Призрак Белой Страны. Бунт теней исполненного, или Краткая история « Ветхозаветствующего» прозелитизма - Александр Владимиров

— Тебе рано уходить в монастырь. Ты еще не все сделала в мирской жизни. И. твой витязь ждет тебя. Витязь на вороном коне печально смотрит на нее, потому что она уходит!..

Она — за воротами монастыря. И Репринцевой вдруг показалось, что ей знакомы тут каждое строение, дерево, куст. Она шла по узкой тропинке к главному храму так, словно ходила по ней всегда. Внезапно раздались голоса: «Матушка Серафима!». Несколько монахинь вели под руку почти слепую старицу. Далеко по губернии разносились слухи об ее чудодейственных молитвах: и неизлечимо больных спасает, и правильным советом всегда поможет. Любой, кто приходил, был для нее раскрытой книгой.

— Это матушка Серафима, — шепнула Анастасия Ивановна. — На исцеление к ней очереди стоят.

— Я знаю, — просто ответила Валентина.

— Знаешь? — удивилась жена начальника оскольской полиции.

Неожиданно матушка Серафима остановилась. С трудом улавливающие божий свет глаза нашли Валентину. Та сразу подошла, припала к руке старицы. Серафима спросила:

— Ты пришла?

— Да, матушка, да!

— Вот и хорошо. Быть тебе вскорости здесь.

— Разве достойна я этого, ничтожная? Из-за меня может пострадать хороший человек, девушка, которая спасла меня.

— Ее плоти уже не поможешь. Молись об ее душе. Валентина залила руку Серафимы слезами. Та гладила ее по голове и приговаривала:

— Теперь все будет хорошо. Ты пришла.

Анастасия Ивановна готова была радоваться и плакать. Радоваться, что в сердце юного создания возникло искреннее желание служить Господу. Плакать, потому что понимала: Валентина уйдет, никакая сила ее не удержит. И у них с Анатолием так и не появится дочери.

Горчаков пулей влетел в кабинет Черкасовой, плотно закрыл дверь, подошел ближе, прошептал:

— Кажется, я догадался, кто убийца.

— Вот как? — лицо Алевтины дернулось, губы задрожали, она старалась прятать глаза.

— Фамилии его я не знаю, да и не в этом дело. Ты права: он не один. За ним целая организация.

— Решил повторить, что слышал от меня?

— Подожди. Важно, что за организация? Ты бросила ключевую фразу: «У преступника своего рода охранная грамота». Ты в курсе, какой пронырливый полицейский Корхов. И вдруг такая беспомощность? А что, если это не беспомощность?

— Так ты? — Черкасова начала понимать, куда клонит Александр.

— Фактов нет, но что-то мне подсказывает, что за убийствами в Старом Осколе стоит именно он.

— На интуиции далеко не уедешь.

— Он держит все нити расследования в своих руках, никого не подпускает.

— По должности положено.

— Правильно! Поэтому любое другое расследование, в том числе журналистское, замыкает на себе. Умело втирается в дружбу, выведывает секреты, а своих никому не выдает. Вроде бы он опять прав. Но одна деталь: маньяк остается на свободе и продолжает убивать. Мало того — он наглеет. Почему? Да потому что у него слишком надежное прикрытие. А кто это в состоянии обеспечить?

Алевтина слушала, затаив дыхание, для нее такой вывод стал поводом к неожиданным размышлениям. Наконец она сказала:

— Твоя версия не лишена смысла. Но Корхов должен действовать не один.

— Мы с тобой это обсуждали. Не представляю, кто входит в так называемую «Лигу спасения Старого Оскола» или как там ее еще? Глава администрации города, банкир Еремин, да кто угодно. Одного ты знаешь.

— Я?

— Когда ты увидела рукопись статьи Ярослава Иванова, то переменилась в лице.

— Тебе показалось.

— Ты кого-то боишься, — убежденно заявил Горчаков. — И в этом твоя ошибка. Когда преступник поймет, что у тебя есть насчет него сомнения, даже маленькие.

— Прекрати!

— Не надейся! Вспомни судьбу Зинаиды Федоровской и других. Ты не спасешься от него. Сложно спастись от мощной преступной организации. Поэтому надо сообщить центральным органам власти обо всем творящемся в нашем городе.

Он осекся. А как быть с Валентиной, которая осталась в заложниках у начальника полиции? Ведь до чего все хитро придумал Старый Лис!

Охваченный ужасом за судьбу подруги, Александр даже не сразу услышал слова Черкасовой.

— Я догадываюсь, кто написал эту статью. Примерно догадываюсь. Нет, такое исключено.

— Говори, Алевтина, говори!

— Я узнала машинку. Дело в том, что она. моя.

