Избранное (СИ) - Измайлова Кира Алиевна

В данном случае я мог утверждать одно: запах крови примешался откуда-то еще. Его я точно не обонял, значит, воображение подбросило сюрприз. Такое со мной случалось, и я не удивился. Напомнил себе о том, что нужно внимательно смотреть по сторонам, и прервал процесс самоанализа. Надеюсь, на это еще найдется время… а пока меня ждали более насущные дела.

Чародеи.

– А где же ваши знаменитые красные перчатки? – первым делом спросила Тродда Викке, услышав мое имя.

– Полагаете, стоит привлекать всеобщее внимание такой яркой деталью туалета? – осведомился я, поправив обычные дорожные перчатки. Черные, разумеется.

– Право, мне хотелось взглянуть на вас во всей красе, господин Сандеррин.

– Называйте меня просто Санди, – попросил я.

– Как вам будет угодно, – улыбнулась она.

У нее были полные темно-красные губы, но взгляд на них не вызывал желания попробовать, каковы они на вкус. Я и так мог представить: горячие, липкие, с химическим сладковатым неприятным привкусом помады.

Тродда оказалась высокой – почти вровень со мной – стройной и пышногрудой. Соломенного цвета волосы она заплетала в косы и укладывала короной вокруг головы, что прибавляло ей роста и вынуждало соблюдать королевскую осанку, потому что с таким грузом на макушке иначе держаться сложно. Симпатичное, чуточку простоватое лицо могло ввести в заблуждение, однако Тродду выдавал взгляд широко распахнутых синих глаз: он принадлежал далеко не юной девушке, но хорошо пожившей женщине. О возрасте ее я не взялся бы судить – чародеи стареют медленнее обычных людей, – но счел бы ее ровесницей Веговера, а тому уже под семьдесят, хотя выглядит он на двадцать лет моложе.

На фоне Тродды ее супруг, Сарго, выглядел карикатурным персонажем из комической пьесы. Обычно именно такие типы оказываются рогоносцами: жена изменяет едва ли не у них на глазах, но они ровным счетом ничего не замечают. Правда, если уж заметят (и, главное, поверят, что увиденное не есть розыгрыш или постановочное действо с целью очернить супругу), тогда в них просыпается зверь…

Сарго был щуплым, узкоплечим, с намечающимся брюшком. Темные волосы он расчесывал на прямой пробор и, судя по запаху, немилосердно напомаживал, чтобы не стояли дыбом. Короткие усики и очки в модной прямоугольной оправе дополняли ансамбль.

Странная парочка. Хотя я видал и не такие.

– Наслышан о вас, господин… э-э-э… Санди, – произнес он неожиданно глубоким баритоном и протянул мне руку.

Я не ответил на его жест: если Сарго наслышан обо мне, то знает, что я никому не подаю руки. И дело не в моем дурном воспитании, как легко предположить.

Очевидно, он вспомнил об этом, потому что смущенно пробормотал:

– Рады знакомству… Вы, пожалуй, тоже называйте нас попросту, по именам. Дорога нам предстоит долгая, и мы, надо полагать, познакомимся поближе, а потому я не вижу смысла тратить время на церемонии.

– И я не вижу, – согласился я, опустив свое мнение по поводу более близкого знакомства. Зачем разочаровывать людей с ходу? Быть может, они окажутся вполне приемлемыми спутниками! – Рад знакомству, Сарго, Тродда… Прошу занять ваши места. Не будем мешкать понапрасну.

Они живо забрались в фургон, а я оседлал свою кобылу. Попозже я, пожалуй, присоединюсь к чародеям, но пока мы не выедем из Таллады, предпочитаю сохранять мобильность.

– До чего странно, Сарго, – услышал я шепот Тродды сквозь поскрипывание колес, шуршание брезента, шумное дыхание волов, звяканье металла. – Гляди, как он правит лошадью… А говорят, он ничего тяжелее палочки накорри и карт в руки не берет…

– Оставь, прошу тебя, – сердито ответил он.

– Ну в самом деле, как он обходится в путешествии без слуг, если колдовать не умеет? Ведь не умеет, об этом все знают!

– Не лезь к нему, заклинаю! Поговаривают, у Рока Сандеррина скверный нрав, и я вполне готов этому поверить, так что, будь любезна, воздержись от провокаций. Если он…

Тут налетевший порыв ветра громыхнул жестяной вывеской у нас над головами, заглушив окончание фразы, но я и так догадался, о чем говорил Сарго. Если я брошу обоз на середине дороги, вернуться или достичь пункта назначения – особенно с таким грузом – им будет непросто. То, что я никогда так не поступал, не мешало окружающим распускать слухи о подобных выходках, а я их не пресекал. На образ и репутацию работают не только положительные отзывы довольных клиентов.

