Дни богослужения Православной Кафолической Восточной Церкви - Григорий Дебольский

Артос можно уподобить ветхозаветным опреснокам, которые древний Израиль, избавленный от рабства египетского, вкушал в дни пасхальной седмицы (Исх. 12, 15–20). Св. Кирилл, епископ туровский, святитель Церкви российской, живший в 12 в., в слове своем на неделю новую, говорил:«Как евреи из Египта по пустыне несли на главах своих опресноки (Исх. 12, 34), пока не перешли Чермного моря, и, тогда посвятив хлеб Богу, разделили его всем, и все вкушавшие были здравы и страшны врагам: так и мы, спасенные Воскресшим Владыкой от работы мысленного фараона — дьявола, износим со дня Воскресения Христова священный хлеб — артос — в продолжение целой недели, и наконец, посвятив сей хлеб Богу, вкушаем от него и храним его на здравие телам и душам нашим».

Поведение православных христиан в Пасху.

В продолжение великого торжества Пасхи древние христиане ежедневно собирались для общественного богослужения, при котором пастыри Церкви предлагали верующим благочестивые поучения.«По святом и спасительном дне Пасхи, — говорил в 4 в. к оглашенным св. Кирилл иерусалимский, — со второго дня ее в каждый день седмицы, собираясь на св. место Воскресения, будете слушать поучения, если Богу угодно будет».[645] Св. Златоуст некогда беседовал к народу в день Пасхи:«Разрешим начало грехов. Для этого вы ежедневно пользуетесь непрестанным учением: для этого мы, собираясь в продолжение семи дней, предлагаем вам духовную трапезу, доставляя вам наслаждение божественным словом, каждодневно назидая вас».[646] В продолжение Светлой седмицы издревле запрещены театральные зрелища, дабы верующие не могли нарушить ими святости великого торжества, и запрещены были не только для христиан, но и для самих иудеев и язычников, чтобы и они знали, что есть время молений и увеселений.[647] Согласно благочестию первых христиан, 6 Вселенским Собором, бывшим в 691 году, постановлено для верных:«От св. дня Воскресения Христа Бога нашего до недели Новые, во всю седмицу во св. церквах непрестанно упражняться во псалмах и пениях, и песнях духовных, радуясь и торжествуя во Христе, и чтению божественных писаний внимая и св. тайнами наслаждаясь. Ибо таким образом со Христом и мы купно Воскреснем и вознесемся. Того ради отнюдь в реченные дни да не бывает конское ристание, или иное народное зрелище».[648]

Воспоминая о великих благодеяниях, оказанных роду человеческому Воскресением Иисуса Христа, древние христиане великий праздник Пасхи святили особенными делами благочестия и благотворения. Подражая Господу, Своим Воскресением освободившему нас от уз греха и смерти, благочестивые Цари древние отверзали в праздник Пасхи темницы и, исключая уголовных преступников, давали виновным прещение,[649] по подобию древнего обыкновения иудеев, на праздник Пасхи отпущати единого народу связня, его же хотяху (Мф. 27, 15). Содействуя исполнению столь человеколюбивого закона в Пасху, — праздник искупления и избавления, — императоры Валентиниан 1 (364–375), Феодосии (379–395), Аркадий (395–408) и Юстиниан (527–565) постановили правила, по которым начальники городов давали бы в Пасху освобождение узникам, не дожидаясь особенного на то разрешения.[650] Впрочем, прощение вины не давалось целым сословиям без различия: это значило бы положить печать бесславия и на невинных, которые были в целом сословии.[651] Прощение вины не простиралось и на тех узников, которые, получив его, опять впадали в преступления; для таковых благодеяния служили не к исправлению, а поводом к новым порокам.[652]

Не только правительство во время Пасхи давало прощение и являло благодеяния некоторым узникам, но и частные люди имели обыкновение дарить ее рабам своим. Такими делами человеколюбия Господа являли милосердие, особенно приличное св. празднику Воскресения Христова, которым Господь запечатлел искупление всех людей от рабства и верующим даровал свободу чад Божиих. Благочестивейшие цари запрещали в древности в неделю Пасхи все мирские и житейские дела, исключая из оных судопроизводство по делам христианской любви, например, отпущения рабов на волю;[653] и этим изъятием поощряли подданных к особенному благотворению в Святую неделю.

