Никому не доверяй - Сойер Мерил

Броуди показалось, что в голосе Алекса прозвучали печальные нотки, но другого человека всегда трудно понять. Так или иначе, Алекс Абруццо нравился Броуди – и не потому, что он был красив. В нем чувствовались сила и глубина, которых большинству мужчин так и не удается приобрести за всю жизнь, а ему они достались от природы. Броуди не удивляли его успехи.

Алекс поболтал виски в своем стакане и сделал большой глоток. Броуди размышлял над тем, не обманывает ли их хозяин, не играет ли он в детскую игру «Угадайка». А может быть, он принадлежит к тому типу людей, которые говорят только то, о чем их спрашивают – ни больше и ни меньше? При этом они иногда оставляют самое важное недоговоренным, как бы приглашая собеседника самому дойти до сути, чтобы посмотреть, чего этот собеседник стоит? Именно так вел себя с людьми сам Броуди.

– И все-таки я не понимаю, почему Джан так легко согласился на это, – сказала Тори, опередив Броуди.

– Чтобы понять это, нужно хорошо знать Джана Хоука, – сказал Алекс, обращаясь к Броуди, хотя вопрос задала Тори. – Он был самый блестящий человек, которого я когда-либо встречал. Но при этом он был самый большой сукин сын во всей долине.

Хотя эти слова были произнесены ровным, монотонным голосом, Броуди точно понял их смысл. Алекс презирал Джана Хоука. Достаточно ли этого для убийства?

– Джан отлично видел, что происходит в долине, – продолжал Алекс. – И в мире в целом. Концентрация, монополизация… Крупные банки пожирают мелких собратьев, супермаркеты конкурируют друг с другом и поглощают мелкие лавчонки и частные магазинчики… То же самое происходит и в нашей долине. Мелкие производители не могут конкурировать с огромными компаниями, предлагающими множество сортов вин. Виноделие – очень крупный бизнес. Джан понимал смысл создания многоотраслевых холдингов в сочетании с новыми высокими технологиями.

Тори покачала головой:

– Он ненавидел компьютеры и различные технические новинки. Он даже боролся с Эллиотом, когда тот пытался внедрить конвейер по наклейке этикеток.

Легкая тень насмешки промелькнула в глазах Алекса.

– Я имел в виду другое. Джан понимал, что будущее за новыми технологиями и концернами, но я не говорил, что ему это нравилось. Джан ненавидел все это. Пожалуй, он ничего другого так сильно не боялся.

«Мои враги повсюду. Никому не верь», — вспомнил Броуди. А может быть, Джан имел в виду символических врагов, а не конкретных людей? Броуди вынужден был строить свои умозаключения теоретически, потому что не знал отца лично. А все окружающие считали его весьма необычным человеком.

– Боялся? Что ты хочешь сказать? – спросила Тори.

Алекс встал и бросил себе в стакан несколько кубиков льда.

– Еще виски? Может быть, содовой без сахара?

Тори отрицательно покачала головой, а Броуди протянул свой стакан:

– Немного. Мне еще предстоит вести машину в «Хоукс лэндинг», где нас ждут на ужин.

Алекс открыл новую бутылку виски, хотя в старой оставалось еще достаточно напитка. «Он тянет время, чтобы обойти острые углы, – подумал Броуди. – Но зачем ему это нужно?» Ему казалось, что это не в характере Алекса, но что он знает об этом человеке? Он только что с ним познакомился.

Алекс подал Броуди стакан со скотчем, который был полон до краев, но тот ничего не сказал. Он никогда не мог ничего выбросить, не доесть или не допить. Это тянулось из прошлого, когда они с матерью жили от зарплаты до зарплаты, ощущая постоянную нехватку денег.

Алекс сел в свое кресло и вытянул скрещенные ноги. Он был одет в джинсы и зеленую фланелевую футболку – именно так оделся бы и сам Броуди, если бы ему пришлось работать целый день на винодельческом заводе. Эллиот, напротив, одевался как джентльмен, тщательно подбирая одежду по тону и фасону. И при этом можно было безошибочно сказать, что жизнь всех троих посвящена работе.

– Так чего же боялся Джан? – повторила свой вопрос Тори.

– Перемен. Это было единственное, над чем он был не властен. Он пытался контролировать этот мир – поверьте мне, пытался, – и даже не безуспешно. Но в конце концов высокие технологии и монополизация победили его – таков закон времени.

