Путь с небес - Вячеслав Шалыгин

– Имя.

– Тиман, – испуганно выдохнул чинид.

– Звание.

– Офицер-агент! – Глаза чинида забегали.

– Я вижу, что ты лжешь. – Князь наклонился к его лицу. – Ты не простой офицер-агент, а командир группы. Это звание равно полевому званию тысячник… по-земному – майор или подполковник. Так?

Он взял пленника за подбородок и заглянул ему в глаза.

– Повинуюсь, господин. – Тиман вдруг медленно опустился на одно колено.

Не успел командир охраны скомандовать ему «встать», как то же проделали все чиниды. Они стояли на горячем песке зоны, опустившись на одно колено и покорно склонив чернявые головы.

– Этого я заберу, – указывая на Тимана, сказал начальнику охраны Преображенский.

– А-а…

– Документы я оформлю, – подоспел Осокин.

– Понимаю. – Охранник кивнул. – Сержант, «браслеты»!

Сергей еще раз окинул равнодушным взглядом коленопреклоненных чинидов и вышел из клетки. За ним вышли Осокин, Горох и охрана. Один из десантников князя сжимал стальной клешней тонкую шею спотыкающегося от страха Тимана. Руки пленника были скованы за спиной, но это было даже излишней предосторожностью. Во-первых, после странной беседы с князем чинид пребывал почти в полуобмороке, а во-вторых, посмей он дернуться, здоровенный десантник сломал бы ему шею легким движением пальцев.

Прощание у трапа было коротким. Князь пожал руку Осокину и одобрительно посмотрел ему в глаза.

– Благодарю за службу, лейтенант.

Полицейскому вдруг стало как-то не по себе. Он даже растерялся. Князь благодарил его вовсе не за поимку Каргина или участие в экскурсии по лагерю. Складывалось впечатление, что он благодарил лейтенанта за службу, которую тому еще предстоит сослужить. Это казалось нелепым и нереальным, но впечатление бьшо до безобразия отчетливым. Осокин пробормотал что-то про «верность Великому Князю и ОВК», но Преображенский его уже не слушал. Он быстро взошел по трапу и скрылся в люке челнока. Следом за ним в чреве корабля исчезли десантники и миниатюрный пленник. Адъютант Горохов шел последним.

– Постой, лейтенант, – позвал его Осокин. – Князь, он… всегда такой?

Горох пожал плечами и вошел в шлюз.

– Странный, – сказал полицейский. – Он достойный, внушительный, но странный. Я немало людей повидал, но таких… Тяжело, наверное, с таким человеком постоянно бок о бок. Как ты выдерживаешь?

– А дьявол его знает! – наконец-то вымолвил Горох с досадой в голосе. – И меня заодно! Бывай, полицейский человек.

– Пока, адъютант. – Осокин махнул рукой и вернулся в транспортер.

Едва закрылся шлюз, из коридора, ведущего в салон, показался Преображенский. Горох насупленно взглянул на князя и сложил руки на груди.

– Ты чего надулся? – совсем не сурово спросил Сергей.

– Сами знаете, – буркнул Горох.

– Знал бы, не спрашивал.

– Так зыркнули на меня, что я голоса лишился!

Пока обратно на борт не поднялся, даже шевельнуть языком не мог! Чего я такого сказал-то?!

– Горох, очнись! Когда я на тебя зыркал?!

– Как когда?! В транспортере! Или вы что же, не помните? – Горох изумленно уставился на князя. – Сергей Павлович, вам надо того… к ученым… к врачам…

– Что ты несешь?!

– Так ведь, если вы ничего не помните, это лечить надо. Вы же в лагере пару допросов провели… результативных, и пленного зачем-то с собой прихватили. Может, вас чиниды тогда, на Торбане, незаметно запрограммировали? – осторожно предположил Горохов.

– Я тебе компьютер, что ли? – отмахнулся князь. – Ладно, идем на места. Пора стартовать. Нас ждут Деа и Марта, Юнкер и Медея и еще много каких смутьянских гнезд. И чувствую я, что не на один месяц затянется наше турне по всем этим озлобленным планеткам. – Князь тяжело вздохнул.

– До Нового года? – Адъютанта перспектива такой длительной экспедиции не особенно вдохновляла.

– К Новому году точно не успеем. В лучшем случае ко Дню Объединения или ко Дню защитника Отечества управимся, а в худшем…

– К маю?

– К сентябрю… – Преображенский невесело усмехнулся. – Это тебе не чинидов воевать. Акции усмирения – непредсказуемое дело. Тут никакая стратегия и тактика не срабатывает. Так что настраивайся… И чтобы не смел больше реплики без спроса отпускать!

– Так вы все помните?! – растерялся Горох. – А чего же тогда голову мне морочили?!

Он попытался заглянуть Сергею в глаза, но тот отвернулся и пошел в кабину. Совершенно сбитый с толку, адъютант постоял немного в глубокой задумчивости и двинулся следом…

Глава 3.

