Настоящая фантастика – 2010 - Генри Лайон Олди

нем какая-то едва ощутимая скверна: похоже, он заглушал другой, гораздо менее приятный запах, как за громким славословием прячется злобный шепот.

В сложившейся ситуации Кроту чудилось что-то граничащее с черной комедией. В «Форде» находилось уже по крайней мере два мертвеца. Когда он увидел в зеркале заднего вида глаза загорелого здоровяка, он понял, что мертвецов может оказаться и больше. На свете существовало множество занятий, до которых прежний Крот не опустился бы ни при каких обстоятельствах. И среди них — быть водителем катафалка. А сейчас ничего, рулил себе по бездорожью…

— Эй! — сказал человек с корабля-призрака. — А он что здесь делает?

Босс снизошел до объяснений, правда, сделал это в своей манере:

— Закрой пасть. Это мой человечек. У него испытательный срок — может, сгодится для новой работы.

— Так он же живой, мать его! — возмутился мертвец изменившимся голосом, подозрительно похожим на голос Шлока. Интонации тоже определенно были шлоковские.

— Ну да, живой — для разнообразия, — спокойно согласился босс. — А тебе-то что?

— От него воняет, — заявил мертвец.

— Да, должен заметить, в самом деле попахивает, — вставил граф, сморщив правую половину породистого лица.

«За кого меня тут держат?» — злобно думал Крот, не решаясь, однако, снова достать пушку, чтобы проверить, могут ли дважды покойники разговаривать. И кстати, чем это от него пахнет, кроме пота, выделившегося за последние бурные сутки?

Похоже, тут все немного баловались чтением мыслей. Во всяком случае, мертвец сказал:

— Ты пахнешь, как и все живые кретины, которые цепляются за свою вонь так, будто она последнее, что у них осталось.

— Ну и что мне с этим делать? — спросил Крот, заметив, что босс с кривой усмешкой наблюдает за назревающей сварой.

— Как насчет дезодоранта? — предложил граф и сунул ему под нос баллончик, на корпусе которого имелся символ, обозначавший нервно-паралитический газ.

Крот оценил юмор. На месте графа он поступил бы точно так же. Все рассмеялись, и напряжение немного спало.

— Премного благодарен за то, что укоротили мой путь, — церемонно обратился граф к боссу. — Отчего бы вам не посетить мой замок?

Босс благосклонно кивнул и приказал Кроту:

— Поехали.

— Куда? — недоуменно спросил тот.

Мертвец разочарованно хмыкнул, будто подтвердились его худшие опасения.

— Мы там, где наши мысли, мой теплокровный друг, — снисходительно сообщил граф, и почти тотчас Крот увидел впереди изломанный силуэт какой-то постройки или нескольких построек сразу, приятно разнообразивший унылую равнину. И, что особенно ему понравилось, в той стороне разливалось мягкое сияние неона. Это было как-то уютно, по-земному — Крот уже и не сумел подобрать другого слова.

Вблизи «замок», по мнению Крота, гораздо больше напоминал пустующий мотель, но он воздержался от высказываний на сей счет, поскольку смекнул, что боссу и компании ничего не стоит перевернуть все с ног на голову в любой момент.

Заведение называлось «У реки», о чем и возвещала вывеска, так поманившая Крота светом изогнутых неоновых трубок. Излишне упоминать, что никакой реки он поблизости не заметил. Он въехал на обширную стоянку через распахнутые ворота. Шесть или семь коттеджей стояли, будто гномы вокруг Белоснежки, а роль последней играло сооружение, слишком тонкое для башни и слишком толстое для флагштока. Верхушка его терялась во мгле. Больше всего оно напоминало увеличенную во много раз и вытянутую по вертикали шахматную фигуру. Белый король в окружении черных пешек — мат в один ход, без шансов.

Крот как-то не сразу осознал, что стоянка заполнена машинами, — может быть, потому, что его восприятие обрело неприятную избирательность. Некоторые подробности открывались ему с запозданием, постепенно, с натугой, отчего он, конечно, чувствовал себя не вполне полноценным.

Если мертвые автомобили тоже имеют своих призраков, то это был тот самый случай. Они выглядели так, словно в любой момент могли обратиться в дым или рассыпаться в ржавую пыль. Крот посмотрел в зеркало заднего вида и встретился взглядом с графом. После этого на пару мгновений стоянка — вернее, двор — показался ему забитым каретами, лошадьми и снующими лакеями.

Он раз пять объехал вокруг белой башни, высматривая место для парковки. Наконец босс хлопнул его по плечу:

— Братец, ты нас не на карусели катаешь.

Крот остановился, загородив выезд лимузину — серому и ячеистому, как изображение на телевизионном экране. Пока он решал, не страдает ли дефектом сетчатки, граф принялся расписывать боссу достоинства некоей невесты. По скромному мнению Крота, таких идеальных баб просто не существовало — разве что резиновых. Он вытащил ключ из замка зажигания и отправился было вслед за своими пассажирами.

— Дама тоже приглашена, — обернулся к нему граф с непроницаемой физиономией.

Крот тупо смотрел на него несколько секунд, затем обошел машину и открыл багажник.

Он едва не получил по яйцам острым каблуком женской туфельки. Спасла хорошая реакция. Крот вовремя отскочил и стал вести себя осторожнее, если такое возможно. Бледная мертвая девушка приподнялась, насколько позволяла крышка багажника и связанные руки. Липкая лента, которой был заклеен рот, делала ее похожей на бракованную пластмассовую куклу.

Крот приблизился, вытащил из кармана раскладной нож и перерезал сетевой шнур, которым были обмотаны запястья недавней заложницы. На них уже появились пятна трупного окоченения — впрочем, издали они могли сойти за кожаные ремешки наручных часов. Глаза у девушки были как две черных дыры, о которых мог бы сказать что-либо только дипломированный психолог.

Она выбралась из багажника и двинулась в сторону поджидавшей ее компании. И не она одна. К числу гостей графа пожелал присоединиться Шлок. Крот некоторое время смотрел на то, как эта парочка непоправимо мертвых идет на взаимное сближение. Сзади Шлок выглядел недурно, если не обращать внимания на небольшую асимметрию черепа. И непохоже было, что ему мешает отсутствие половины головного мозга или что он крепко соскучился по своему товарищу. Последний почувствовал себя здесь лишним, однако босс поманил его ручкой, и ноги сами понесли Крота к двери коттеджа, из-за которой доносилась скрипучая музыка, будто из сломанной