Броуди заметил на лице Алекса легкую тень – чего? Иронии?

– И как же ему удавалось противостоять этому?

– Джан делал то, что и все богачи в таких случаях, – он использовал свое влияние, чтобы противостоять переменам, которые ему не нравились.

– Например? – спросила Тори.

– Лучшим примером может быть…

Алекса прервал телефонный звонок. Он подошел к телефону, посмотрел на высветившийся номер звонившего и покачал головой.

– Извините, дела, – сказал он. – Я поговорю из кабинета.

Когда заглушаемые мягкими коврами звуки его шагов затихли, Тори шепотом спросила:

– Ну как он тебе?

Броуди ни минуты не колебался:

– Ты знаешь, что часть моей работы состоит в подборе людей для выполнения различных опасных заданий. У меня уже выработался нюх на подходящих людей. Так вот, Алекс – первый человек из всех, кого я здесь встретил, которого я без колебаний взял бы в свою команду.

– А как же Эллиот?

Броуди пожал плечами:

– Ну это как выпадет жребий. Они оба подходящие парни. «Береги мою спину» – так говорят «тюлени» друг другу, когда идут на задание. Это означает, что я тебе доверяю прикрывать меня сзади – фактически вверяю тебе свою жизнь.

– Интересно…

– А что ты думаешь о нем, Тори?

– Мне он тоже нравится. Я не знаю его так же хорошо, как Эллиота, но он мне нравится. Я думаю, что вы все трое отличные парни. – Броуди удивила нежность, которая при этих словах прозвучала в ее голосе. – Мне кажется, Алекс хочет нам что-то рассказать. То есть тебе, – поправила она себя. – Он хочет тебе сообщить что-то важное. Но прежде чем сделать это, Алекс хочет понять тебя: ведь он разговаривает с тобой первый раз в жизни.

– Неужели? – поддразнил он ее. – У тебя есть волшебный кристалл правды?

– Нет, но женская интуиция редко обманывает меня.

Броуди не сказал ей, что уже пришел к некоторым выводам. Алекс Абруццо сообщает ему только то, что считает нужным, и в своей особенной манере: мол, если сможешь – поймешь.

– Я, пожалуй, налью себе еще немного содовой, – сказала Тори.

Броуди с трудом сдерживал в себе восхищение этой женщиной, пока она плавной походкой шла к бару. И в который раз он сказал себе, что нужно вести себя с ней осторожно, дать ей возможность постепенно разобраться во всем.

– О боже! – вдруг воскликнула Тори.

Броуди вскочил.

– Что случилось?

Тори стояла около бара и показывала на дисплей телефона. Он в два прыжка пересек комнату и прочел высветившуюся надпись: «Д. Риттво».

– Он разговаривает с Домиником Риттво! – прошептала Тори.

– Дисплей высвечивает только фамилию того, на кого зарегистрирован номер аппарата, – возразил Броуди. – Он может разговаривать с Рейчел, ее братьями или с кем-либо еще в доме. – Как только Броуди произнес эти слова, дисплей погас. – Он повесил трубку. Быстро! Садись на свое место и делай вид, что ничего не произошло.

Они быстро вернулись на софу и приняли безмятежный вид. Через мгновение в комнату вошел Алекс и сел в свое кресло.

– На чем мы остановились? – спросил он. При этом его лицо ничего не выражало.

– Ты нам рассказывал, как Джан использовал свое влияние, чтобы остановить перемены, которые ему не нравились, – подсказала Тори, и Броуди с удовольствием отметил, что она говорит совершенно спокойно.

Алекс кивнул.

– Так вот, лет двадцать назад один человек хотел открыть здесь свое собственное дело. Он был очень хороший работник, и, что, возможно, еще более важно, его корни находились в этой долине. Он обратился к нескольким банкам, и они без проблем открыли ему кредитную линию. Представляете, каким способным был этот человек и как счастлива была ею семья? Их мечта – мечта каждого, кто родился и работает в этой долине, – становилась реальностью. У него была земля, он планировал построить небольшой винодельческий заводик, у него были уже заказы на вино… – Голос у Алекса сорвался, и он сделал пару глотков виски. – И вдруг неожиданно, безо всяких объяснений, банки отказывают ему в кредитах.