Февраль 2324 г. ОВК

Игорь Воротов не нуждался в охране. Он один стоил всех своих охранников. Но установленные князем правила мог нарушать только сам князь, а Игорь был всего лишь начальником штаба армии Каллисто. В отсутствие главнокомандующего и воеводы это была фактически высшая военная должность в государстве, а если учесть, что в Галактике шла война и власть была сосредоточена в руках военных, Воротов являлся еще и высшим чиновником. Все эти логические построения были Игорю до лампочки, но им не был до лампочки он сам. Назвался высшим военным начальством и главным чиновником – полезай в гущу всех дел. В первые дни от такой нагрузки голова шла кругом, затем он то ли привык, то ли обстановка обрела какие-то более-менее определенные очертания. Теперь, спустя девять месяцев после начала войны, Воротов научился даже выкраивать по часу в день для себя. Это было ему не особенно нужно, но так приказал Сергей Павлович. Как и в случае с личной охраной – Воротов не мог не подчиниться. Он был нужен Преображенскому, как никто другой. Лишь на него князь мог оставить Каллисто, лишь на него мог полностью положиться. И не только потому, что Игорь был сыном воеводы Ярослава Воротова, а потому, что он был достойным сыном, быть может, в чем-то даже лучшим, чем отец… Конечно, при такой ответственности и нагрузке Игорю следовало всегда быть в форме. Он был молод, полон энергии, но и ему требовался хотя бы минимальный отдых. Вообще-то князь потребовал прибавить лишний час к традиционному для Воротова пятичасовому сну, но Игорь распределил время иначе. Спал он, как и раньше, а час «личного времени» использовал после обеда для прогулки или подобного княжескому приема граждан на террасе.

Сегодня Воротов пожертвовал драгоценным часом, чтобы встретить прилетевшего с Европы гостя. Младший брат Нины уже давно подал официальное прошение в МИД Каллисто, но сложная военно-политическая обстановка не позволяла удовлетворить его запрос. Теперь, когда Преображенский усмирил почти всех смутьянов и в Колониях установилось затишье, обстановка всеобщей нервозности, озлобленности и недоверия понемногу уходила в прошлое. И опять же понемногу начали налаживаться утерянные связи. В свой последний прилет на заседании штаба армии и Совета губернских старост князь так и сказал: «Внутренний враг разгромлен, но собрался с силами внешний, а чтобы его обуздать, нам потребуется объединиться, и не формально, а на деле…» Начинать новое собирание земель с Европы было, по убеждению Воротова, не самым правильным шагом. Что уж скрывать, Игорь до сих пор не мог простить европейцам убийство отца. И в обозримом будущем прощать не собирался. Но князь разрешил визит Кирилла, а значит, никакой начштаба и даже целый МИД ничего поделать не могли. Да и Нина была рада возможности увидеть братишку, а ей отказывать… Игорь почувствовал шевельнувшуюся в душе нежность пополам с тоской. То, что он чувствовал к княгине… Она была родом с ненавистной Европы, более того, она была сестрой проклятого убийцы, но ненависть Воротова не распространялась на нее ни в малейшей степени. Наоборот, он готов был сделать для Нины все, что в его силах. Полковник старался скрывать это чувство даже от самого себя. Просто любое желание Нины было для него законом. И точка. И больше ничего. Она княгиня, хозяйка Каллисто, он военачальник, правая рука князя. Отношение Игоря к семье Преображенского могло быть только таким: добрым, но сдержанным…

Первая машина неожиданно притормозила. Чуть правее дороги, среди берез что-то происходило. Вокруг космодрома «Каллисто-1» был разбит кольцевой парк, и три машины воротовского эскорта как раз въехали на его территорию.

– Впереди толпа, – сообщил водитель. – «Викинг-два» просит разрешения разобраться…

– Здесь что, полиции нет? – недовольно спросил Игорь.

– Есть, только наряд не справляется, а ОБР в пути, будет минут через пять.

– Некогда, – отрезал Воротов. – Через десять минут надо быть у трапа.

– Там вешают кого-то!

– Что?! – Полковник удивленно прильнул к стеклу. – А ну, тормози!

Толпа состояла в основном из служащих космопорта и нескольких десятков прилично одетых подданных. И все эти добропорядочные обыватели были крайне возбуждены. Лица некоторых искажали просто зверские гримасы. Воротов с неприятным чувством констатировал, что война повлияла на нравы мирных и спокойных жителей Каллисто не лучшим образом. Это был не первый случай самосуда. Но раньше расправы учиняли излишне ретивые солдаты внутренних войск и службы безопасности, когда им удавалось поймать диверсантов или провокаторов с поличным, а теперь эту привычку перенимали простые цивильные служащие, клерки и горожане. Образцовые налогоплательщики и отцы семейств.