Солнечный свет - Робин Маккинли

Как раз его я сейчас и вспоминала.

Азар был на год старше меня и на год младше Эймил. В первый мой год в средней школе он был самым младшим в школьной футбольной команде. Это было до того, как его нижняя челюсть начала отвисать и расширяться, чтобы удержать эффектную пару клыков, которые начали расти одновременно с ней. Клыки, конечно, удалили, но операции над его лицом нельзя было начинать, пока челюсть продолжала увеличиваться. После первой операции его семья уехала из города, чтобы Азар мог учиться где-нибудь, где его никто не знал. Это произошло уже после его регистрации. После того, как школа потребовала вернуть назад все его спортивные награды: он был полукровкой и должен был обладать – в силу самого этого факта – нечестным преимуществом. Вздор. А парнем он был милым. Не дурак, не задира.

– Это интересная ситуация, – вмешался Пат. – Одна из официальных целей ООД – искать незарегистрированных полукровок, регистрировать их и как следует наказывать, а иногда даже арестовывать и бросать в тюрьму – что тоже случается. Одна из неофициальных целей – искать определенные виды незарегистрированных полукровок, защищать их от разоблачения и вербовать к нам на службу. Мы в самом деле любим библиотекарей. У них, как правило, с мозгами все в порядке.

– Полукровок-библиотекарей, наверное, раскрыть легче легкого, – сказала Эймил. – Нас можно найти в «Страже Других» и в «Опаске».

Это два самых больших в глобонете средоточия информации о Других, эксклюзивной для «Дарклайн». За весьма умеренную дополнительную плату также можно скачивать миллионы гигабайт каждую неделю и потом валиться с параличом мозга от перегрузки – разве что ты тренированный сотрудник ООД или научно-технической библиотеки, или сливолицый академик – или, на худой конец, киборг с кнопкой для перезагрузки. Даже в таких случаях желательно имплантировать в мозг дополнительные извилины для хранения информации. У меня мозги были обычные, не кибернетические. Кроме того, я всегда питала нездоровую склонность к фантастике. Поскольку теперь я, похоже, стала живой фантастикой, выбор мой теперь представлялся чрезвычайно здравым.

– Я несколько часов в неделю тратила на отслеживание разных тредов и… ну, следовала своему чутью.

– Мы связались с Эймил, потому что поставленные ею лично фильтры на входных паролях, казалось, давали ей чрезвычайно хороший трафик по переписке Других и полукровок, а не только по Другой информации. Так что мы пригласили ее несколько раз на беседу, и когда она немного смягчилась…

– Для тебя кто-нибудь тоже синел? – спросила я.

Эймил усмехнулась.

– Да.

– …Мы выяснили, что чутье часто говорит ей, когда какой-то конкретный Другой положил руки на клавиатуру, а это иногда бывает весьма интересно, – сказал Джесс.

– Особенно, когда она выходит на кровопийцу, – продолжил Пат.

Все присутствовавшие заметили, как я застыла.

– Эй, крошка, – сказал Пат, – это уже вроде бзика. Так реагировать на слово «вампир». Помнишь?

Я одеревенело кивнула. Расщелина – или, лучше сказать, расщелины – в моей жизни все время углублялись и расширялись. Я чуть было не подняла руку к тонкому белому шраму на груди, но вовремя одернула себя. Если кто-либо из этих людей заметил, что все жаркое лето я носила футболки с высоким воротом, то они никак это не упоминали. Не упоминали они и то, что я вдруг перестала их носить как раз с началом мягкой осенней погоды.

– Я… я просто не люблю говорить о вампирах, – чуть помедлив, ответила я. Если одна пятая мирового капитала – а, может, и больше – находится в руках вампиров, то, конечно, у многих из них не просто стандартное ком-оборудование для управления толстенными банковскими счетами, но чудовищные ком-сети – они, небось, вообще перестали замечать, что не могут выходить наружу при дневном свете. Уйма человеческих технарей тоже днем наружу не вылазит. Но ком-сети должны включать выходные линии в глобонет. А некоторые обладающие ими вампиры, несомненно, развлекались общением с людьми в чате.

Я знала это. Но те вампиры были страшными безликими кошмарами, для борьбы с которыми существовал ООД. Что я делаю здесь, в офисе ООД?

Полагаю, полукровки сбиваются в стаю. Что, если сказать им, что я не знаю, что я вхожу в здравомыслящие десять процентов. Я содрогнулась.

Есть ли у Бо выход в глобонет? Он – вампир-владыка. Конечно, есть.

А у Кона?

Я содрогнулась опять. Сильнее.

– Светлячок, мне жаль, – сказала Эймил. – Я знаю, это немного значит, но иногда, когда я отслеживаю кого-то – что-то, – то даже при таком контакте, через мили кабелей и всего такого, меня начинает лихорадить. Я представить себе не могу, каково тебе.

Правда.

– А теперь насчет чая… – начал было Пат.

– Ты до сих пор не сказала мне, зачем находишься здесь, в кабинете Пата, в данный момент, – напомнила я Эймил.

Она покачал головой.

– Интуиция, наверное. Я пришла днем сдать свой обычный отчет – а Пат привел меня сюда, сказал, что я сейчас встречусь со старой подругой, которая тоже недавно завербована. И что, возможно, я смогу убедить ее, что иметь дело с ООД не значит автоматически потерять интерес к фантастике и однажды утром проснуться с неудержимым стремлением носить защитный цвет и коллекционировать оружие.

– Эй, – воскликнул Пат, одетый в брюки цвета морской волны и белую рубашку.

– Цвет морской волны и белый – тоже защитный, – твердо сказала Эймил. – Но, Раэ, я не знала, что это ты, пока ты не появилась на пороге.

– Тогда почему ты говоришь, что тебе жаль, что со мной такое случилось? Что ты знаешь об этом?

Эймил уставилась на меня, явно озадаченная.

– Что случилось?.. С… с той самой ночи весь Старый Город в курсе, что у тебя были какие-то проблемы с кровопийцами, когда ты исчезала на два дня весной – а многие из нас уже подозревали. Что еще могло случиться?

Верно. Что еще могло случиться?

– Это мог быть неподконтрольный демон, – упрямо сказала я.

Эймил вздохнула.

– Да вряд ли. Многие полукровки могут распознать других полукровок, так ведь? Такого дара, как у Пата, у меня нет. Но чистокровный демон… удерживай тебя отступники, я бы знала. Как кошачья шерсть на рубашке говорит, что у тебя дома кошка. Точно так же сумел бы любой сотрудник ООД, посланный для беседы. ООД не отрядило бы для беседы с тобой кого-то, кто не умеет этого.

– А Джокаста хорош, – отметил Пат. – Даже лучше меня.

«Хорошо» – последнее слово, которым я могла бы охарактеризовать свои ощущения после того интервью, но я промолчала.