Власть книжного червя. Том 4 - Kazuki Miya

— Она женщина из Дункельфельгера, — ответил Фердинанд, пренебрежительно махнув рукой. — Мы можем планировать использовать это в наших интересах, но также мы можем с уверенностью сказать, что у нее есть все необходимые ресурсы, чтобы делать тоже самое.

Ханнелора не казалась мне интриганкой, но история показывала, что женщины из Дункельфельгера вполне способны к стратегическому мышлению, так что вполне возможно, что ее скромное поведение было маской.

Дав еще несколько инструкций, Фердинанд вернулся в Эренфест вместе со своей свитой. Ученики-чиновники были чрезвычайно заняты неожиданно свалившейся на них нагрузкой, но Хартмут казался особенно оживленным, а Филина отчаянно хотела узнать как можно больше. Добавьте к этому Родерика и создастся впечатление что моим вассалам очень весело.

***

Мы переговорили с Дункельфельгером по поводу возможного чаепития и получили положительный ответ. В итоге они пригласили нас, так как хотели обсудить мою адаптацию книги по истории их герцогства.

Я сделаю все, что в моих силах, чтобы получить разрешение на ее издание. А также для того, чтобы мне позволили еще немного подержать у себя ранее одолженную книгу!

Надев подаренное Фердинандом ожерелье и убедившись, что мы взяли с собой книгу про рыцарей Аренсбаха, которую мы напечатали на основе рассказанных Аурелией историй, я вместе с Шарлоттой направилась на чаепитие в общежитие Дункельфельгера.

Комната для чаепитий в общежитии Ханнелоры была очень простой: цветовая гамма, в которой было все оформлено представляла собой сочетание синего и белого, вся мебель была лишена богатой резьбы или причудливых украшений. Большой стол был длинным с острыми углами, а в дальней части комнаты стояла статуя рыцаря, сидящего верхом на своем звере. Размеры статуи примерно были равны габаритам недавно крещенного ребенка. Сама она была сделана из прозрачного голубого кристалла, а сама работа была настолько искусна, что я ожидала что рыцарь оживет в любую минуту.

Мм… Это очень просто и одновременно стильно, и заметно отличается от стиля Классенберга. Хотя, должна признать, что такой сдержанный стиль, кажется довольно необычным, ведь у Дункельфельгера такая богатая история, что в ней легко можно найти вдохновение для различных украшений.

Пока я с любопытством осматривала комнату, Ханнелора смущенно покраснела.

— Довольно просто, не так ли? Наше герцогство уделяет очень мало времени украшениям, а в сочетании с нашим синим цветом и этим холодным временем года… — она замолчала и забормотала о том, что этот стиль и атмосфера кажутся особенно холодными зимой. Это разительно отличается от теплого времени года, когда шумные рыцари оживляют любые помещения.

— Я бы сказала, что это отражает практичный склад характера Дункельфельгера. Но делает это довольно очаровательным и при этом эффективным способом, — сказала я. — Возможно это не та очаровательность, которая обычно нравится девушкам, но рыцари будут чувствовать себя здесь как дома. Каждая деталь излучает силу и мужество, что явно подходит вашему герцогству.

Ханнелора удивленно моргнула, огляделась вокруг, а затем несколько раз кивнула. Мне предложили присесть, после чего Ханнелора демонстративно глотнула чай, а затем откусила кусочек от сладости. В свою очередь я первой продегустировала одно из печений по рецепту Эренфеста, которое мы принесли с собой.

Как только с этими формальностями было покончено, я попробовала сладости, которые мне порекомендовала Ханнелора. Одна из них напоминала изюм, покрытый йогуртом с медовым привкусом.

— Это особый продукт Дункельфельгера? — спросила я.

— Да. Эти фрукты называются рорес. Я люблю есть их в сушеном виде, хотя взрослые получают больше удовольствия, когда делают из них визе. Обычно во время чаепитий в Королевской академии мы подаем его в засахаренном виде, но учитывая фунтовые кексы и печенье из твоего герцогства, мы подумали, что в таком виде он понравится тебе больше.

Я была рада услышать, что Ханнелора учла мои предпочтения при выборе этих сладостей, и поэтому я улыбнулась и слегка кивнула.

— Да, эти сушеные роресы очень вкусные. Пожалуй, я могу пристраститься к ним. Я думаю, они могли бы послужить идеальным дополнением к любой выпечке.

— Сестра, — взяла слово Шарлотта. — Мне кажется из них выйдет чудесный бисквит.

— О боже. Рорес в бисквите? Звучит восхитительно, — с мечтательной улыбкой согласилась Ханнелора. Я кивнула в знак согласия, и после этого она приказала своим вассалам приготовить для меня немного сушеного рореса, после того как чаепитие закончится.

— Пожалуйста, поделитесь с нами своими новыми творениями, когда они будут готовы.

— Да, конечно, — ответила я.

У тебя скоро будет новая работа, Элла.

— А теперь, леди Розмайн, — обратилась ко мне Ханнелора. — давайте поговорим о вашей переписанной версии книги по истории нашего герцогства.

— Я допустила какую-то серьезную ошибку при переписывании? — спросила я.

— О, совсем нет. Наоборот, она была очень хорошо написана. Мой брат даже перечитывал ее несколько раз. Он был, гм, совершенно опьянен великолепием истории нашего родного герцогства, так что…

Я знала Лестилаута только как злодея-спортсмена, поэтому для меня было по-настоящему удивительно узнать, что он мог настолько увлечься книгой, чтобы прочесть ее несколько раз подряд. Даже если эта страсть была в первую очередь вызвана его любовью к родине, мне было приятно знать, что он получил так много удовольствия от чтения.

Это первая точка соприкосновения с тобой, Лестилаут!

— В любом случае важно то, что ауб попросил о разрешении скопировать эту рукопись и для нашего герцогства, — продолжила Ханнелора. — Эм, что ты об этом думаешь? Детали можно будет обсудить во время Межгерцогского турнира или, возможно, во время Конференции эрцгерцогов.

Я уже открыла рот, готовая согласиться прямо здесь и сейчас, но Шарлотта опередила меня.

— Мы обсудим этот вопрос с нашим аубом, — с улыбкой сказала она. — Я считаю, что было бы идеально, если бы они уладили этот вопрос между собой во время Межгерцогского турнира.

— Я бесконечно благодарю вас.

Ой. Думаю, я не должна была сразу давать свое согласие. Ну, у меня и не было возможности сказать хоть слово, так что я все еще в безопасности.

Оттуда разговор перешел к тому, что мы