Мои двенадцать увольнений (СИ) - Комаров Артем А. "КАА"

Никогда не замечала, что моя входная дверь открывается с таким душераздирающим скрежетом. Холодная бутылка воды совсем не охлаждала голову, пришлось использовать минеральку по назначению, а не прикладывать стекло к голове. Отметила день рождения разгульно и пьяно, сама не знаю, что меня так в разнос понесло. Тело болело, надо будет все же спортом заняться, а то после танцев в клубе все опять болит.

— Вижу, что праздник удался, — подтрунивал Ковин.

— Эммммм, — все что смогла простонать в ответ.

— Позже загляну, поздравить.

— Эгыыыыыы…

Часа через полтора стало легче, уж даже не знаю что помогло — антипохмелин, аспирин, минералка, чай с лимоном, а может все вместе. Но я уже была в состоянии связно говорить, кивать и даже принимать поздравления, к счастью, их было мало, Фролкину уговорила не делать рассылку по компании, а на портале моя фамилия в списке рожденных висела вчера. Но к обеду уже все начальники управлений, отделов, отдельчиков знали о моем прошедшем торжестве, кто-то действительно искренне поздравлял меня, для кого-то это был очередной способ угодить Биг Босу. К вечеру мой кабинет и приемная напоминали филиал цветочного магазина. Все давно уже ушли домой, а я доделывала работу, утреннее недомогание сказалось отрицательно на моей работоспособности. Я пыталась забрать все букеты, что были подарены от чистого сердца, но рук катастрофически не хватало. Дверь кое-как удалось открыть, я даже почти доползла до середины приемной, быстрей идти мешали цветы, но потом один из букетов стал выскальзывать, пытаясь его удержать, я растеряла остальные, так и стояла среди букетов.

— Вы еще здесь?

— Да, как видите, — ответила я, в позе раком собирая цветы.

— Помощь нужна?

— Да.

— Слава, собери все и в машину, из кабинета тоже забери. А Вы ко мне.

— Уволите за похмелье?

— Угу.

Я шла за ним.

— А это что?

— Откройте и узнаете.

— Что-то опасное?

— Открывайте уже.

Я осторожно разворачивала обертку, тут кусочек скотча, там.

— Быстрей можете, я домой хочу до полуночи попасть.

Да, ладно, еще пара кусочком скотча и бумага сама раскроется. Расписная шкатулка, у меня перехватило дыхание, знаете как в детстве, что вот-вот произойдет чудо. Крышка послушно открылась, я выдохнула. Маттэ, посуда и даже специальный венчик для взбивания.

— Спасибо.

Видимо я все еще была немного пьяна, раз приподнялась на мысочки и поцеловала Шефа в уголок рта. Ковин видимо немного опешил от моей наглости, раз все еще прижимал меня к себе.

— Пожалуйста, Ники.

«Сколько же всего чудес прячешь ты в своих глазах. В их блестящей глубине, полные добра и ласки, спят, понятны только мне, сказки». Мне уже и нежность в глазах Биг Босса мерещится. Надо завязывать с алкоголем!

— Надо завязывать с алкоголем!

Повторяла как заклинание, глядя на свое отражение в зеркале. А как все хорошо начиналось, тихая вечеринка в честь окончания проекта Вика, все уже отсняты, теперь мы уже не нужны и остальная работа к нам не имеет никакого отношения. Мы рассказывали друг другу забавные истории, я делилась своими увольнениями, а потом Людмилка, самая колоритная из нас, два метра ростом, двести килограмм чистой энергии сказала «Айда в клуб», ну мы и айдакнули от души. Хорошо, что сегодня суббота — до понедельника отлежусь.

Отдать десять тысяч за туфли, в которых невозможно стоять! У меня уже ноги свело, а Ковин все еще разглагольствует с каким-то чиновником, уже двадцать минут как. Ну почему я хожу на все эти унылые сборища, а? Если есть Липа и Игорь, ладно, у Алимпиады ребенок, а Игорь чем не устраивает? Почему я должна стоять рядом и делать вид, что мне так интересно слушать их разговоры?

Спас меня Чистин, утащив к диванам.

— Ты чего так скривилась?

— Туфли до ужаса неудобные. О чем хотел поговорить?

— Ты когда Катю отпустишь?

