Масонский Завет. Наследие Хирама - Кристофер Найт

Связь Сен-Клеров, теперь Синклеров, с масонами имеет огромное значение для нашего исследования, некоторые члены этого клана оказали нам существенную помощь. Активней всех интересовался нашим исследованием, несомненно, Нивен Синклер, лондонский бизнесмен, стремящийся к знаниям вообще, а в частности, питающий особую страсть ко всему, что связано с Росслином или общей историей Синклеров.

Нивен предстал перед нами как вызывающей немедленную симпатию, динамичный семидесятилетний собеседник с энциклопедической памятью на факты и цифры, энергии которого позавидует двадцатилетний юноша. Он использовал свое состояние на разного рода исследования и распространение информации в виде книг и видеофильмов, сделанных по его заказу и под его контролем. В прошлом он ассигновал значительные суммы на поддержание Росслина и основал библиотеку, которая сейчас функционирует под названием Центр исследований Нивена Синклера. Эта обширная библиотека размещается в великолепно отделанном бывшем здании маяка в Носс-Хэд, около города Вик в Северной Шотландии. Это место принадлежит и управляется другим доблестным представителем клана Синклеров — Яном Синклером.

В марте 2002 года, когда мы думали, что все наши исследования завершены, мы получили письмо от Нивена с сообщением о новых данных, обнаруженных Эшли Кови, бизнесменом из графства Кейтнесс. В тот день, на который Нивен назначил встречу, Роберта не было, но Крис смог принять в ней участие и увиделся с Нивеном, Эшли и Яном Синклером, прибывшим из своей библиотеки в Вике. Эшли возглавляет крупное рыбное дело в северном порту Скрабстер и проехал в это утро триста миль.

Ян ждал Криса в баре Росслин Глен Отеля и, увидев знакомого, пошел ему навстречу. Широкая улыбка с трудом пробивалась сквозь густую седую бороду, почти полностью скрывающую лицо.

— Привет, — прогудел он. — Рад тебя видеть. Мы тут приготовили для тебя кое-что интересное!

Прихлебывая чай, Ян сказал, что Эшли и его друг Дейв собираются показать свои находки, связанные с поместьями Сен-Клеров в графстве Кейтнесс, а затем объяснить кое-что о Росслине, по мнению Эшли, связанное с наблюдением, упомянутым в книге «Машина Уриэля».

Встреча состоялась в большой комнате одной из служб отеля. Исследователь расстелил десятки больших карт и схем на нескольких столах. Его палец с очевидным энтузиазмом скользил по ним от одного места к другому, прослеживая серию выявленных новшеств. Он пояснил, что, по его мнению, первые поместья Синклеров в графстве Кейтнесс связаны со значительными мегалитическими сооружениями.

По прошествии часа Эшли перешел к главной причине, по которой была организована встреча.

— Я хочу показать вам, — сказал Эшли, — некоторые изображения, высеченные в стенах склепа в Росслине, которые, как я думаю, представляют собой сложную схему. Изображения были нанесены явно до постройки главной часовни, это своего рода карта, которую вы узнаете. Здесь представлены ромбовидные фигуры, по моему мнению, являющиеся символами широт.

В книге «Машина Уриэдя», напомнил Эшли, мы показали, что ромбовидные фигуры использовались людьми культуры Рифленой Керамики в качестве протописьменности, созданной ими между 4000 и 3000 годами до нашей эры. В виде ромба они записывали координаты определенного места. Углы ромба соответствовали углу тени Солнца от его лучей во время восхода в день солнцестояния. Чем ближе определенное место расположено по отношению к экватору, тем более острым будет угол стороны ромба, определяющего его местонахождение. При продвижении к северу ромб начинает вытягиваться.

Из отеля собравшиеся вышли на яркое Солнце и направились в Росслин по узкой аллее. Вел их Эшли, торопившийся показать вырезанные на камне надписи.

Наконец, дошли до здания, которое было окружено стальными конструкциями лесов и потому выглядело как живое существо, помещенное в клетку. Инженеры, занимающиеся сохранением сооружения, решили, что, укрыв его от непогоды на семь лет, смогут медленно просушить его. Мы надеемся, что они правы, поскольку первое вмешательство нарушило баланс, на который рассчитывал Уильям Сен- Клер.

