Кровь Заката - Вера Камша

Этих тварей Его Величество недолюбливал, хотя его матушка, вдовствующая королева, их обожала. Наглые раскормленные кошки и коты ходили и лежали там, где им хотелось. Если кто-то ненароком их беспокоил, злюки шипели и огрызались, а одна из них придушила любимого хомяка Пьера, когда бедняга сбежал из клетки. Королю долго врали, что Помпон вернулся в поле к родичам, он узнал страшную правду случайно и проплакал всю ночь. После смерти матушки кошки из дворцовых покоев были изгнаны, во всяком случае, ему говорили, что это так. И вот опять!

Правда, эти звери совсем не походили на курносых и пушистых материнских любимиц. Они были побольше, какие-то прилизанные и с острыми мордами, а их короткая черная шерсть блестела, словно они были сделаны из черного стекла. И все равно это были кошки!!! Даже более противные, чем те, что отравили королевское детство. И они посягнули на наследника, которого самому Пьеру трогать не разрешалось!

Возмущенный до глубины души король бросился к кроватке, крича и размахивая руками, но негодные твари лишь осклабились и прижали уши. Пьер бестолково прыгал вокруг, не решаясь схватить агрессоров, так как всегда боялся боли, а остроту кошачьих когтей помнил с детства. Несмотря на громкие крики, на помощь никто не спешил, слуги словно оглохли, а кошки и не думали уходить. Они таращились на Его Величество нагло и вызывающе, а одна и вовсе зевнула и почесала за ухом, громко стуча лапой по дереву.

Наконец король Арции догадался снять ночную туфлю и замахнулся на большого черного кота, видимо, главного в этой отвратительной компании. Однако мерзкий хищник успел напасть первым. Он издал громкое шипенье и, выставив вперед лапы с ужасными когтями, прыгнул в лицо королю, расправив при этом темные кожистые крылья. Пьер дико закричал, чувствуя себя таким же маленьким и беззащитным, как бедняга Помпон. Раскосые желтые глаза впились в обнаженную душу, и этот бездонный взгляд был последним, что запомнил Пьер Лумэн, прежде чем потерял сознание.

2863 год от В.И.

16-й день месяца Иноходца.

Арция. Тагэре

Cтарый Медведь готов был убить свою дочь. Ну, может, не убить, но хорошенько выпороть безусловно. Шарль и Делия были невиновны, в этом не было сомнения, и упрямство Эсты не лезло ни в какие ворота. Дочь упорно молчала, зять был спокоен и приветлив, хотя в глазах билась какая-то странная тоска. Этьен ре Фло списывал ее на разлад в доме и на беду с младшим сыном, Эстела же мальчика словно бы и не замечала. Старого графа подобное равнодушие просто бесило, тем более дочка была кругом виновата. Вольно же ей было в интересном положении тащиться верхом на Грозовой кряж, да еще в ненастье!

Этьен бы понял, если б Эста тряслась над больным ребенком, а она, она словно бы брезговала им. Но малыш-то чем виноват?! Другое дело Шарло, тот старался казаться спокойным, но скрыть свои чувства от тестя ему не удавалось. Что ж, сдержанная любовь отца в данном случае куда лучше сумасшедшей материнской опеки, жаль только, что маленький ребенок этого не понимает. Ре Фло чувствовал, что внуку плохо без матери, но что могли сделать они с Шарло, двое мужчин, рожденных для боя, а не для возни с больными младенцами?!

– Шарло, может, мне забрать Сандера с собой? Кормилиц и вообще баб и во Фло пруд пруди, а Изо старше его всего на два года, пусть вместе растут.

– Эста не согласится, – покачал головой Тагэре, – там же Делия…

– Проклятый! – проворчал Старый Медведь. – Вот уж точно, вбила себе в голову невесть что… Да гляди ты и вправду на сторону, и то…

– Сигнор Этьен, – улыбнулся Шарль, – я далеко не святой, врать не буду. Но ведь Делия – жена Рауля!

– Ну, хорошо хоть так, – буркнул тесть, – а то я было испугался, что ты в святые метишь. Не возжелай, прощай и так далее… Может, не пройдет и десяти лет, как ты не только на чужих баб, но и на свою корону соизволишь взглянуть?