— Твоя?!

— Мне ли не знать характерных особенностей собственной печатной машинки?

— Но как?..

— Она была моей. Затем муж забрал ее и унес к себе на работу. Теперь она у него в кабинете. Но чтобы Валерий?..

— Успокойся! На него бы я никогда не подумал. Не такой он человек!

— Машинка у него в кабинете! — обреченно возразила Черкасова.

— И что? Кто-то другой мог спокойно ею воспользоваться.

Клубы сигаретного дыма густо закружились вокруг Александра. Алевтина выглядела растерянной и подавленной.

— И я так считала до самого последнего времени. Но затем все изменилось. Он стал приходить поздно ночью. Иногда отсутствовал до самого утра.

— Обычное совпадение, — пробормотал Александр.

— Да, только он отсутствовал в те дни, когда совершались убийства.

Последняя информация вызвала у Горчакова интерес. Он спросил:

— Ты уверена?

— Еще бы! Сначала я не обратила внимания на эту закономерность, а потом. И еще: он работал на Востоке, изучал боевые искусства. Справиться с человеком для него раз плюнуть.

Александр внимательно поглядел на шефиню. Он догадался: есть еще что-то, о чем она хотела бы ему рассказать, но умалчивает.

— Дальше!

— Несколько дней назад Валерий намекнул, что может являться тем самым убийцей. Правда, затем перевел разговор в шутку, однако мне показалось, он не шутил.

— Ты его серьезно подозреваешь?

— Я хотела бы верить, что это не он.

Александр задумался и, наблюдая за дымящей, как паровоз шефиней, рискнул, высказал мысль, которая еще минуту назад казалось дикой:

— Предположим, ты права, Валерий имеет непосредственное отношение к тем убийствам. Он способен быть только исполнителем, нам же следует добраться до организаторов.

— Видишь ли, — ответила Алевтина, — подозрение насчет Корхова не лишено смысла. Если он и не главный, то — один из тех, кто руководит преступными действиями организации.

— Как это доказать?

— Его следует на чем-то подловить.

— Легко сказать! Одно прозвище Старый Лис чего стоит.

— Ты прав. Гораздо легче подловить самого Валерия. Я попробую. Тоже сложно, но попробую.

— Будь осторожна. Если он и правда убийца-маньяк, он не пощадит тебя, несмотря на семейные узы.

— Какие семейные узы! — иронично заметила Алевтина.

— Мы с ним давно чужие люди. Ничего общего, даже детей.

— Тем более проявляй осторожность.

Глаза Черкасовой вдруг ярко заблестели, она прошептала:

— Ты прав. Его надо остановить! А потом уже выйти на его покровителей. Это — сенсация! Какой материал для газеты! Мы станем самым популярным изданием Российской Империи.

Такой крепко настоянный на непомерном тщеславии цинизм шефини поразил Горчакова. Все-таки речь идет об ее муже! Неужели они настолько чужие?

И он опять подумал о Валентине. Что случится с ней? Корхов убьет заложницу!

Он не находил себе места, сомнения грызли его как черви, страх в душе достигал своего апогея. Он не думал, что Алевтина это заметит. Но она заметила.

— Что с тобой?

Александр долго колебался. Надо кому-то довериться. Однажды уже ошибся, став «лучшим другом начальника полиции». Не промахнуться бы вновь!

И все-таки он ей рассказал, как они с Корховым спрятали Репринцеву в доме Старого Лиса. Черкасова слушала с интересом, на ее лице появилось изумление.

— Зачем вы ее спрятали? Вряд ли бы Советы начали мстить ей — не та фигура, и уж совсем маловероятно, что они решились бы выкрасть ее на нашей территории. Им пришлось бы похищать немало перебежчиков.

— Как ты не понимаешь?!

И Горчаков поведал свою и Корхова версию о возможной мести журналистке со стороны маньяка. Алевтина непонимающе хлопала глазами:

— Зачем убийце какая-то журналистка?

— Она раскрыла его сущность! Опозорила перед всем Старым Осколом.

Черкасова. от души рассмеялась. Теперь уже растерянным выглядел Александр: что за неожиданное веселье?

— Извини!

— Я, пожалуй, пойду, — резко поднялся Горчаков.

— Сядь! — крикнула шефиня и наконец объяснилась:

— Я изучала психологию, даже имею соответствующий диплом. Убийцы, одержимые идеей исправить мир, на разную мелочь, на сопливую журналистку, написавшую про них очередной пасквиль, внимания не обращают. Не обижайся, я уверена, что тот маньяк иначе твою Валентину и не рассматривает.

Тут она прервалась, и так посмотрела на Горчакова, что того пробрала дрожь. Он сразу уловил ее мысль: