Раскаты грома - Уилбур Смит
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Спасибо, Кен. – Шон осмотрел кружок бесстрастных черных лиц и повторил: – Спасибо.
Шон медленно въехал на конный двор Лайон-Копа. Здесь было много экипажей и слуг, черных женщин и детей, но все замолчали, узнав его. У дальней стены стояли носилки, окруженные женщинами, и Шон первым делом направился туда.
– Я вижу тебя, Мбежане.
– Нкози.
Ресницы Мбежане обгорели, и это придавало его лицу слепое и слегка удивленное выражение. Его руки и ноги были в плотных белых повязках, сквозь которые желтыми пятнами проступала мазь. Шон присел рядом на корточки. Он не мог говорить. Протянул руку и неуверенно коснулся плеча Мбежане.
– Тяжело? – спросил он.
– Нет, нкози, не очень. Мои жены пришли за мной, и я вернусь, когда буду готов.
Они еще немного поговорили, и Мбежане рассказал о Дирке и о том, как пришел Майкл. Потом сказал:
– Эта женщина – жена того, кто погиб.
Шон впервые заметил ее. Она одиноко сидела на одеяле у стены в углу полного людей двора. Рядом с ней стоял ребенок – наклонившись вперед, голый, он обеими руками держал полную грудь и сосал. Женщина сидела спокойно, поджав ноги. На ее плечах был плащ из крашеной кожи; впереди он был расстегнут, чтобы ребенок мог добраться до груди. Шон подошел к ней. Ребенок смотрел на него большими глазами, не выпуская изо рта сосок, углы его рта были влажными от пролитого молока.
– Он был мужчиной, – приветствовал Шон женщину.
Женщина серьезно склонила голову.
– Он был мужчиной, – согласилась она.
– Куда ты пойдешь? – спросил Шон.
– В крааль моего отца.
Высокий головной убор из красной глины подчеркивал спокойное достоинство ее ответа.
– Отбери двадцать голов скота из моего стада и возьми с собой.
– Нги ябонга. Благодарю тебя, нкози.
– Иди с миром.
– Оставайся в мире.
Она встала, взяла ребенка на руки и не оглядываясь вышла со двора.
– Теперь я пойду, нкози, – сказал со своих носилок Мбежане. Его кожа посерела от боли. – А когда вернусь, мы посадим акацию снова. Пожар был небольшой.
– Да, небольшой, – кивнул Шон. – Иди с миром, друг мой. Пей много пива и толстей. Я навещу тебя.
Мбежане негромко засмеялся и жестом велел женам занять места у носилок. Они подняли его, молодые женщины, крепкие от работы на полях, и понесли со двора. Выходя, они запели; они шли двойным рядом, по обе стороны от носилок, статные и высокие, их голые спины блестели на солнце от масла, ягодицы покачивались под короткими набедренными повязками; их голоса звучали стройно, единым хором; они пели песню, приветствующую воина, который возвращается с битвы.
На веранде Лайон-Копа собрались соседи с женами – они пришли выразить сочувствие и предложить помощь.
Ада ждала Шона. Он поднялся по ступенькам.
– Как Дирк? – спросил он.
– Все в порядке, спит. Ему дали опий.
– А Майкл?
– Ждет тебя. Отказался принять лекарство. Я устроила его в твоей комнате.
Проходя по коридору, Шон остановился у комнаты Дирка и заглянул туда. Дирк лежал на спине, перевязанные руки были сложены на груди. Лицо его распухло и было покрыто красными царапинами там, где его рвали ветки акаций. Рядом терпеливо дежурила Мэри. Она посмотрела на Шона и хотела встать. Шон покачал головой:
– Нет, я приду, когда он проснется.
И он прошел по коридору к своей комнате.
Три девушки Ады суетились и чирикали у постели Майкла, как птицы у потревоженного гнезда. Увидев Шона, они прекратили чириканье. Все девушки Ады необъяснимо побаивались Шона.
– О, мистер Кортни, его бедные руки… – начала одна, потом малиново покраснела, торопливо присела и выбежала из комнаты. Остальные последовали за ней.
Шон подошел к кровати.
– Привет, Майкл.
Голос его звучал хрипло; Шон заметил волдырь, который, как светлая виноградина, свисал со щеки Майкла.
– Здравствуй, дядя Шон.
Обожженные места на лице и губах были смазаны желтой мазью. Шон осторожно сел на край постели.
– Спасибо, Майкл, – сказал он.
Глава 68
На следующее утро, очень рано, приехал Ронни Пай с Деннисом Петерсеном, оба в костюмах.
– Прекрасный наряд, – приветствовал их Шон. – По делу или по дружбе?
– Ну, можно сказать, понемногу и того и другого. – Ронни остановился на верху лестницы на веранду. – Можно войти?
Шон провел их в конец веранды, и все сели, прежде чем снова заговорить.
– Я слышал о пожаре, Шон. Ужасно. Говорят, погиб туземец, а Дирк и Майкл пострадали. Ужасно.
