Машина времени шутит - Кейт Лаумер

20

Она сидела за столом напротив меня, закутанная в старое поношенное пальто с жалким облезлым беличьим воротником. В глядящих на меня глазах было вопросительное выражение.

— Не говори мне ничего, — произнес я таким голосом, что даже мне самому показалось, что я пьян. — Я сидел здесь с закрытыми глазами, напевал старые хоровые матросские песни на нелитературном амхарском; поэтому ты присела, чтобы посмотреть, все ли со мной в порядке. Хорошая девочка. Со мной не все в порядке. Со мной далеко не все в порядке. Я так далек от того, чтобы быть в порядке, что дальше и забраться уже нельзя.

Она попыталась сказать что-то, но я оборвал:

— Давай пропустим все остальные строчки; перепрыгнем сразу к тому месту, где ты говоришь, что я в опасности, а я отправляюсь в ночь в конном строю, чтобы еще раз сложить голову.

— Я не понимаю, что ты этим хочешь сказать.

— Я имею в виду, что мы сидели и толковали об этом раньше. Мы глядели друг на друга так же, а потом.

— Это слова из популярной песни.

— Кажется, так оно и есть. Все чем-то представляется. Обычно, не тем, чем является на самом деле. Кем являешься ты? — Я потянулся через стол и взял ее за руку. Она была холодной и гладкой и не шевельнулась, когда мои пальцы сомкнулись. Я сказал: — Слушай внимательно, Курия. Я знаю, как тебя зовут, потому что ты уже сказала мне об этом. Сидя на этом самом месте, где сидишь сейчас… — Я остановился и обвел взглядом комнату. Она была отделана сосновыми панелями, лак на них почернел от времени и грязи. Вывеска на стене приглашала меня пить пиво Манру. — …или почти на этом месте. Ты сказала, что пришла по пригла…

— Ты имеешь в виду телефонный звонок.

— О'кей, телефонный звонок. Или почтовый голубь. Это неважно. По крайней мере, я думаю, что это неважно. Может быть, я и ошибаюсь. Кто знает? Ты знаешь?

— Флорин, ты несешь какую-то околесицу. Ты сказал по телефону, что дело срочное.

— И ты примчалась — посреди ночи.

— Конечно.

— Кто вы, мисс Реджис?

Она смотрела на меня такими же большими и печальными глазами, как пещера, в которую был посажен Флойд Коллинз.

— Флорин, — прошептала она, — ты меня не узнаешь? Я твоя жена.

Я хитро посмотрел на нее.

— Да? В прошлый раз ты говорила, что мы никогда раньше не встречались.

— Я знала, что ты перегружен работой. Это было свыше человеческих сил — для кого угодно…

— Когда-нибудь слышала о месте под названием Грейфел? — Я перебил ее причитания.

— Конечно, это место нашего летнего отдыха у озера Вулф.

— Само собой. Глупо с моей стороны. Двадцать восемь миль откуда?

— От Чикаго.

— Еще один момент: среди тесного круга наших близких друзей случайно нет парня с рыжей головой?

Она почти улыбнулась.

— Ты имеешь в виду Сида?

— Это Дисс, если прочитать наоборот. Только с одним «С». Надо это отметить. Может быть, это важно.

— Бедный Флорин, — начала она, но я отмахнулся.

— Давай приведем факты в порядок, — сказал я. — Может быть, у нас и нет никаких фактов, но мы их все равно приведем в порядок. Факт номер один — пару часов назад я спал здоровым сном в номере и был разбужен появлением двух мужчин. Они рассказали мне сказку, которая вызывала массу сомнений, но я клюнул. Меня доставили на собрание очень важных персон, которые поведали мне о том, что Сенатор подвержен галлюцинациям; что они организовали превращение этих галлюцинаций в действительность, а я должен войти в его фантазии вместе с ним. Но у меня ощущение, что фантазии начались до этого. Носатый был частью их. Но тогда я этого не знал. Это случилось пару часов назад.

Далее, я спрашиваю себя, что мне известно об их боссе — «Сенаторе». Здесь тоже пустота. Сенатор кто? Я даже не знаю его имени. Это поражает меня своей нелепостью. Удивляет ли это тебя?

— Флорин, ты бредишь…

— Я только начинаю, бэби. Подожди, пока я действительно перейду к основному. Факт номер два: Сенатором является, а может быть, и не является, кто-то другой, улавливаешь? Вероятно, актер по имени Бардел. Тебе это имя о чем-нибудь говорит?

— Ты имеешь в виду Ланса Бардела, телерадиозвезду?

— Телерадио… это интересное слово. Но давай пока это отбросим. Как я говорил, этот парень Сенатор — очень непоследовательный игрок. Сначала это было запланированное убийство. Затем мы имели инопланетных оккупантов. В следующий раз он был актером, жертвой похищения, а может быть, подсадным шпионом, точно не могу припомнить, кем именно. Но я продолжал работать, последовал за ним в таверну, где он накормил меня чем-то, что выбило меня в аут, как два бегуна сбивают третьего. Когда я очнулся, передо мной была ты.

Она просто смотрела на меня своими большими, наполненными болью глазами.

— Я не буду задавать дежурный вопрос о том, что такая красивая девушка, как ты, делает в таком месте, как это.

— Ты смеешься надо мной. Почему ты должен быть таким жестоким, Флорин? Я хочу только помочь.

— Вернемся к фактам. Как далеко я продвинулся? Факт номер три? Вот где я быстро прошел по следам и обнаружил пропавшую дверь. Или не нашел ее.

— Имеет ли это какое-нибудь значение сейчас.

— Ты отвлекаешься. Сначала там была дверь, а потом ее не стало. Не кажется ли тебе это странным? Или я запутался?

— Ты все превращаешь в шутку.

— Бэби, после продолжительного размышления я пришел к выводу, что единственным мыслимым законным ответом Вселенной, в том виде, в каком она устроена, является взрыв истеричного смеха. Но я отвлекаюсь.

— Это не шутки, Флорин. Это чрезвычайно серьезно.

— Я помню, как однажды проснулся посреди ночи от телефонного звонка. Я нащупал в темноте трубку, поднял ее и вдруг, ни с того, ни с сего задал себе вопрос: Правильно ли это? Действительно ли я разговаривал с неодушевленным предметом?

— Флорин, пожалуйста, остановись…

— Да, я рассказывал тебе о двери, которой там не было. Я устроился ждать. Мой старый помощник, серый человек, вышел из аллеи, и я последовал за ним. Он привел меня в комнату, где никого не было, даже его самого.

— Я не понимаю.

— Я тоже, крошка. Но позволь мне продолжить рассказ. Мне хочется посмотреть, как все это обернется. Где я остановился? А, один-одинешенек среди согнутых крючков для пальто. Итак, я бродил вокруг, пока не нашел, с кем можно было поговорить. Этим «кто-то» оказался парень с головой ужа.

— Флорин…

Я поднял руку: — Не мешай, пожалуйста. Я многому учусь сейчас, только слушай мой рассказ. Например, я только что сказал, что он выглядел, как уж. Первый раз, когда я его увидел, я подумал о кобре. Может быть, я одолею мой невроз. Если я смогу свести его образ к безобидному земляному червю, то с этим можно жить и дальше. Забавно, но он чем-то напоминал мне тебя.