Вопросы теории гибридной войны - Александр Александрович Бартош

class="a">[128]. Главным итогом цветных революций является переход государств, в которых они произошли, под внешнее управление США как их основного бенефициара.

Важно отметить, что именно цветная революция выступает в качестве своеобразного катализатора ГВ и способствует переходу гибридного относительно ненасильственного противоборства в русло насильственных и зачастую кровопролитных действий.

Примером такого алгоритма развития кризисной ситуации служат события в Казахстане в январе 2022 г., когда деструктивные силы при внешней поддержке предприняли попытку дестабилизировать страну и захватить власть. Только своевременное решительное вмешательство Коллективных сил быстрого реагирования ОДКБ, предпринятое по просьбе законного правительства Казахстана, предотвратило развитие событий по разрушительному сценарию.

Термин «информационная война» используется в двух смысловых вариантах:

• в широком смысле — для обозначения противоборства в информационной сфере и средствах массовой информации для достижения различных политических целей;

• в узком смысле — как информационные военные действия, т. е. для обозначения военного противоборства в военной информационной сфере в целях достижения односторонних преимуществ при сборе, обработке и использовании информации на поле боя (в операции, сражении).

В рамках последнего варианта серьезную опасность представляют действия противника по нарушению устойчивости функционирования критической информационной инфраструктуры.

Применительно к этому смысловому варианту ИВ в США появилась концепция так называемой «дешёвой войны» (War on the Cheap), сторонники которой утверждают, что «один миллион долларов и двадцать человек, проводя компьютерные атаки, могут обеспечить успех, сопоставимый с действиями многотысячной группировки войск»[129].

Авторы этой концепции утверждают, что относительно небольшими силами и средствами при минимальных финансовых затратах можно вывести из строя военную и государственную информационную инфраструктуру противника, так что на ее восстановление потребуются годы.

Признавая опасность концепций, предусматривающих нарушение устойчивости функционирования критической информационной инфраструктуры, сосредоточимся на рассмотрении стратегий ИВ применительно к подрывным информационно-психологическим операциям в административно-политической, социально-экономической и культурно-мировоззренческой сферах государства — объекта агрессии при подготовке и в ходе цветных революций и ГВ.

Наши потенциальные противники отмечают важность оказания информационно-психологического воздействия на государственное и военное руководство, военнослужащих и население страны в целом. Современная концепция войны — это не оружие, а влияние. Принципиально новая роль информации подчеркивается в «Единой доктрине информационных операций» Комитета начальников штабов ВС США: «Информация стала представлять собой не только цель воздействия, но и оружие воздействия, а также область или сферу деятельности ВС США»[130].

Политическая воля и наличие объединенных ресурсов США и НАТО позволяют в рамках стратегии глобального доминирования последовательно осуществлять подрывные информационные операции в рамках ИВ, которая в общем случае охватывает оба упомянутых выше смысловых варианта.

Существуют несколько точек зрения на то, что представляет собой ИВ.

В доктрине ВС США определяется, что «информационная война — это не только воздействие на компьютерные сети, это действия (операции) непосредственно по подавлению (искажению, уничтожению) или использованию в своих целях информации в любых ее формах, воздействие на передачу информации любыми СМИ, в том числе на её объем и содержание, на все её обеспечивающие информационные системы и компьютерные сети, на специальные программы математического обеспечения, физические средства материальной части систем и сетей, на средства хранения и размножения данных, на содержание инструкций по их использованию, на действия и сознание личного состава, обслуживающего эти системы, средства и сети»[131].

В этом определении в большей степени просматривается своеобразный крен в сторону трактовки И В в узком смысле — как информационные военные действия, т. е. для обозначения военного противоборства в военной информационной сфере в целях достижения односторонних преимуществ при сборе, обработке и использовании информации на поле боя (в операции, сражении).

В этом контексте более сбалансированным в отношении технического и человеческого измерений представляется определение ИВ, предложенное политологом И.Н. Панариным: «Информационная война — комплексное воздействие (совокупность информационных операций) на систему государственного и военного управления противостоящей стороны, на её военно-политическое руководство, которое уже в мирное время приводило бы к принятию благоприятных для стороны-инициатора информационного воздействия решений, а в ходе конфликта полностью парализовало бы функционирование инфраструктуры управления противника»[132].

Наиболее полное соответствие пониманию ИВ в широком смысле, т. е. как противоборства в информационной сфере и средствах массовой информации д ля достижения различных политических целей, предполагает определение ИВ, приведенное в диссертации А.М. Соколовой: «Информационная война — это совокупность мероприятий, предпринимаемых в целях достижения информационного превосходства над противником путем воздействия на его информационные системы, процессы, компьютерные сети, общественное и индивидуальное сознание и подсознание населения и личного состава вооруженных сил, при одновременной защите своей информационной среды»[133].

Таким образом, как важнейшая военно-политическая категория ИВ представляет собой осуществляемую по единому замыслу и плану совокупность способов воздействия на сознание всех слоев населения государства-противника для искажения картины восприятия мира, ослабления и разрушения основ национального самосознания и типа жизнеустройства с целью дезорганизации мер противодействия агрессии. Масштабы информационного воздействия зависят от вида конфликта. В цветной революции информационными операциями охватывается относительно ограниченный круг объектов, в числе которых целевые группы правящих элит, правоохранительных органов и молодёжи в столице и ряде крупных городов. Временные рамки воздействия кратко- и среднесрочные. В ГВ объектом информационного воздействия в течение длительного времени является все население страны.

Замысел информационных операций может предусматривать глобальный охват с целью, например, формирования нужного имиджа отдельной страны или группы стран в обширном глобализационном контексте.

Из приведенных соображений следует, что одним из главных объектов ИВ являются общественное и индивидуальное сознание и подсознание населения, прежде всего элит и молодёжи, а также личного состава ВС.

В основе общественного и индивидуального сознания и подсознания населения лежат национальные ценности и национальные интересы государства-жертвы. На подмену национальных ценностей и национальных интересов ложными интересами и ценностями, на их полное разрушение в ходе И В направляется совокупность подрывных операций.

Следовательно, наряду с широким классом информационно-технических объектов противника важными объектами информационно-психологического воздействия в ходе ИВ являются государственное и военное руководство, военнослужащие и население страны.

Именно в таком контексте американский генерал У. Кларк признает, например, факт проведения американцами информационных операций накануне войны в Ираке: «В течение многих лет Соединенные Штаты стремились к свержению Саддама: оказывали давление на Ирак, поощряли оппозицию, советами и подсказками направляли ее действия»[134]. Впоследствии выяснилось, что определенная часть иракских военных была подкуплены американцами и сдала страну без боя. В течение многих десятков лет США активно используют подрывные информационные технологии для дестабилизации и свержения неугодных Вашингтону режимов в странах Латинской Америки и Юго-Восточной Азии[135].

Политические реалии современности свидетельствуют о расширении использования подрывных информационно-коммуникационных технологий в конфликтах с привлечением для этих целей спецслужб. Например, подписанный Б. Обамой в 2012 г. документ, так называемая разведывательная ориентировка, позволяет спецслужбам