Болтливый мертвец - Макс Фрай

— Так это был он? — несчастным голосом спросил Йонги.

Джуффин не ответил, поскольку был ужасно занят: пытался придать своей, и без того вполне злодейской, физиономии совсем уж кровожадное выражение.

— Джуффин, не молчи! — настаивал Йонги. Его глубокий, отлично поставленный голос сорвался на визгливый фальцет. — Я тебя спрашиваю: это действительно был твой заместитель — тот жуткий тип с головой вурдалака?

— Я тебе уже сказал, что это был сэр Макс, — равнодушно откликнулся Джуффин. — А ты почему-то не поверил… Впрочем, это не важно. Не обращай на него внимания. Ты же слышал: я не собираюсь тебя ему отдавать, пока мы с тобой не побеседуем…

— А потом?! — взвыл Йонги.

Я был готов зааплодировать: его реакция превосходила мои самые смелые ожидания.

— Потом? Не знаю, — все так же безучастно ответил ему Джуффин. — Все зависит от результатов нашей беседы, Йонги.

— Чего ты от меня хочешь? — угрюмо спросил пленник.

— Очень хороший вопрос! — обрадовался Джуффин. — С него-то и надо было начинать. Все лучше, чем читать мне лекции о живых и мертвых. Я, видишь ли, не любитель слушать чужие рассуждения на вольную тему, ты же меня знаешь!

Он ненадолго умолк, покинул подоконник, на котором только что восседал, подошел к нашему пленнику, внимательно его осмотрел, удивленно покачал головой — дескать, бывают же чудеса на свете! — уселся в свое кресло и продолжил:

— Ты здорово нагадил нам всем напоследок, Йонги. Проблема даже не в том, что ты испортил жизнь людям, с которыми тебя объединяло общее дело. Я всегда знал, что тебе не свойственно чувство солидарности, и давно смирился с этим прискорбным фактом. Плохо другое: твои дурацкие, ты уж прости меня, мемуары поставили под угрозу само существование нашего Мира.

— Не выдумывай, Джуффин, — сердито сказал Йонги.

— А я и не выдумываю.

Дальше я уже не слышал: их голоса журчали где-то далеко, а я с пугающей скоростью уплывал в теплое темное море сна без сновидений — сам не заметил, как это случилось.

— Пора просыпаться, душа моя!

Жизнерадостный голос шефа вызывал у меня искреннее отвращение, равно как и веселенький солнечный свет за окном. Все-таки я ужасно не выспался. Поспать так мало — даже хуже чем ничего! Но я увидел в дальнем углу кабинета совершенно плоский силуэт Йонги Мелихаиса, сразу вспомнил свою роль и тут же включился в игру.

— Что, пора жрать вашего приятеля? Сейчас, только зубы почищу…

Йонги окончательно сник. Мне даже показалось, что он стал полупрозрачным, но Джуффин тут же взял его под защиту.

— Твое пиршество пока отменяется, бедный, бедный сэр Макс, — весело сказал шеф. — Пока ты дрых, мы с Йонги пришли к некоему соглашению. Если он его выполнит, мы его отпустим. А тебе придется обойтись обычным человеческим завтраком из «Обжоры».

— Пожалуй, я тогда обойдусь вовсе без завтрака, — вздохнул я, обхватывая руками тяжеленную голову. — Дайте бальзама Кахара, Джуффин, или я скончаюсь у вас на глазах.

— Не преувеличивай, — строго сказал он, извлекая из ящика письменного стола бутылочку с самым чудодейственным тонизирующим средством во Вселенной. — Такими вещами не шутят.

— А я всякими вещами шучу, — усмехнулся я. Сделал небольшой глоток бальзама и улыбнулся по-настоящему. — Вот теперь другое дело! Хорошо-то как!

— Вообще-то, тебе давно следовало бы научиться не превращать каждое свое пробуждение в мировую трагедию, — добродушно проворчал Джуффин. — Стыдно, сэр Макс! Такой могущественный колдун, а элементарных вещей не умеешь… Ладно уж, иди умывайся. Нас ждут великие дела и толпы наших возбужденных сограждан на Площади Зрелищ и Увеселений. Счастье, что она такая большая, но думаю, сегодня все равно выйдет давка…

— Сколько они еще могут ждать, эти самые толпы возбужденных сограждан? Полчаса могут? Ужасно хочется выпить кружку камры.

— Ну и пей себе на здоровье, хоть дюжину кружек. Не думаю, что ты поседеешь от горя, если узнаешь, что тебе не суждено присутствовать на церемонии публичного покаяния моего друга Йонги… А если даже и поседеешь — это твои проблемы. В любом случае, я разбудил тебя, чтобы ты подежурил, пока я буду отсутствовать.

— Публичное покаяние — это, конечно, великое событие, — усмехнулся я. — Но если учесть, что в ваше отсутствие я смогу спокойно выпить камры и поклевать носом в своем любимом кресле… Разумеется, я с удовольствием останусь!

— Вот и славно, — кивнул Джуффин. — Чем меньше Тайных сыщиков будет крутиться вокруг Йонги, тем убедительнее будет выглядеть его покаяние. Нас с Кофой вполне достаточно, да и то при условии, что Кофу никто не узнает… Потом буду каяться я сам. Вернее, не столько каяться, сколько оживлять несчастные жертвы нашего героического сэра Шурфа. Думаю, это доброе деяние прославит меня на вечные времена!

— Да уж, — фыркнул я. — Именно то, к чему вы всю жизнь стремились!

— Вот-вот… А ты непременно выкрои несколько минут, чтобы привести в порядок сэра Мелифаро, — неожиданно серьезно сказал Джуффин. — Ваша встреча в коридоре Управления произвела на него куда более глубокое впечатление, чем я думал.

— Правда? — удивился я.

— Ага, — вздохнул шеф. — Сам удивляюсь! Все-таки он еще очень молодой…

«Ну да, всего на какую-то сотню лет старше меня!» — ехидно подумал я. Но вслух ничего говорить не стал, поскольку прекрасно понимал, что возраст не всегда измеряется количеством календарных дней, отмечающих наше присутствие на земле.

Джуффин тем временем ушел и увел с собой своего бывшего товарища по «масонской ложе». Я зачарованно наблюдал, как передвигается по нашему трехмерному миру двухмерный Йонги Мелихаис. Он шел как-то боком, неестественно развернув свое плоское туловище. Я с запоздалым изумлением подумал, что странная манера древних египтян рисовать человеческие тела была в высшей степени реалистична — в том случае, если в их распоряжении были натурщики вроде нашего пленника!

Когда эта дивная парочка покинула кабинет, я решительно помотал головой, фыркнул, как сердитый еж, разгоняя сумбурные мысли, и послал зов Мелифаро. Если уж Джуффин сказал, что его надо приводить в чувство, значит, у бедняги действительно серьезные проблемы.

«Где ты, радость моя?» — приветливо осведомился я.

«Это ты, Макс? Или уже не ты?»

Вообще-то, Безмолвная речь не слишком хорошо передает эмоции собеседника, но тут я сразу понял, что мой друг пребывает на грани нервного срыва. Или даже за этой самой гранью.

«Это я. Без клыков, когтей и шерсти на носу. Так под каким столом ты спрятался, душа моя? Можешь вылезать: бука ушла».