Попробуй догони - Донна Кауфман

Мойра залилась звонким смехом, чмокнула его в щеку и ответила:

– Ты уникальный мужчина, Таггарт Морган. А будет вот что: через год я появлюсь в лесах Амазонки с нашей крошкой. Не бойся, я принимаю таблетки.

– Я беспокоюсь не за себя, – поспешил заверить ее он, вдруг утратив желание смеяться. Ему представился образ беременной Мойры, вынашивающей его ребенка, и ком подкатил у него к горлу. Он до сих пор не думал, что когда-нибудь станет отцом. Но сейчас от волнения с трудом сдерживал слезу умиления. Если бы Мойра действительно забеременела, это стало бы залогом продолжения их связи. А ему не хотелось ее терять.

– А я так и не думала! – воскликнула Мойра, вставая, чтобы взять с полочки чистое полотенце. – Ты ведь необыкновенный мужчина, Таггарт Морган.

Она кинула ему полотенце, сама обернулась другим и, наклонившись, стала вытирать тряпкой воду с пола. Таггарт с нарастающим интересом следил за этим процессом, чувствуя прилив сил. Мойра действовала легко и непринужденно, однако в воздухе ощущалась напряженность. Таггарт прокашлялся и спросил:

– Значит, приехала бы ко мне даже в лесные дебри? Если бы родила?

Мойра выпрямилась и серьезно ответила, прислонившись к раковине спиной:

– Да, если бы в этом возникла необходимость. Только вряд ли бы такое случилось, за Баллантре надо присматривать, да и вообще я сумела бы воспитать малыша сама, не покидая Шотландии. Мне не привыкать управляться со всем одной.

– Ты всегда была такой самостоятельной?

– Разве ты не понял этого, прочитав мои письма?

– В них ты почти ничего не рассказываешь о себе, главным образом повествуешь о текущих делах и местной жизни. И не жалуешься на то, что тебе одной тяжело. Некоторые выводы о тебе можно сделать разве что из твоей манеры рассказывать о людях, живущих в Баллантре, красотах этого края, своих планах по его благоустройству. У меня сложилось впечатление, что мне здесь все давно и хорошо знакомо. А Гэвин, Молли и Присс – мои добрые друзья. Почему ты помрачнела? Я чего-то не понял? Разве вы с Присс больше не подруги? – Таггарт насторожился, заметив тень, промелькнувшую на лице Мойры.

– Да, мы поссорились, – сказала она. – Но не будем сейчас об этом, это долгая история. – Она махнула рукой.

– Извини, я не знал, – смущенно пробормотал Таггарт, пожалев, что бесцеремонно вторгся в запретную зону частной жизни своей собеседницы, на что не имел никакого права даже после их бурного совокупления. В конце концов, половой акт – еще не повод, чтобы лезть партнерше в душу. И Мойра, угадав его мысли, сказала, улыбнувшись:

– Секс не решает все проблемы, как тебе известно.

Он молча подхватил ее на руки и понес в спальню, преисполнившись решимости опровергнуть этот тезис.

– Что ты делаешь? – воскликнула она, болтая ногами. Таггарт швырнул ее на кровать и многозначительно сказал:

– Сейчас узнаешь... Вот только подброшу дров в камин.

Пока он суетился возле камина, Мойра перестелила постель, воссоздавая в своем гнездышке привычный уют и комфорт. Приятное шуршание чистого постельного белья, потрескивание поленьев в очаге, легкая истома в груди – все это создавало в спальне домашнюю атмосферу, которой Таггарт был уже давно лишен. О чем еще может мечтать мужчина в холодную зимнюю ночь, как не о прекрасной желанной даме, ожидающей его в кровати под одеялом?

Он выпрямился, обернулся и увидел очаровательное лицо Мойры, позолоченное отблесками пламени. Она тихо сказала:

– Я передумала, – и уставилась на него горящим взглядом.

Он пронзительно остро осознал и свою наготу, и болезненную эрекцию, возникшую совершенно внезапно. И еще он задался вопросом: сумеет ли он всегда соответствовать требованиям, которые предъявляла ему темпераментная Мойра? Удастся ли ему всегда быть в должной форме, чтобы пробуждать в ней страсть и удовлетворять ее? Ведь еще минуту назад ему хотелось лишь одного – улечься с ней в кровать, накрыться одеялом и уснуть. Но ее глаза говорили, что сон в ее планы не входит. Она явно готова съесть его живьем, начав с причинного места.

– Передумала? – переспросил он удивленно. – Но относительно чего? – Разумеется, в душе он догадывался о ее намерениях, но хотел соблюсти видимость приличия, внезапно ощутив непривычную потребность оставаться джентльменом, даже будучи нагишом. Пенис вздрогнул и вперил в Мойру свой единственный глаз. Таггарт расправил плечи и скрестил руки на груди.

Мойра лукаво улыбнулась, в очередной раз обворожив Таггарта своими ямочками на щеках, и, похлопав ладошкой по одеялу, сказала:

– Я не стану ждать, пока высохнут волосы. Мы займемся сексом немедленно. И на этот раз инициативу в свои руки возьму я.

– Надеюсь, ты не будешь со мной слишком сурова? – спросил он, сдерживая рвущийся наружу смех.

– А разве ты щадил меня? – спросила, вскинув бровь, она.

Таггарт прыгнул на кровать, признавая тем самым справедливость ее слов. Она перевернула его на спину и заставила заложить сцепленные в пальцах руки за голову.

– Ты права, – сказал он. – Так будет справедливо.

Глава 18

Мойра с осторожностью присела на табурет возле маленького круглого кухонного столика. Шел четвертый день их с Таггартом совместной жизни в ее башне, и сидеть ей было чуточку больно. Все мышцы тела у нее ныли, в интимных местах пылал пожар. У нее и прежде бывали сильные и энергичные любовники, но секс с ними походил скорее на спортивные соревнования, в которых главным было количество набранных очков.

С Таггартом все было не так. Он умело перемежал штурм и натиск с нежностью и отдохновением, овладевал ею то грубо и требовательно, то задумчиво и медленно, порой даже сентиментально. Он был непревзойденным виртуозом большого секса, подлинным дирижером симфонии организмов, большим мастером и знатоком любовной игры. С телом Мойры он обращался как с прекрасным музыкальным инструментом, из которого извлекал своим смычком самые невероятные звуки. Она чувствовала себя так, словно бы качалась на волнах, набегающих на песчаный пляж. Порой эмоции захлестывали ее, и тогда она рыдала от избытка чувств и мотала головой, не в силах произнести ни слова.

Да и описать словами самого Таггарта, как и то, что он с ней вытворял, было невозможно. Ни с чем подобным она еще не сталкивалась в своей эротической практике. Мойра чувствовала себя удовлетворенной и умиротворенной, сердце подсказывало ей, что секс с Таггартом на каком-то этапе перерос в новое качество, именуемое любовью.

Он был неутомимым любовником, она пока ему в этом не уступала. Пурга, начавшаяся два дня назад, заточила их в башне. И большую часть времени им пришлось провести в постели. Мойра заварила чай и улыбнулась, явственно вспомнив, как славно они провели время. Он имел ее бесчисленное количество раз, в немыслимых позициях, остервенело и нежно. И днем, и ночью. В какой-то момент она почувствовала себя скверной девчонкой. Но ему ничего не сказала.