Впрочем, не одни узники и рабы вкушали в Пасху видимые благодеяния небесного Искупителя. В этот великий праздник благочестивые христиане простирали наиболее руки помощи и благотворения и прочей меньшей братии Христовой, как‑то: должникам, сирым, нищим и убогим. Ибо ничто столько не святит Пасхи, — этого главного источника божественных благодеяний и духовных радостей, — как по любви христианской, во дни Пасхи радовать бедных посильным им благотворением. Константин Великий, стараясь быть милосердым, яко же и Отец небесный милосерд есть, являл в неделю Пасхи особенно свои милости народу, целым провинциям и язычникам, оказывая всем благодеяния.[654] Свидетельства древней христианской благотворительности во дни св. Пасхи доселе остались в предписании Православной Церкви раздавать брашна, освященные в Пасху, бедным и тем делать их участниками радости[655] в Светлый праздник, которая всегда есть плод милостей и благодеяний.

Древние отцы Церкви своими поучениями особенно поощряли христиан к достойному празднованию Пасхи через благотворение ближним; с похвалою упоминают о царских законах относительно христианского человеколюбия в Пасху, которые, не давая повода думать, что они очищают от вины и бесславия преступления, освобождали узников ради Воскресшего Христа только от заслуженного наказания.[656] Так, св. Григорий Нисский в 4 веке в слове своем на праздник Пасхи говорил:«Сегодня вся вселенная, как одно семейство, собравшееся для одного дела, оставив дела обыкновенные, как бы по данному знаку, обращается к молитве. Нет сегодня путников на дорогах; не видно мореплавателей на море; земледелец, оставив плуг и заступ, украсился праздничною одеждою; корчемницы стоят пусты, исчезли шумные сборища, как исчезает зима с появлением весны; беспокойства, смятения и бури житейские сменились тишиною праздника. Бедный украшается как богатый: богатый одевается великолепнее обыкновенного; старец, подобно юноше, спешит принять участие в радости, — и больной превозмогает болезнь свою; — дитя, переменив одежду, празднует чувственно, потому что еще не может праздновать духовно; девственница веселится душой, потому что видит светлый торжественный залог своей надежды; мать семейства, торжествуя, радуется со всеми домашними своими, и сама она, и муж ее, и дети, и слуги и домочадцы, все веселятся. Как новый, только что образовавшийся рой пчел, в первый раз вылетающий из пчельника на свет и воздух, весь вместе садится на одной ветви дерева: так и в настоящий праздник все члены семейств отовсюду собираются в свои дома. И по истине справедливо сравнивают настоящей день с днем будущего воскресения, потому что тот и другой собирает людей; только тогда соберутся все вместе, а теперь собираются по частям. Что же касается радости и веселия, то по всей справедливости можно сказать, что настоящий день радостнее будущего: тогда по необходимости будут плакать те, коих грехи обличатся; ныне, напротив, нет между нами печальных. Ныне и праведник радуется, и не очистивший свою совесть надеется исправиться покаянием. Настоящий день облегчает всякую скорбь, и нет человека так печального, который не находил бы утешения в торжестве праздника. Ныне освобождается узник; должнику прощается долг; раб получает свободу, по благому и человеколюбивому воззванию Церкви, не с бесчестием и заушениями, не ранами освобождается от ран, как это бывает во время народных празднеств, на которых рабы, выставляемые на возвышенном месте, стыдом и посрамлением искупают свою свободу, но отпускается с честью, как это знаете вы сами, ныне и остающийся в рабстве получает отраду. Если бы даже раб сделал много важных проступков, которых нельзя ни простить, ни извинить, и тогда господин его из уважения ко дню, располагающему к радости и человеколюбию, приемлет отверженного и посрамленного, подобно Фараону, изведшему из темницы виночерпия; ибо знает, что в день будущего Воскресения, по образу коего мы чествуем настоящий день, он и сам будет иметь нужду в долготерпении и благости Господа и потому, оказывая милость ныне, ожидает воздаяния в тот день. Вы слышали, господа, не постыдите же меня пред рабами, будто я ложно восхваляю день сей; отымите печаль у душ, удрученных скорбно, как Господь отъял умерщвление от нашего тела, возвратите честь посрамленным, обрадуйте опечаленных, ободрите упадших духом, изведите на свет заключенных, как во гробе, в темных углах ваших домов; пусть для всех цветет, как цветок, красота праздника. Если день рождения земного царя отверзает темницы: то ужели победный день Воскресения Христова не утешит скорбящих! Бедные, примите с любовью день этот, питающий вас! Расслабленные и увечные, приветствуйте день сей, врачующий ваши болезни! В нем сокрыта надежда вашего Воскресения, которая побуждает ревновать о добродетели и ненавидеть порок; ибо с уничтожением мысли о Воскресении у всех будет одна господствующая мысль: да ямы и пием, утребо умрем (1 Кор. 15, 32)».