Бывшие. Уже не вернуть (СИ) - Крамор Марика

— Странно, я не увидела смс. Даже не ждала тебя. Мы с мамой уже договорились поужинать… — отвечаю я в смешанных чувствах.

Какая неловкая ситуация!

— Вижу. А я заехал тебя немного разгрузить, ты явно с работы голодная вернулась, а приготовить вряд ли что-то успела.

— Очень любезно с твоей стороны, — благодарю я Нила за заботу и бросаю быстрый взгляд на привезенные им бумажные пакеты. Запах, конечно, от них сумасшедший, аж в животе урчит. — Ну… что ж… Проходи, пожалуйста, ты как раз к ужину. Мы с мамой заказали доставку, вот... ждем курьера. Мам, ты помнишь Нила?

Я поворачиваю голову в сторону и подмечаю, как мама резко меняется в лице, а на ее губах уже блуждает легкая улыбка.

— А как же. Естественно. Прошу прощения. Я приняла вас за курьера, — холодно извиняется она.

— Да ничего страшного. Это не самое худшее, что со мной было… — удивляет Нил встречной прохладой в голосе и уверенно скидывает с себя ботинки, молчаливо заверяя, что он намерен остаться.

— Не думала, что вы снова общаетесь, — вскользь замечает мама.

— Обо всем знать невозможно, — беспечно роняет Нил в ответ и поднимает с пола пакеты.

— Я помогу, — протягивает руку мама, но Нил реагирует с неудовольствием:

— Не беспокойтесь. Я не перетружусь.

— Как хотите, — с досадой фыркает в ответ мама, а я больше не могу медлить и прошу ее идти к столу, осторожно придерживая Нила за запястье. Он все понимает без слов и останавливается возле меня.

Когда мы остается вдвоем, а мама продолжает раскладывать тарелки и приборы, роняя на нас косые взгляды, я недоуменно гляжу на гостя:

— Все в порядке? Вы оба как-то необычно отреагировали друг на друга.

— Конечно, Ариш, — не мигая отвечает Нил, — вообще не ожидал, что ты не одна будешь. Прости, если я что-то не то сказал.

Но вопрос ведь не в том, что он говорил, а в том, как он это сделал.

— Ясно…

Наш с мамой заказ привозят спустя пять минут. Мы быстренько раскладываем ужин.

— Скорее налетаем! — шучу я и тянусь к вилке.

Разговор за столом расцветает сразу, в основном благодаря Нилу, я с радостью отвечаю на его вопросы, довольно поздно спохватываюсь и предлагаю гостям вино.

— Я за рулем, точно не буду, — мягко отказывается мама.

— А я, пожалуй, выпью, — соглашается Нил.

— И я! Но тогда ты откупориваешь бутылку, — задорно заявляю я гостю и роюсь в выдвижном ящике в поисках штопора.

— А вы не на машине? — подозрительно интересуется мама.

— Сегодня нет. А что?

— Ничего, — отворачивается она, а мой гость быстро справляется с пробкой. — А чем вы сейчас занимаетесь, Нил? В какой сфере работаете?

— В сфере производства, — с ленцой отвечает Нил.

— На заводе трудитесь? — предполагает мама.

— Можно и так сказать.

— Понятно, — снисходительно бросает она.

— Мам, Нил сейчас… — пытаюсь вмешаться я и все объяснить, но гость не позволяет это сделать, намеренно мягко меня перебивая:

— Да, все верно, — улыбается он и согласно кивает. — На заводе по переработке пластмассы.

— Похвально. Это должно быть о-о-очень интересно.

— Весьма.

Я начинаю волноваться. Отпиваю вино, ставлю на стол бокал, но тут же — вот растяпа! — суетливо задеваю его ребром ладони, а хрусталь с жалостным дребезжащим бряцанием опрокидывается, заляпывая все вокруг себя.

Я вскакиваю на ноги, торопливо тяну салфетки из подставки и промакиваю вино. Вот же черт! Еще и на меня часть бокала вылилась. Ну что за невезение!!! Нил тоже оказывается на ногах, отодвигая посуду. Мама с волнением оглядывает мой наряд.

— Какая я неловкая! Простите!

— Ариш, не переживай, это пустяк, — успокаивает меня Нил.

Я устраняю остатки погрома и объявляю, что мне срочно нужно сменить наряд, и я скоро вернусь.

В спальне цепляю из шкафа чистые вещи и иду в ванную, чтобы переодеться там, заодно забрасываю в стиральную машину испачканную одежду.

Слишком поздно я понимаю, что испорчено еще и белье, поэтому натягиваю короткий шелковый халат и, стараясь остаться незамеченной и поскорее прошмыгнуть в спальню, на цыпочках выхожу из ванной комнаты.

