Неродственные связи - Лина Манило
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Так, стоп, не о том думаешь.
– Серёжа, мы же справимся? – у Алисы такие огромные глазищи сейчас, а блестящие тёмные волосы красиво обрамляют бледное лицо, что я не сдерживаюсь: наклоняюсь ниже, целую её в кончик носа и тихо, чтобы слышала только она одна, обещаю, что у нас абсолютно всё будет хорошо. И даже лучше.
И хоть мне самому до чёртиков страшно, не позволяю себе показать этого.
Через время нам отдают кипу бумажек, Алиса скоренько бежит в сторону кабинета своего врача – лучшего в городе – и уже через полчаса мы выходим из здания частной клиники. В ней лежала когда-то Маша – вроде бы, совсем недавно, а кажется, что миллион лет назад.
– Алиса, надо говорить детям, нельзя больше тянуть, – вздыхаю, а она на этот раз не спорит, а лишь кивает. – Умница.
– Думаешь, они обрадуются? – спрашивает, а я распахиваю перед ней дверцу машины. – Но с другой стороны… младенцы же во мне не рассосутся, так что рано или поздно всё равно пришлось бы сказать.
Она сама себя уговаривает, хотя вижу: новость о близнецах в её животе стала оглушительным шоком. Для нас обоих, признаться честно. Я и об одном младенце не мечтал – мне как-то всегда Костика для счастья хватало, – но чтобы двое…
Но это радость, иначе назвать своё состояние не могу. Пусть и с ощутимыми нотками растерянности. Но справимся, куда мы денемся? У нас вон, сколько хороших людей рядом.
Я выбираю модное кафе в самом центре – недалеко от главного корпуса универа, в котором учатся наши старшие дети. Старшие, а ещё недавно были единственными. Какая странная у нас всех судьба, причудливая.
– Они скоро будут, – говорю, поглядывая на часы, а Алиса нервно ёрзает в мягком ярко-жёлтом кресле, крепко цепляясь за продолговатые ручки. Аж костяшки белеют. – Пить что-то будешь?
– Безалкогольный глинтвейн, – жмурится от предвкушения и даже нижнюю губу облизывает. – И ещё я бифштекс хочу. Вот этот, с зелёным горошком и грибным соусом!
– Судя по твоим вкусам, нам придётся парням не грудь давать, а сырую баранью ногу, – смеюсь, а Алиса хлопает меня ладошкой по плечу, притворно возмущаясь.
– Может быть, всё-таки девочки? – предполагает, а я отрицательно качаю головой.
– Не-а. Во-первых, от мужчин в нашей семье рожают только мальчиков, карма у нас такая, Измайловская. А во-вторых, это будут какие-то очень кровожадные девочки. Да и чем мальчики хуже, я не понимаю?
Шутливо хмурюсь, якобы требую серьёзного ответа, а Алиса смеётся.
– Нет, девочка у меня уже была, теперь можно и мальчика воспитать, – и слегка поникнув, добавляет тихо: – Господи, двое… до сих пор поверить не могу. В голове не укладывается!
Словно у меня укладывается.
– Родители! – слышится стройный дуэт двух голосов, и Костик с Машей присаживаются напротив. Сын закатывает рукава чёрного свитера, Маша встряхивает светлой гривой, а официант уже торопится к нашему столику, чтобы принять новый заказ.
– Два чёрных кофе, кокосовые пирожные и стакан апельсинового сока, – Костик быстро перечисляет давно сформированный в его голове заказ и, когда остаёмся вчетвером, испытующе смотрит сначала на меня, потом на Алису.
А та комкает салфетку в руке и будто бы вздохнуть боится.
– Что-то стряслось? – Маша следует примеру своего жениха, и тень тревоги мелькает на её лице. – Мам, ты бледная. Что-то случилось?
Маша, пару дней назад окончившая сеанс терапии, выглядит намного лучше: взгляд стал яснее и увереннее, а на лице всё чаще появляется искренняя улыбка. Она, конечно же, никогда не будет прежней, но справиться с тоской и депрессией сумела. Даже с отцом увиделась до суда, как и хотела.
Я не знаю, о чём они общались – Маша даже Алисе в этом не призналась, – но ей определённо не стало хуже, напротив. Словно бы она избавилась от тяжёлого груза и стала взрослее. А когда его посадили на двенадцать лет, даже бровью не повела. Так и прошла мимо, не оглянувшись, на самом деле вычеркнув Евгешу из своей жизни.
Жаль, этим двум женщинам пришлось такое пережить для того, чтобы поумнеть окончательно.
Маше тяжело далось избавление от иллюзий, но она смогла это пережить и стала взрослее, что ли. И сейчас Алиса, наверное, уже сумеет отпустить её в большое плаванье.
– Маша, Костик, мы…
– …решили пожениться?! – снова хором и выжидательная пауза после.
– Вы как два забавных попугайчика, – смеюсь, и буквально кожей чувствую, как Алиса расслабляется.
– Нет, честное слово, мне кажется, вы готовы, – поводит плечами Маша, которая, знаю это, только недавно окончательно смирилась с мыслью, что у мамы своя личная жизнь и мама не только родительница, а ещё и женщина, человек.
– У нас будет ребёнок, – выдаю, не дожидаясь, когда Алиса отважится, а та сжимает под столом мою руку. Да ещё и сильно так. Наверное, если пойду на роды, она мне вообще все кости переломает.
– Два, – добавляет Алиса, а голос на удивление спокойный и ровный.
Успокоилась, слава всем подряд.
– Эм… – разводит руками Костик и удивлённо смотрит на замершую истуканом Машу.
Образовывается пауза, когда официант расставляет перед нами заказ, поправляет приборы и, пожелав приятного аппетита, уходит.
– Мария, Константин, чего притихли? Не рады, что ли, за нас?
– Ну, я… я не знаю, что сказать, – выдыхает на одной высокой ноте Маша и пожимает плечами. – Честно, такая новость. Два? Это как? Близнецы в смысле? Костя, это пока мы думали над датой свадьбы и решали, не будут ли родители против, они вон чего учудили!
Она медленно качает головой, а Костик залпом выпивает целый стакан сока.
– Ну, дела… вот это родители, да? Мощная сила! У других зануды, как у Святика или Ирки, а наши ещё о-го-го! Горжусь!
Костик паясничает, как делает это всякий раз, когда нужно справиться со стрессом или принять какие-то изменения, и эта его черта всегда меня восхищала.
– Всё у тебя шуточки, – фыркает Маша и снова
