Красный дракон - Томас Харрис

— Да, и полиция тоже, — ответил Крофорд. — Ты мне вот что скажи: откуда он знал, что в дом можно проникнуть через подвальный этаж? Ведь на юге подобная планировка дома скорее исключение, чем правило.

— Ясное дело, он бывал в этом доме.

— Твой дружок Меткаф располагает всеми платежными поручениями Джекоби?

— Разумеется.

— Надо посмотреть, кого они вызывали на дом между десятым апреля и концом месяца. Я знаю, что вызовы, сделанные за одну-две недели до убийства, уже проверены. Но этого недостаточно. Думаю, имеет смысл копнуть еще раньше. И в деле Лидсов тоже.

— Мы исходили из того, что в дом Лидсов он заглядывал снаружи, — сказал Грэхем. — Но если смотреть с улицы, то стеклянный верх кухонной двери не виден — заслоняет крытая веранда. А он пришел туда со стеклорезом. И это при том, что Лидсы вообще не делали никаких вызовов на дом за три месяца до убийства.

— Если у него привычка готовиться загодя, то, может быть, мы должны копнуть подальше в прошлое? Придется исправить эту ошибку. Что касается Лидсов, то нельзя исключать, что, болтаясь возле дома под видом контролера счетчиков, он сумел разглядеть квартиру, когда кто-нибудь из домочадцев открывал дверь.

— Не выдерживает критики. Ты вспомни, как расположены двери по отношению друг к другу: насквозь дом не просматривается.

Грэхем зарядил пленку Лидсов.

Серый Скотти, навострив уши, мчался к двери кухни. Появилась миссис Лидс, нагруженная пакетами, за ней — дети. Сквозь открытую дверь видна только решетка веранды. Больше ничего.

— Значит, Байрону Меткафу ты нашел занятие. Пусть покопается в банковских счетах за апрель и поднимет все вызовы, включая доставку покупок на дом. Давай я сам с ним свяжусь, а ты лучше думай, как закончить справку. Есть у тебя номер телефона Меткафа?

Сценки домашнего быта Лидсов полностью поглотили внимание Грэхема. Он с трудом вспомнил телефон.

Крофорд ушел звонить в совещательную комнату, а Грэхем еще раз прокрутил все пленки.

Первой — пленку Лидсов.

Вот, например, их собака. Ошейника на ней нет, а там у всех соседей собаки. Но Дракон точно знает, какая именно их собака.

Валери Лидс. Ее вид разбередил душу Грэхема. Позади нее дверь со стеклянной верхней панелью. Что от нее толку? Декорация, а не дверь.

На экране в зале суда играли дети Валери Лидс.

По отношению к Джекоби Грэхем никогда не ощущал той близости, которую испытывал к Лидсам. На этот раз фильм о них задел его за живое. С чувством раскаяния он подумал о том, что воспринимал их не как людей, живших своими семейными заботами и радостями, а лишь как меловые контуры трупов на окровавленном полу.

За праздничным столом расселись дети Джекоби. Пламя свечи освещает возбужденные лица.

На секунду перед мысленным взором Грэхема мелькнула затвердевшая капля свечного воска, которая осталась на тумбочке в супружеской спальне Джекоби. Стена в спальне Лидсов, забрызганная пятнами крови. Что-то…

Из совещательной комнаты показался Крофорд.

— Меткаф спрашивает…

— Молчи!

Крофорд не обиделся. Лишь замер на пороге как вкопанный. Его маленькие глазки еще сильнее сощурились и заблестели. Он ждал.

На экране сменялись кадры. Свет и тени играли на лице Грэхема.

Кошка, принадлежавшая Джекоби. Дракон хорошо знал, что это их кошка.

Внутренняя дверь, ведущая из подвала в дом.

Наружняя дверь с навесным замком. Дракон знал об этом замке и позаботился о кусачках.

Пленка закончилась. Проектор продолжал работать вхолостую.

Все до последней мелочи, что нужно было знать Дракону об этих людях, есть на пленки.

В то же время эти фильмы не выходили за пределы домашнего круга, ни на каких просмотрах ни в киноклубах они не демонстрировались…

Взгляд Грэхема упал на виденную много раз зеленую коробку, в которой хранилась пленка Лидсов. На ней написан их адрес, фамилия и еще кое-что: «Кинофотолаборатория Гейтвей, Сент-Луис, Миссури 63102».

Его мозг работал в режиме поиска, отбирая в памяти все, так или иначе связанное с Сент-Луисом. Точно так же, встретив какой-нибудь телефонный номер, он мог точно сказать, где и когда видел его раньше. Сент-Луис… Это один их тех городов, где «Отечественный сплетник» появился в продаже в понедельник вечером, то есть в день выхода и за день до похищения Лаундса.

— О, Господи! — вырвалось у Грэхема.