– Но мы же договорились, – вздохнул Шарло.

Старый Медведь собрался ответить, но не успел. Вошел оруженосец Шарля, изо всех сил старавшийся выглядеть бравым воякой, хотя пятнадцать лет давали о себе знать.

– Что такое, Жанно? – Зять явно обрадовался возможности прервать бесконечный и явно ему неприятный разговор, но паж ответить не успел.

– Не «что такое», а кто такой. – Низкий веселый голос мог принадлежать только виконту Тарве. – Новости из Мунта, да какие!

– У Фарбье в душе расцвел тюльпан, – буркнул Этьен, – а ифранка подалась в циалианки.

– Почти, – жизнерадостно кивнул Рауль, наливая себе вина. – Хорошо, что вы сидите, а то бы упали. Вам как, все сразу или по порядку?

– По порядку давай, – потребовал Тагэре, – а то никакого удовольствия не будет.

– Угу, по порядку так по порядку. Наш дорогой Пьер окончательно спятил. Для начала он заявил, что принц Гаэльзский – сын Святого Духа!

– Ч-ч-ч-чего? – давясь от смеха, переспросил Этьен.

– Святого Духа, – невозмутимо повторил виконт, – королек об этом при всех брякнул. Жаль, ифранка не слышала, потому как, дав жизнь означенному наследнику, была в постели.

– Жан Фарбье не похож на Святого Духа, – в серых глазах Шарля промелькнула тень былой ослепительной улыбки, – но не думаю, чтоб это имело какие-то последствия.

– Кроме того, что, если ты не образумишься, на престоле Волингов окажется двойной бастард.

– Сигнор Этьен!

– Ладно, молчу. Давай, Рауль, дальше, что там?

– А дальше вовсе весело. Короля зачем-то понесло ночью посмотреть на наследника. Впрочем, оно и понятно, его к мальчишке и близко не подпускали. Что там точно произошло, никто не знает, даже Обен, потому что и нянька, и стражники уснули и проснулись только от вопля. То ли королишка чего-то испугался и сошел с ума, то ли сначала рехнулся, а разорался уже потом, но, когда туда вбежали, бедняга сидел, забившись в угол, и вопил, что его сейчас кошка съест.

– Кошка?! – в один голос возопили Шарль и Этьен.

– Именно, – подтвердил Рауль, – вообразил себя хомяком, трясется, кричит, чтоб к нему не пускали кошек. Смех и грех! Король Арции…

– И что дальше? – Шарль уже не смеялся.

– А дальше… Агнеса с Фарбье попробовали это скрыть, но бланкиссима не дала. Да и кардиналу ифранские прихвостни, видать, поперек горла. Созвали Генеральные Штаты… Я опередил посланцев на несколько ор. Шарло, тебя избрали регентом Арции!

2863 год от В.И.

16-й день месяца Иноходца.

Арция. Фей-Вэйя

Бланкиссима Агриппина сосредоточилась и замкнула невидимую цепь, соединившую Ее Иносенсию и сестру Анастазию. Теперь Сола на два дня станет умом и душой помешавшейся Предстоятельницы. Тело Виргинии будет ходить, говорить, улыбаться, и никому из съехавшихся в Фей-Вэйю сестер и в голову не придет, что Виргиния еще более безумна, чем несчастный арцийский король. Завтра, когда чужие покинут Фей-Вэйю, Агриппина отпустит Солу. Увы, пройдет несколько дней, прежде чем девочка полностью придет в себя. Подбирая и изменяя заклятья таким образом, чтобы подчинить тело, из которого не просто вырвана душа, но погашен последний огонек сознания, бланкиссима проверяла открытия сначала на себе и лишь потом на Соле, хоть и с ее согласия. Без девочки она бы ничего не смогла, так как кто-то должен разорвать астральную цепь, пока овладевшая Виргинией Пустота не впустила когти в связанного с чужим телом человека. Доверять же кому бы то ни было, даже Генриетте, сестра Обена не могла, слишком многое было поставлено на карту.