Свита Мертвого бога - Владислав Гончаров

Теперь – самое главное. То, что, собственно, и подтолкнуло Тай к ее безумному плану. Тоже не слишком приятно, но и вполовину не так противно, как ласкать самовлюбленную и бессердечную стерву, изображая, что втрескалась в нее по самые кончики ушей…

Решительно нагнувшись над спящей, Тай стащила с ее головы парик с синими прядями. Под ним оказались редкие, коротко остриженные волосы с несколькими заметными проплешинами. На секунду жалость снова мягкой лапкой толкнулась в сердце Тай, но она тут же отринула ее, опускаясь на скамеечку перед туалетным столиком. Второй ларец, с точно такой же райской птицей на крышке, а внутри – баночки, коробочки, флакончики, щеточки, кисточки, белое и красное, черное и золотое, сыпучее и жирное… Кое-что – уже не первой свежести, с неприятным прогорклым запахом, в порошках для подводки глаз ясно выделяются неопрятные комочки. Да, без сомнения, сама Тай могла бы приготовить не в пример лучше…

Ладно. Что выдали со склада, с тем и будем работать. За одну ночь не облезу, а если даже и облезу – для дела не жалко.

Белила… куда больше заслуживающие обозначения «побелка». Хорошо хоть румянами она не пользуется! Тени синие, тени серые, черный контур глаза и этим же – линия брови. Красная помада, нет, лучше ярко-малиновая, в тон шали, серебряные блестки… Вроде все. Можно надевать парик. Нет, постой, еще серьги…

Уши у Тай не были проколоты, однако крючки серег оказались достаточно велики, чтобы зацепиться просто за край ушной раковины, а парик и вовсе покрыл все – видны были лишь длинные подвески в виде все тех же змеиных голов. Тай бросила придирчивый взгляд в зеркало, обозревая полученный результат.

То, что отражалось в зеркале, больше не было ею, Тайбэллин Неролики. Там было Замковое обличье, пусть и созданное грубыми дневными средствами, маска, под которой с равным успехом могла укрыться как женщина-анатао, так и светлокожая меналийка…

«Тебе нравится быть не собой? – внезапно вплыл в ее сознание голос, ни разу не посмевший произнести эти слова в яви Замка. – Нравится тебе быть гиацинтом, горькая хризантема?»

– Еще чего! – возмущенно прошептала Тай. – Не дождешься!

«Тогда почему же ты так завороженно глядишь в зеркало?» – в знакомом голосе промелькнула едва уловимая насмешливая нотка, и Тай внезапно ощутила, что комната Урано плывет у нее перед глазами. Единственным, что осталось четким, было ее – не ее? – отражение в зеркале, но и у него за плечом, в зеркальной завораживающей глубине, промелькнул чей-то светлый силуэт, показавшийся странно знакомым. А вслед за тем на нее накатила такая мощная волна желания, что Тай стиснула зубы и впилась ногтями в ладони, пытаясь не застонать. Резко вскочив, так что опрокинулась скамеечка, она отвернулась прочь от зеркала, к противоположной стене…

Синий, расшитый золотом занавес сам собой скользнул прочь, открывая еще одно зеркало, которого – Тай сама осматривала эти покои час назад! – прежде тут не было. Отражение женщины с накрашенным лицом дрогнуло и расплылось, зеркало подернулось рябью бликов, но светлый силуэт в глубине, наоборот, стал отчетливее, приблизился – и Тай поняла, что это вовсе не Джарвис. Да, он был так же одет во все белое и, пожалуй, не менее красив, но это был анатао, в традиционной одежде, с волосами, заплетенными во множество косичек, и фигура его была ниже и тяжелее, чем у долгоживущего. В распахнутом вороте белоснежной рубахи сверкало ожерелье из трех переплетенных змей с такими же изумрудными глазами, что украшали сейчас пояс и уши Тай, а ниже алела рубиновая брошь. У виска на смоляных волосах светилась лилия, но не желтая или кремовая, какую, по словам Джарвиса, вплетают в волосы парни-анатао, ищущие девчонку на одну ночь, а белая, как снег, как одежды незнакомца… Новая волна желания захлестнула Тай с головой, и она почувствовала, что у нее подламываются колени.

Незнакомец в белом подошел совсем близко, приветливо улыбнулся – ослепительно-белые зубы сверкнули на темном лице, и неожиданно Тай осознала, что рубиновое пятно на его одежде – вовсе не драгоценный камень, а свежая кровь. Против воли у нее в голове всплыло: «Мой друг был убит боевым посохом в сердце…»

Сонкайль! Но… почему – он… и откуда…?

На этот раз знакомого голоса не было, но Тай не сомневалась – ответ, родившийся в ее голове, вложен туда именно им.

Могила царицы Ведаар… Сонкайль взломал ее, нарушив покой древней Силы, о коей не ведал, и извлек оттуда украшения в виде змей, служанок этой силы. Это ожерелье было на его шее в час гибели, и кровь его брызнула на серьги и браслеты, валявшиеся на земле… которые впоследствии, пройдя много рук, легли в ларец Урано. Та, кто носит эти украшения, имеет полную власть над тенью того, кто снова выпустил в мир их силу.

Кому он послан – ей или Супруге Смерти? Тай было уже почти все равно. Как во сне, она протянула руки к неведомо откуда взявшемуся стеклу, тронула его кончиками пальцев. Тот, в зеркале, в ответ положил ладони на стекло – изнутри…

«Нравится? – снова прозвучал в голове знакомый голос, насмешливый и завораживающий одновременно. – Уверяю тебя, Черный Лорд не так уж часто делает смертным подобные подарки. Разве что его хорошенько попросит об этом… кое-кто посильнее! Хочешь выпустить из стекла это сокровище?»

Сонкайль, Сонкэ, прекрасная тень, жаркий южный полдень в человеческом образе… Ладони его скользнули по стеклу – снова изнутри, бессильные преодолеть преграду меж жизнью и ее отсутствием, полные губы чуть приоткрылись, взгляд стал умоляющим. Тай потянулась к нему рукой, но пальцы не соприкоснулись – стекло лежало меж ними несокрушимым препятствием.

Шаль сползла с ее плеч – она даже не заметила. Грудь… почему ее грудь закрыта, если она так желает того, кто стучится к ней изнутри? Скорее… кажется, среди вещей Урано она видела правильный корсаж в Замковом стиле. Если прижаться обнаженной грудью к стеклу… Она уже готова была потянуться к завязкам на спине – но вместо этого из последних сил вцепилась руками в край синего с золотом занавеса. Такого с ней не бывало даже в Замке, даже тогда, когда Элори откровенно пытался убить ее!

Другой бы на ее месте взмолился богам – Тай не верила никому из них, и ей было не к кому воззвать.

– Тиндалл!!! – отчаянно воскликнула она, уже почти теряя рассудок. – Где бы ты ни был, спаси меня, Тинд! Ты же можешь все!

На миг сознание ее затопила ослепительная вспышка – почти такая же, какой возвестил о своем уходе Берри, разве что сильнее… И все кончилось. Тай стояла на коленях, комкая в руках занавес, и отчетливо видела, что под ним нет никакого зеркала, не говоря уже о каких-то призраках. Сквозь плотный слой краски на лице проступила испарина, но мир снова обрел устойчивость, и никакие вкрадчивые голоса из-за грани больше не манили ее в запредельное.