Обоз двигался медленно – движение в городе довольно плотное. Самоходки так и шмыгают туда-сюда, упряжных экипажей еще больше, то и дело на перекрестках возникает неразбериха. Я не поторапливал возниц, поэтому мы тянулись за еще двумя обозами и такими темпами должны были выбраться из Таллады к полудню, не раньше.

Впрочем, что утро, что полдень – разницы никакой. Все та же серая хмарь, духота… Дождь побрызгал, вопреки моему прогнозу, но даже пыль толком не прибил, и дышать легче не стало.

Один из обозов повернул к южным воротам (должно быть, решили, что в объезд выйдет быстрее), и тут же столпотворение впереди рассосалось. То ли на тех бедолагах висело какое-то заклятие, не пускающее вперед, или обычный сглаз – кто-нибудь сказанул в сердцах, слово и прилипло, то ли просто так сложилось, но… нам повезло, а им – не слишком. Они не слышали, должно быть, что южные ворота со вчерашнего дня закрыты для проезда тяжелых возов, там мост чинят. Придется им или возвращаться сюда, или двигаться дальше, к восточным воротам…

Лошадь подо мной едва слышно фыркнула, и я погладил ее по шее. Гуш не нравилось в городе, но что поделаешь: провожатый не может встретить обоз за воротами, он должен быть с ним – и в нем – с самого начала.

– Потерпи, – сказал я едва слышно, и Гуш шевельнула ушами. – Уже скоро.

Веговер не поскупился: из города нас выпустили, едва взглянув на бумаги. О досмотре и речи не шло. Окажись на посту кто-то из моих старых знакомцев, я бы поинтересовался, что к чему, но увы – я не узнал ни одного лица, будто в стражники спешно набрали новичков. Во всяком случае, именно в эту смену и на этих воротах. Любопытно, если бы мы свернули к восточным воротам, там тоже обнаружились бы сплошь незнакомые мне физиономии? Если так, значит, куплено и начальство городской стражи, а это большие деньги…

Кстати, я предпочитаю хоть какую-то видимость деятельности: когда большой обоз выпускают, даже не взглянув, что там такое в фургонах, это выглядит слишком подозрительно. А зная, насколько ушлый кругом отирается народ… Одним словом, нужно внимательно смотреть по сторонам: проверить, что мы везем, может возжелать не только дорожная стража. С другой стороны, на что нам чародеи и охрана? Пускай отрабатывают свой хлеб, а я в случае нападения предпочту отлежаться в придорожной канаве. Провожатого вряд ли тронут, но от случайной пули или заклинания никто не застрахован…

Где-то за облаками солнце достигло зенита – мы покинули предместья намного раньше, чем я рассчитывал. Радоваться, впрочем, было рано: если зарядит дождь, быстро мы двигаться не сможем – тяжелый фургон по грязи будет тащиться еле-еле, если, конечно, чародеи не соблаговолят пошевелиться и, к примеру, подморозить или подсушить лужи. Это не слишком сложно, но они всякий раз так ломаются, если попросить, будто от них требуется вымостить клятую дорогу лучшим камнем, причем без применения магии. Надеюсь, эти окажутся посговорчивее…

А с самоходками по такой погоде одни проблемы, удостоверился я, увидев одну такую на обочине. Судя по яростной ругани владельца, он потерял на колдобине какую-то важную деталь, а без нее ехать дальше не получалось. Повезет, если его возьмет на буксир какой-нибудь обоз, а нет – придется бросать колымагу на произвол судьбы и идти пешком или ехать с попутчиками. Ну а пока он доберется до Таллады и вернется с подводой или механиками, его самоходку успеют разобрать по винтикам.

«Вдобавок они ржавеют», – добавил я мысленно и приотстал. Сзади обоз выглядел самым обыкновенным: Веговер не вчера родился, а потому фургоны были не новыми и в самую меру зачуханными, волы очень крепкими, но невзрачными, а двойной брезент на тентах – художественно заплатанным. Посторонний взглянет и не поймет сразу, кто едет: какой-то торговец средней руки или вовсе переселенец со скарбом. Хоть на этом спасибо… Оставалось надеяться, что никто нами не заинтересуется, во всяком случае, до поворота. Всего трое суток протянуть, сущая ерунда…