Он сжал виски ладонями, будто силясь удержать внезапно возникшую мысль.

— Меткаф еще на проводе?

Вместо ответа Крофорд уже протягивал ему телефонную трубку.

— Байрон, это Грэхем. Послушай, те пленки, что ты мне прислал, были в коробках? Да, я понимаю, что коробки ты бы не оставил себе на память… Мне срочно нужна твоя помощь. Платежные поручения и счета Джекоби у тебя в конторе? Посмотри, где им проявляли пленку. Может быть, они сдавали ее в магазин фототоваров, а магазин уже сам отправлял проявлять. Если найдется счет из магазина, несложно проверить, куда потом попала их пленка. Байрон, это очень важно… Потом все объясню. Сейчас наше отделение в Бирмингеме начнет тщательную проверку всех специализированных магазинов. Как только выяснишь то, что я просил, в первую очередь сообщи им, потом позвони мне. Сделаешь? Отлично… Что? Нет, на знакомство с моей чаровницей можешь не рассчитывать, так и знай.

Сотрудники бирмингемского отделения ФБР обошли четыре магазина, прежде чем обнаружили тот, постоянными клиентами которого были Джекоби. Директор сообщил им, что все пленки они отсылают в одну и ту же лабораторию.

Крофорд просмотрел фильмы двенадцать раз. Наконец раздался долгожданный звонок из Бирмингема.

Поговорив по телефону, он с подчеркнутой официальностью протянул руку Грэхему и произнес:

— Это Гейтвей.

Глава 43

Крофорд задумчиво вертел в руке пластмассовый стаканчик с минеральной водой, когда по громкоговорителю Боинга 727 раздался голос стюардессы:

— Пассажир Крофорд!

Он махнул рукой со своего сиденья возле прохода. Стюардесса подошла к нему сзади.

— Мистер Крофорд, пройдите, пожалуйста, в кабину экипажа.

Ровно через четыре минуты Крофорд снова опустился в свое кресло рядом с Грэхемом.

— Зубастый пария сегодня объявился в Нью-Йорке.

Грэхем сжался, словно от удара.

— Нет, не то, что ты думаешь. Ударил по голове двух женщин в Бруклинском музее и, представляешь! Сожрал живописное полотно.

— Сожрал картину?

— Именно. Когда выяснилось, что за картина загублена, там в службе охраны музея такое началось… Я тебе передать не могу. Имеются два фрагмента отпечатков пальцев на пропуске в музей. Их уже передали Прайсу. Он их просветил на экране. Удача невероятная! Конечно, об окончательной идентификации пока еще нет и речи, но это отпечаток большого пальца, тот же самый, что снят с глаза одного из детей Лидсов.

— Нью-Йорк… — протянул Грэхем.

— То, что сегодня он был в Нью-Йорке, ровным счетом ничего не значит. Вполне возможно, что он продолжает работать в Гейтвее. Тогда сегодня у него, похоже, выходной, что здорово облегчает нашу задачу.

— Что он сожрал?

— Картину под названием «Большой Красный Дракон и женщина, одетая в солнечный свет». Авторство приписывают Блейку.

— В каком состоянии потерпевшие?

— На этот раз он бил мягко, интеллигентно, можно сказать. Клюшкой с кожаной головкой. Женщина помоложе находится в больнице на обследовании. Той, что постарше, наложили четыре шва. У нее легкое сотрясение мозга.

— Приметы сообщают?

— Одна сообщила следующее: немногословен, серьезен, довольно крепкого сложения, темные волосы и усы, скорее всего, парик. Охранник у входа это подтверждает.

— Хорошо хоть никого не убил.

— Это и странно, — ответил Крофорд. — Ему было бы выгоднее устранить обеих свидетельниц. Это дает не только преимущество во времени, а еще и лишает полицию описания его внешнего вида. Наш отдел психологии связался с Блумом. Знаешь, как он это объясняет? Говорит, что, вероятно, убийца пытается остановиться.

Глава 44

Самолет шел на снижение. Под крыльями стремительно неслись навстречу огни Сент-Луиса. Пол под ногами Долархайда дрогнул от мягкого толчка — выбросили шасси.

Долархайд покрутил головой, расслабляя мышцы шеи.

Он возвращался домой.

Отправляясь в Нью-Йорк, он шел на огромный риск, но и выигрыш достался немалый. Он обрел силу поступать по собственному желанию.

Теперь он может позволить себе сохранить жизнь Рибе Макклейн.

Пусть она будет с ним рядом, пусть они будут вести долгие беседы, пусть она отдает ему в постели свое гибкое трогательно беззащитное тело.

Он больше не боится старого дома. Отныне Дракон у Долархайда внутри. Он без трепета переступит порог своего жилища, приблизится к репродукции, изображающей Дракона. Если захочет — сорвет ее со стены и уничтожит.