Счастье — это теплый звездолет - Джеймс Типтри-младший

мы — одно. Такого и во сне не бывает, решил он, отбивая ритм по удаву. Тот работал усилителем. Мистериозо.

Так начался его полет домой на борту Дворца Любви. Новая, радостная жизнь. Он добывал фрукты и фондю, окорока и мед. Петрушку, шалфей, розмарин и тимьян[49]. Череда миров, и все так себе. Но теперь, на пути домой, его это уже не расстраивало.

— А что, вас много таких? — лениво спросил он однажды. — Я столько летал и ни одного не видел.

— Считай, тебе повезло, — ответил Галаго. — Подвинь ногу чуть-чуть.

И они поведали ему про небольшую суетливую цивилизацию, обитающую в дальнем углу галактики. Там все так страдали, что эмпатам пришлось бежать. И еще они рассказали про какой-то необъятный могучий разум, чье присутствие уловила Рэглбомба до того, как подобрала остальных.

«Это и навело меня на мысль о Повелителях Галактики,— признался Мускул. — Нам нужно достать сыру».

Галаго склонил голову набок, прислушиваясь к потокам сознания, струящимся в бездне под ними.

— Может, йогурта? — Он слегка подтолкнул Рэглбомбу. — Вон там. Чувствуешь, какой он склизкий у них на зубах? Пресный, с комками… и чуть заметно припахивает аммиаком, — видно, у них доильные ведра грязные.

«Спасибо, не надо». Мускул прикрыл глаза.

— На Земле делают замечательный сыр, — сказал он. — Вам очень понравится. Когда мы туда прилетим?

Галаго заерзал:

— Мы непременно туда попадем в конце концов. Но я посмотрел у тебя в голове, и похоже, твоя Земля какая-то странная. Мерзкое синее небо. Чахлая зелень. Кому это надо?

— Нет! — Он рывком сел, стряхнув с себя остальных. — Не правда! Земля прекрасна!

Стены капсулы дернулись вбок, и он растянулся на полу.

«Осторожно!» — прогрохотал Мускул. Галаго зажал бабочку в охапку, поглаживая и бормоча ласковые слова.

— Ты ее напугал, и она рефлекторно рамплигнула. Рэглбомба начинает метаться, когда расстроена. Ты просто напугалась, да, малышка? Поначалу мы много интересных тварей потеряли из-за этого.

— Извините. Но вы неправильно поняли. Может, у меня в голове все немножко сбилось, но в этом я уверен. Земля прекрасна. Спелые колосья на полях колышутся янтарными волнами. Сиреневые горы-великаны. От моря до сияющего моря![50]

— Эй, отличный ритм! — пискнула Рэглбомба и принялась бренчать.

Так они и летели, приближая его к дому. Он обожал смотреть, как Галаго прислушивается, ловя сигналы маяков — мысленное излучение планет, — мимо которых они пролетают.

— Ну что, Землю уже слышно?

— Пока нет. Эй, как насчет морепродуктов? Здесь фантастические морепродукты.

Он вздохнул и почувствовал, что летит вниз. Он уже знал, что соглашаться вслух не обязательно. На этот раз вышло смешно — он забыл, что посуда не рамплигуется, и вернулся на борт, весь измазанный пюре из трилобитов, и они устроили оргию со вкусом трилобитного пюре. Но он все не отставал от Галаго:

— Ну что, скоро?

— Галактика большая, детка. — Галаго поглаживал пролысины, от частого рамплигования он терял шерсть пучками. — Чем таким увлекательным ты намерен заниматься на Земле? Лучше, чем здесь?

— Я вам сейчас покажу, — ухмыльнулся он.

Но позже открылся им:

— Там меня починят. Перепаяют проводку.

Дворец Любви вздрогнул.

— Ты хочешь чувствовать боль?

«Боль — мерзость Вселенной, — прогрохотал Мускул. — У тебя с головой не в порядке».

— Не знаю, — виновато сказал он. — Понимаете, когда я такой, мне кажется, что я, ну, ненастоящий.

Они посмотрели на него.

— А мы думали, что твой вид весь такой, — сказал Галаго.

— Надеюсь, что нет. — Он просветлел лицом. — Что бы это ни было, они меня починят. Земля ведь уже скоро, правда?

— Плыви, мой корабль, через море на Скай![51] — замурлыкал Галаго.

Но море все не кончалось, он мрачнел, и это было тяжело для чувствительных эмпатов. Стоило ему проявить безучастие, и капсула предупреждающе дергалась. Рэглбомба кидала на него сердитые взгляды.

— Хотите выкинуть меня за борт? — Он пошел ва-банк.— Как других? Кстати, что с ними случилось?

Галаго поморщился:

— Это было ужасно. Мы не знали, что они так долго протянут там, снаружи.

— Но я не чувствую боли. Потому вы меня и спасли, верно ведь? Ну давайте, давайте. — Он надеялся сыграть на чувстве противоречия. — Мне все равно. Выкиньте меня. Развлечетесь ненадолго.

— О нет, нет, нет! — Галаго обнял его, Рэглбомба покаянно жалась у ног.

— Значит, вы порхаете по Вселенной, набираете себе живых игрушек, а когда они вам надоедят, швыряете их за борт? Не хочу вас видеть! Монстры в погоне за дешевыми острыми ощущениями, вот вы кто. Галактические вампиры!

Он перекатился на спину, схватил красавца Галаго и поднял на руках над собой.

— Рот красен, желто-золотой ужасный взор горит! — Он чмокнул лемура в золотистый живот. — То Жизнь по Смерти, дух ночной, что сердце леденит![52]

И он построил из их послушных тел дворец любви еще лучше всех предыдущих. Они были в восторге и не обиделись, когда потом он рыдал, спрятав лицо в темные кольца Мускула.

Но они беспокоились за него.

— Я понял, — объявил Галаго, постукивая его по плечу соленым огурцом. — Внутривидовой секс. Ведь, будем откровенны, ты не эмпат. Тебе нужно встряхнуться с существами своей породы.

— Ты хочешь сказать, что знаешь, где живут такие, как я? Люди?

Галаго кивнул и прислушался, не сводя с него глаз.

— Отлично. Точно такие, как ты. Рэгл, вон туда. И еще. У них есть такая штука… погоди… Salmoglossa fragrans. Продлевает это самое, как они считают. Прихвати немножко на обратном пути.

Через минуту он уже под вспышки молний катился по мягкой зеленой траве, давя цветы. Над ним раскачивались облитые солнцем ветви, похожие на папоротник. Ароматный воздух врывался в легкие. Он радостно вскочил. Перед ним простиралось что-то вроде парка, а внизу на сверкающем озере виднелись разноцветные паруса. Небо было фиолетовое, с жемчужными облачками. Он никогда не видел подобной планеты. Если это не Земля, значит он упал в рай.

За озером виднелись пастельного цвета стены, фонтаны, шпили. Алебастровый город, не омраченный людскими слезами. Нежный ветерок принес запах музыки. У берега виднелись люди.

Он вышел из тени на солнце. Яркие шелка бились на ветру, белые руки вздымались. Неужели они машут ему? Он увидел, что они подобны земным девушкам, только стройней и