— Что значит отпущу? Ей до декрета еще месяца два точно, а может и больше.

— Я хочу, чтоб она была дома, а на работе стресс и всякие неприятности.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

— А что хочет она значение не имеет?

— Боюсь за нее, понимаешь, Николь, боюсь, что может что-нибудь случиться. С ней разговаривал, но ты и сама прекрасно знаешь, какая она может быть упертая.

— Беременность же проходит нормально?

— Да.

— Мне сейчас действительно некем ее заменить, и она мне нужна. Но обещаю отпустить ее по первому требования, ребенок важней.

— Спасибо.

— Принеси мне попить чего-нибудь безалкогольного.

Егор ушел, на мой диванчик тут же присели какие-то вздорный супруги, даже мои больные ноги не смогли выдержать их перебранку, пришлось костылять в другой уголок, там меня нашел начальник, и опять потащил к очередному гостю. Как бы так встать, чтоб меньше болело. «Вдох глубокий, ноги шире, не спешите, три-четыре». Упс, а про разрез поглубже там ничего не было, в принципе и про ноги у Высоцкого не было. Платье не выдержало моих акробатических этюдов, и разрез сзади стал существенно длинней. Мне даже как-то удалось без привлечения внимания оценить ущерб, уф, надо быть осторожней, а то через пару сантиметров приличным платье уже точно не будет. Вот какого черта я его надела?! Творения Миры надежны, а это французская дребедень китайского пошива даже пары широких шагов не выдержала. Неудачно я сегодня оделась, хорошо хоть клатч еще не подвел. Зря об этом подумала, он тут же рухнул на пол. Вот и что делать, нагнусь, останусь без платья, не нагнусь без сумки и как назло ни одного джентльмена рядом. Ну что ж, попытаюсь ее допинать в укромный уголок и, потом уж как-нибудь подниму.

— Чего застыли?

— Сумку уронила.

— А поднять не вариант?

— Если я сейчас нагнусь, то останусь без платья.

— А сумка где?

— Под креслом.

Ковин быстро ее поднял, но при выпрямлении задел поднос с шампанским и бокалы с дребезгом упали на пол. А мы… Мы делали вид, что никакого отношения к погрому не имеем.

— Пора домой.

— Ага, только медленней идите.

— Это еще почему.

— Туфли неудобные, ходить в них невозможно.

— Так зачем купили?

— Красивые.

— Ну, пошли, горе вы мое.

Медленно, но верно мы пробирались к выходу. С каким же блаженством я рухнула на сиденье автомобиля. Треск ткани и хрюкающий смех Ковина заставили меня напрячься. Разрез теперь был до молнии. Как только доберусь до дома, сразу выкину это французское китайское творчество в мусорку и туфли тоже. Дом, милый дом.

Я выбралась из машины, о виде сзади старалась не думать.

— А теперь модно под серебристое платье красное белье надевать? А Ники?

Отвечать я не стала, бегом рванула в подъезд, как же хорошо, когда эти туфли в руках, а не на ногах, если бы за мной по подъезду еще не гнался хохот Андрео.

Утром единственное, в чем мои ноги не ныли — это кеды. Наплевав на дресс-код, я надела стилизованный под морской костюм с волнами и якорьками — широкая юбка, короткий пиджак и кеды. Пятница, можно и не так строго одеться. Закинула купальник в сумку, может быть схожу до речки завтра, поваляюсь на песочке, кости погрею, кожу подрумяню и поплаваю, хоть и измельчала Клязьма в последнее время.

Утро, кофе, Моцарт, эклер, почта, красота. Как же хорошо в офисе в семь утра, никого нет, могу слушать музыку громко, просматривать почти, закинув босые ноги на угол стола, словно я детектив из голливудского кино. «Сегодня пятница, а завтра выходной, я в новом платьице пойду гулять с тобой», тьфу, какие же дурацкие песни были в моей постсоветской юности, и прилипчивые, вот даже великий Моцарт им не помеха. Ладно, всего-то через одиннадцать-двенадцать часов я буду выходная. Мысленно я уже была на песочке.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

— Собрались?

— Куда?

— На Севера.

— Игорь же едет с Вами в Архангельск

— Он во вторник, а мы с Вами сегодня, нас Самсонов пригласил на рыбалку. Я же вам все еще вчера написал.