Фантастические создания (сборник) - Ннеди Окорафор

Великий Озимандиас кивнул.

— Ну и отлчно! Ты пмаешь. Хорошо. Но пчему ты не хочшь об этом грить? Ты пмаешь. Хорошо. К черту это.

Круглое, обрамленное бородкой лицо Озимандиаса просветлело.

— Вот именно, — сказал он, с энтузиазмом кивая. — Давай выпьем за это!

Они чокнулись и выпили.

Вулф непринужденно произнес тост на древненижненемецком с непростительной ошибкой в форме родительного падежа.

Двое крепко выпивших приятелей рядом с ними начали было петь на два голоса «Моя дикая ирландская роза», но почти сразу же умолкли.

— Вот что нам сейчас нужнее всего — так это тенор, — сказал тот, что в котелке.

— А вот что мне сейчас нужнее всего, — пробормотал Вулф, — так это сигарета.

— Разумеется, — сказал Великий Озимандиас.

Бармен сейчас наливал пиво прямо напротив них, и Озимандиас потянулся через стойку, достал сигарету из-за уха бармена и протянул своему компаньону.

— Откуда она взялась?

— Я не знаю, откуда они там берутся. Я знаю только, как их доставать. Я же говорил тебе — я волшебник.

— А, понял. Фоооокусссник.

— Нет. Не фокусник; я сказал — волшебник. О, проклятье! Опять я это делаю! Один лишний джин-тоник — и я начинаю выделываться!

— Я тебе не верю, — категорично сказал Вулф. — Волшебников не существует. Это такая же глупость, как Оскар Фиринг со своим Храмом… да и что такого особенного в тридцатом апреля?

Бородатый поднял брови:

— Пожалуйста, коллега. Давай просто забудем об этом.

— Нет. Я тебе не верю. Это какой-то фокус с этой сигаретой. Ты не мог раздобыть ее с помощью магии! — его голос набирал обороты. — Ты мошенник!

— Пожалуйста, братец, — прошептал бармен. — Утихомирь его.

— Ладно, — устало сказал Озимандиас. — Я покажу тебе то, что нельзя объяснить ловкостью рук.

Нетрезвые певцы по соседству вновь затянули песню.

— Итак. Им нужен тенор? Так слушай!

И сладчайший, самый прекрасный и совершенный из когда-либо звучавших на свете, ирландский тенор присоединился к дуэту. Певцов не волновал его источник — они были достаточно пьяны, чтобы просто с радостью принять новый голос, и старались изо всех сил, в результате чего посетители бара познали высочайшую гармонию и соприкоснулись с таким высоким искусством, какого никогда не слышали в этих стенах.

Все это произвело впечатление на Вулфа, но он упрямо покачал головой:

— Это тоже никакая не магия. Это… чревовещание!

— Ну вообще-то, если уж быть точным, это был уличный певец, который погиб во время теракта в Ирландии. Он был славным парнем, и я никогда не слышал голоса лучше, не считая того вечера в Дарджилинге, когда…

— Мошенник! — громко и воинственно сказал Вольф Вулф.

Озимандиас вновь взглянул на этот длинный указательный палец.

Он посмотрел на темные брови профессора, сходившиеся в прямую линию на переносице, поднял вялую руку своего собеседника со стойки, перевернул и тщательно рассмотрел ладонь: так и есть, волосяной покров был не сильно, но выражен.

Волшебник сдавленно рассмеялся.

— И ты — ты! — насмехаешься над магией!

— А шо такого смешного в том, что именно я над ней насмехаюсь?

Озимандиас понизил голос:

— Потому, мой мохнатый друг, что ты… вервольф.

Ирландский мученик завел «Траллийскую розу», и двое смертных с готовностью присоединились к нему.

— Я… кто?!

— Вервольф. Оборотень.

— Но их не существует. Это любому дураку известно!

— Дуракам, — заметил Озимандиас, — известно много такого, о чем не догадываются мудрецы. Вервольфы существуют. Они всегда были и, скорее всего, всегда будут, — он говорил так спокойно и убедительно, словно о самых обыденных и привычных вещах, которые не требуют объяснений. — И есть три безошибочных внешних признака вервольфа: сходящиеся брови, длинный указательный палец и волосатые ладони. У тебя в наличии все три. И даже твое имя на это указывает. Фамилии не происходят из ниоткуда. У каждого Смита был в предках кузнец. Каждый Фишер происходит из семьи рыбаков. А твоя фамилия Вулф. То есть Волк.

Это звучало так уверенно и убедительно, что Вулф заколебался.

— Но вервольф — это человек, который превращается в волка. А я такого никогда не делал! Чесслово — никогда!

— Млекопитающее, — сказал Озимандиас, — это живородящее животное, которое кормит своих детенышей молоком. Девственница — млекопитающее, хотя она никого пока не рожала и не кормила. То, что ты никогда не превращался, не мешает тебе быть вервольфом по сути.

— Но вервольф… — Внезапно глаза Вулфа вспыхнули радостью. — Вервольф! Это же даже лучше агента ФБР! Теперь я покажу Глории! Я ей д-д-д-окажу!

— Что это ты имеешь в виду, приятель?

Вулф сполз со стула.

Он даже, кажется, протрезвел, охваченный гениальной идеей, и схватил коротышку за рукав:

— Пойдем! Найдем хорошее, спокойное место. И ты докажешь, что ты маг.

— Каким образом?

— Ты научишь меня обращаться!

Озимандиас прикончил свой джин-тоник и в нем утопил остатки сомнения и раскаяния.

— Что ж, коллега, — провозгласил он, — за дело!

Стоя у украшенного изящной резьбой алтаря Храма Темной Истины, профессор Оскар Фиринг не лишенной торжественности скороговоркой закончил молитву:

— И в эту Ночь всех ночей, именем черного света, горящего во тьме, мы возносим свою благодарность! — Он закрыл старинную книгу в кожаном переплете и повернул одухотворенное лицо к прихожанам: — Кто желает воздать свою благодарность Князю Тьмы?

Упитанная вдова поднялась на ноги.

— Я воздаю благодарность! — восторженно завизжала она. — Моя Минг Чой была смертельно больна. Я принесла немного ее крови в жертву Князю Тьмы — и он сжалился и вернул ее мне!

За алтарем электрик проверил выключатели и с отвращением сплюнул:

— Насекомые! Все до последнего! Тьфу!

Его собеседник, сражающийся в этот момент с гротескным костюмом какого-то чудища, замер и пожал плечами:

— Они хорошо платят. Что с того, что они насекомые?

Высокий худой пожилой прихожанин неуверенно поднялся на ноги.

— Я воздаю благодарность! — закричал он. — Я воздаю благодарность Князю Тьмы за то, что закончил свой величайший труд. Защитная сетка против магнитных мин испытана, и испытания прошли успешно — во славу нашей страны, науки и Бога!

— Псих, — пробормотал электрик.

Человек в костюме с любопытством выглянул из-за алтаря:

— Чертов псих! Это профессор Чизвик с кафедры физики. Удивительно, что такой человек повелся на эту ерунду! Ты только послушай его: он уверяет, что правительство планирует установку этой его идиотской сетки. Знаешь, готов поспорить — эти, которые вечно все вынюхивают, папарацци, здесь нашли бы чем поживиться.