесь устрою, когда разразится эта ошеломляющая шумиха.

ГЛАВА 34

На следующий день в полдень Мэри долго смотрела на себя в зеркало в своем номере. Возможно, она достаточно наплакалась. Слезы принесли ей облегчение. Тяжелый ком в ее груди растаял, и она больше не заламывала рук и не вздыхала. Пол был с Мишель, в этом нет никаких сомнений, но она здесь. Она – Мэри Квин, и она увидит сегодня Майкла после трехлетней разлуки!

Мэри стала наносить на лицо косметику. Женщина, которую она видела в зеркале погруженной в глубокое раздумье, была обладательницей темных, блестящих волос; ее глаза под густыми ресницами излучали свет.

Как только она нанесла губную помаду, ее воображение – этот дар, эта радость, это несчастье – вдруг создало ей женщину в доспехах. Где же она ее видела?

Однажды… в начале пьесы «Сон в летнюю ночь», которая начиналась с ужасающей, ожесточенной битвы между двумя одетыми в доспехи рыцарями. Их тяжелые мечи сверкали, металл звенел – и наконец, они выскользнули из-под своих шлемов и кольчуг, как бабочки из куколок. Один из них оказался красивым королем. Другой был женщиной – прекрасной королевой Ипполитой, одетой во все белое, с ниспадающими волосами…

Мэри подошла к окну и стала наблюдать за уличным движением Нью-Йорка. Легковые автомобили, грузовики и фургоны с товарами следовали друг за другом, как кроткое баранье стадо, но и теперь и тогда на них падал солнечный свет и отражался от них.

Вскоре она поедет в аэропорт встречать своих детей.

Как великолепно, что они всегда думали, что их отец не кто иной, как профессор английского в государственном университете.

А она… все эти долгие годы она была лгуньей.

Весь полдень ее дети стекались из Техаса, Миннесоты и Колорадо и радостно бросались друг другу в объятия.