— А Арина-то в курсе, что вы ее в невесты к Демьяну записали? Оказалось, что, даже спустя восемь лет, они как были, так и остались просто друзьями, — тихим голосом укоряет Нил.

— Вот только не надо драматизировать. Ты-то откуда знаешь, мальчик? Улетел — да и слава богу. Всем сразу стало проще. Кстати. Давно вернулся-то? В Штатах не сложилось… и ты решил местные заводы покорять?

— Это не у меня не сложилось, — с печалью парирует Нил. — Это у Арины с матерью не сложилось. Как змея, за спиной обвинить дочь в аборте. Вы, кстати, с ее врачами в сговоре не были?

— Не выдумывай, мальчик. И я не собираюсь оправдываться перед тобой, ясно? Избавиться от тебя было самым огромным счастьем в ее жизни. А если Арина хоть что-то узнает о давнем нашем разговоре, я всегда смогу сказать, что ты, дурачок, все не так понял и бросил мою бедную девочку. Жаль мне тебя, заводчанин.

— Да дурак я, конечно, был, не скрою. Молодой слишком. Вспыльчивый. И глупый. Ни один уважающий себя человек в вашу ложь не поверил бы. Вам плевать на дочь было. Вам важно лишь ее выгодно пристроить. А то, что из-за моей слабости сразу двое пострадали, вам невдомек.

— Аришке только на пользу пошло. Видишь, какая сильная выросла, — ухмыляется мама, а я не верю в то, что слышу. Небо рушится мне на голову. Чего угодно я ожидала. Но только не этого. — Умная. Красивая. А с тобой загнулась бы. Ма-а-альчик, — с издевкой тянет она, в голосе ее чувствуются смешливые нотки. — Это было всё в ее интересах. Да и ты, как только прозвучало слово «аборт», взбеленился сразу. Я-то тут причем? Сам же психанул и свалил подальше, себя и вини.

— Я прошу прощения, — выхожу я из своего укрытия. — А чей аборт вы обсуждаете?

Перевожу я потрясенный взгляд с Нила на маму и обратно.

— Ох, доченька — наигранно отзывается мама, — да мы тут с твоим гостем о своем болтаем. Не бери в голову.

Губы ее кривит натянутая улыбка. А я плотнее запахиваю халат. В это мгновение я сама себе кажусь маленькой и беззащитной. А еще преданной.

Преданной не кем-то. А одним из самых важных и дорогих людей в моей жизни. Кому я бесконечно верила и даже подумать не могла об обмане.

— Как же так, мама… — шепчу я в исступлении. — Это ты убедила Нила, что я сделала аборт?

— Господи, какая чушь! — реагирует она резко и поднимается с места. — Он подслушал мой разговор по телефону. Вот и все! Для его ушей, кстати, непредназначенный. И интерпретировал его по-своему. Никто твоего разлюбезного жениха ни в чем не убеждал!

— А надо было бы убедить!!! — взрываюсь я. — В обратном! Как ты могла, мама?!

— Да ничего я не сделала!

— Я только что слышала каждое твое слово, мама!

— И что? Он услышал то — не знаю что. Был бы нормальный трезвомыслящий парень — вы давно бы обговорили все. Что ж на меня всех собак вешать? Он накосячил, а я виновата?

Не представляю, сколько эмоций в моих глазах. И Нил медленно приближается ко мне. Берет за руку, но я мигом вырываю запястье из его сильных пальцев.

— Ты хоть представляешь, что ты наделала?! — несдержанно повышаю я голос. — Ты подтолкнула нас к разрыву! Ты лишила меня любимого мужчины! Мечты! Перечеркнула все планы!

— Да что это за мужчина такой! Любил бы — не уехал бы! А так было очень удобно! Вот и всё! И я действительно не убеждала его. Он сам все для себя истолковал! Я вообще ни при чем!

— А ты! — в сердцах я обрушиваю разочарование на Нила. — Зачем?! В твоих силах было хоть что-то объяснить, а не вот так!

— Я признаю свою вину, — с сожалением кивает он. — Я слишком слаб оказался.

— Вот видишь! Он сам это признает! Слабый был, маленький, немощный! И сейчас такой же остался! Я никакого отношения к вашим проблемам не имею!

— Слабый и немощный осознает свою ошибку. Ценою в восемь лет. А ты специально все подстроила. Мама, — выплевываю ей в лицо с особенной злостью. — От кого угодно я могла ждать коварства. Но только не от тебя! И самое ужасное! Даже видя, как плохо мне было, когда я горела в страшных муках и тонула в черном отчаянии, ты не исправила того, что натворила! Ты не попыталась мне помочь! Хотя могла бы просто объяснить. Сжалиться. А ты…