Ронни сочувственно покачал головой.
– Вы слышали также, что я потерял четыре тысячи акров посадок? – вежливо спросил Шон.
– Слышали и об этом, – серьезно кивнул Ронни. – Ужасно.
Ронни и Деннис быстро переглянулись и уставились себе на руки.
– Очень печально, – повторил Ронни, и наступила тишина.
– Вас еще что-нибудь беспокоит? – вежливо спросил Шон.
– Ну, раз уж ты сам об этом заговорил…
Ронни достал из внутреннего кармана пиджака длинный сложенный документ, перевязанный красной лентой.
– Не возражаешь, если мы кое-что обсудим? Можно позже, когда почувствуешь себя лучше.
– Давайте, – сказал Шон.
– Параграф восемь. – Ронни разложил документ между кофейными чашками. – Касательно вышеназванного обеспечения, а именно посадок акации в квартале № 2 фермы Лайон-Коп, стоимостью приблизительно…
Ронни заколебался.
– Думаю, нет смысла читать все. Ты знаешь, что там говорится. Эти посадки – часть обеспечения займа.
– Сколько времени вы дадите мне, чтобы собрать деньги? – спросил Шон.
– Ну, Шон, ты же понимаешь, сроки оговорены в контракте. Мне кажется, времени у тебя нет.
– Мне нужен месяц, – сказал Шон.
– Месяц! – вскрикнул Ронни, словно от боли. – Послушай, Шон. Я, честно, не понимаю… у тебя ведь есть средства. Так зачем тебе месяц? Выпиши нам чек, и вся недолга.
– Ты отлично знаешь, что денег у меня нет.
– Мне кажется… – осторожно начал Ронни. – Мне кажется, что если у тебя нет денег сейчас, то они не появятся и через месяц. Не обижайся, Шон, но нам приходится на все смотреть с деловой точки зрения. Если ты меня понимаешь.
– Понимаю, – кивнул Шон. – Мне нужен месяц.
– Дай ему месяц! – выпалил Деннис Петерсен. Это был его первый вклад в разговор, и Ронни сразу повернулся к нему с искаженным гневом лицом. Но после отчаянной внутренней борьбы, продолжавшейся пять секунд, вернул на лицо обычное выражение, а в голос – рассудительность.
– Что ж, Деннис, – сказал он. – Обычно мы так дела не делаем. По-моему…
– Я говорил с Одри перед приездом сюда. И пообещал ей… В общем, мы оба согласны…
Деннис смотрел на долину, не в силах встретить взгляд партнера.
Неожиданно Ронни Пай усмехнулся. «Да, конечно. Так даже лучше. Поглядим, как этот большой высокомерный ублюдок будет пресмыкаться с протянутой рукой». Шон прежде всего отправится к Джексону, а Ронни уже накануне телеграфировал ему. Он также послал телеграмму Николсу в банк «Стандарт». И теперь сообщение стремительно передается по всем банкам Южной Африки.
Шону Кортни будет трудно взять взаймы даже на оплату обеда.
– Хорошо, Шон. В качестве особой уступки ты получаешь месяц. – Он перестал смеяться и подался вперед в кресле. – У тебя ровно тридцать дней. Потом, клянусь Христом, я выкуплю твою ферму.
После их ухода Шон один сидел на широкой веранде. Солнце ярко освещало холмы; везде жарко, но в тени прохладно.
Шон слышал, как где-то в доме разговаривают девушки Ады, потом одна из них визгливо рассмеялась. Этот звук раздражал Шона; он еще больше нахмурился, достал из кармана смятый конверт и разгладил его на ручке кресла. Посидел, кусая огрызок карандаша.
Потом написал «Джексон, Натальская акациевая компания». Потом «банк «Стандарт». Потом «Бен Голдберг». Остановился, обдумывая последнее имя в списке. Потом громко хмыкнул и вычеркнул его двумя чертами. Не от Голдбергов. Не их это забота.
Он быстро написал «Канди».
А ниже добавил «Тим Кертис».
И все. Джон Ачесон в Англии. Чтобы получить его ответ, потребуется два месяца.
Это все. Шон негромко вздохнул и спрятал конверт в карман. Потом закурил сигару, сел в кресло поглубже и положил ноги на низкую стену веранды перед собой. «Отложу до завтра, до утреннего поезда», – подумал он.
Окна позади него были широко открыты настежь. И Майкл Кортни со своей кровати отчетливо слышал каждое слово этого разговора.
Он с трудом встал и начал одеваться. Никем не замеченный, вышел через заднюю дверь.
Его лошадь стояла в конюшне; Майкл одолжил седло и поехал в Тёнис-крааль.
Энн увидела, как он едет, и выбежала во двор ему навстречу.
– Майкл! О Майкл, слава Богу, ты цел. Нам сказали…
Тут она увидела его опухшее лицо и замолчала. Майкл медленно спешился, и один из конюхов увел лошадь.
– Майкл, дорогой, твое лицо!
Она порывисто обняла его.
– Это пустяки, мама.