Войдя внутрь, группа на несколько мгновений раскололась: Крис загляделся на сложную резьбу, которая венчала каждую колонну и часть стены у потолка, затем снова присоединился к Эшли. Вместе они спустились по недавно отремонтированным каменным ступеням в склеп. Росслин — сооружение небольшое и, если не обращать внимания на ужасный викторианский баптистерий, представляет собой единое целое со второй маленькой комнатой нижнего уровня, известной как склеп. Склеп — это простая комната с несколькими окрашенными фигурками на стенах. С левой стороны имеется крошечная боковая камера со стенами из более грубого камня.

Эшли встал у правой стены и показал на едва видимую резьбу.

— Вот и она, — сказал он.

На стене были вырезаны четыре ромба, расположенные по вертикали, причем каждый из них касался предыдущего своей вершиной.

Голос Эшли гулко отзывался в пустом помещении:

— Я думаю, это своего рода карта. Линии, идущие сверху вниз, выглядят долготой и широтой. Но значение здесь имеют в первую очередь ромбы, поскольку они точно такие же, как ромбы, обозначающие широту, как вы показали в книге «Машина Уриэля».

Крис видел эти рисунки и раньше, но не обращал на них внимания, поскольку они выглядели незначительными сравнительно со сложной резьбой, покрывающей всю остальную часть здания. Теперь он внимательно вглядывался в линии, пытаясь определить, могут ли они быть отнесены к пятнадцатому веку или имеют более позднее происхождение. Без тщательного исследования убедиться в этом было невозможно, хотя казалось очевидным, что кто-то нацарапал на стене линии, как бы пытаясь подчеркнуть ту систему, которая уже существовала. Но в некоторых местах изначальные линии остались нетронутыми, хотя и нельзя было с уверенностью сказать, когда они были выполнены. Однако они вполне соответствовали другим отметкам на стенах склепа, о которых уже было известно, что они старше главного здания в Росслине.

Сначала Крис отнесся к этому рисунку скептически, поскольку четыре ромба могли означать что угодно. Однако он сделал фотографии, которые позволили провести точные измерения по возвращении домой. Ромбы не были абсолютно симметричны, поэтому противолежащие внутренние углы не были в точности равными в каждом случае, но достаточно близкими. Усреднение измерений давало недвусмысленную картину того, что хотел сказать автор рисунков. В любом другом здании четыре ромба можно было бы расценить как декоративный узор, но мы знали, что в Росслине ничего случайного не было. Великий средневековый ум Уильяма Сен- Клера такого бы не потерпел.

Рис. 9. Ромбы, вырезанные на южной стене склепа в Росслине. Они соответствуют четырем местам, наиболее дорог им для семейства Сен-Клер: Иерусалиму, Росслину, Оркни и Тронхейму.

Углы ромбов и их расположение говорили о том, что Эшли был прав. Если так, то рисунок — попытка записать определенную информацию с помощью протописьменности, которой пользовались во времена культуры Рифленой Керамики.

Нижний ромб — довольно плоский, с внутренними правым и левым углами, составляющими сто двадцать градусов, что соответствует масонскому, направленному вправо равностороннему треугольнику, который, как нам уже известно, отвечает углам тени при солнцестоянии на широте Иерусалима.

Следующим символом этого «тотема» был точный квадрат, что соответствует широте Росслина.

Это уже было интересно, поскольку первые две фигуры соответствовали Иерусалимскому храму и его копии в Шотландии, но ромб, составленный из двух равносторонних треугольников, и квадрат — геометрические фигуры широко распространенные, поэтому время выводов еще не наступило. Для нас они говорили «Иерусалим» и «Росслин», но вполне могли оказаться и декоративным узором. Подтвердить или опровергнуть теорию Эшли могли только следующие два ромба. Мы начали проверять их: Крис с атласом на коленях определял широту, Роберт за компьютером рассчитывал азимут Солнца при восходе в день солнцестояния для разных широт.

Третий ромб мы отгадали с легкостью. Он соответствовал Оркни, а Уильям Сен-Клер, который спроектировал и построил Росслин, был последним норвежским ярлом (или графом) Оркни.

Нивен Синклер любезно предоставил нам справку о связи Сен-Клеров с Оркни, которую взял в Риксаркивет — Национальном Архиве Норвегии. В ней говорилось:

Как год 1195-й является годом подчинения Северных островов Норвегии, так и посвящение Генри Синклера в сан графа Оркни в 1379 году было первым признаком, во всяком случае по норвежской историографии, будущего отпадения Оркни от Норвегии в пользу Шотландии в 1468 году. Синклеры были последними норвежскими ярлами, хотя и шотландского происхождения. Их вклад в отделение Оркни от Скандинавии и превращение островов в часть Северной Шотландии был очень весом[246].