Эрта. Время сирот - Николай Побережник

— Это вы к чему?

— К тому, что… эм… может, напишешь рапорт, и ко мне, а? — начальник жандармерии вытер платком лысину и криво улыбнулся.

— Спасибо конечно, за доверие так сказать, но нет, я отдохну от службы и вообще, может, на побережье уеду, жил я там как–то… очень понравилось.

— Хм… одну дыру, сменить на другую? А смысл? Я тебе должность предлагаю, и само собой власть, ну в определенных рамках конечно…

— Нет, спасибо.

— Ну, как знаешь! Уговаривать не буду, кроме тебя и другие найдутся, не пожалей потом!

Начальник жандармерии хлестнул коня, и повозка покатила дальше.

Заплатив прислуге на конюшне и двум рослым парням, что подняли его вещи в номер, не дешевый к слову, Кинт разделся и набрав горячей воды в большое, окованное железными полосами деревянное корыто, вытянулся в нем, кряхтя от удовольствия… Помывшись и переодевшись Кинт спустился в ресторан как раз к обеду. Через большие окна внутрь врывался свет весеннего яркого солнца, заставляя частички пыли плясать в потоках воздуха. Кинт занял одну из пяти кабинок, что были у стены, в глубине зала и поманил официанта. А после вкусного и сытного обеда Кинт пешком отправился к рынку, нужно было приобрести гражданской одежды и кое–каких бытовых мелочей.

Своего теперь уже бывшего сослуживца Минта, Кинт застал в самом разгаре веселья, он откинувшись на мягкую спинку полукруглого диванчика, весело размахивал наполовину обглоданной ногой жаренной индейки, а второй рукой проверял на упругость грудь сидящей рядом красотки. Совершенно не скромных размеров бордель, занимал два этажа старого каменного дома на окраине города. Но это заведение было, если можно так сказать, уважаемо мужской половиной населения, и девочки чистые на любой вкус, и еда и выпивка и вообще — любой каприз за ваши деньги. На первом этаже располагался ресторан, из которого были две лестницы на второй этаж, к сквозному коридору по обе стороны которого были уютные комнатки.

— Кинт! — позвал его друг Минт, — давай сюда, я уже заказал мяса, выпивки и девочек!

— Я вижу только одну, — Кинт присел и, улыбаясь, поприветствовал пухленькую искусительницу, — как вас звать мадам?

— Никэ, — ответила та, а потом наиграно нахмурилась и сказала Минту, — а ты говорил что твой друг страшный и злой… А он тебе в сыновья годится и хорошенький… а шрамы, это даже заводит! Ну–ка… Нике наклонилась ближе к Кинту и провела пальцем по самому глубокому и длинному шраму от глаза до челюсти.

— Никэ! Не трогай моего мужчину… ой какой хорошенький, — с трудом удерживая за ручки высокие кружки с пивом, подошла еще одна «дочь» толстой Льюс, как в этом заведении привыкли называть всех проституток… поговаривают, что две ее настоящих дочерей и в правду здесь работают…

— Ньесса, Я только пальчиком…

— Ну вот девочки… знакомьтесь, это самый бесстрашный дорожный жандарм на севере! Мой друг и мой звеньевой…

— Это уже в прошлом…

— Ну хорошо, просто мой друг Кинт!

Веселье продолжалось до рассвета, и поздним утром, Кинт проснулся в мягкой постели и в объятиях совершенно не знакомой девушки, в комнате приторно пахло развратом и вчерашним алкоголем…

— Как же болит голова… — сел в постели Кинт.

— Проснулся?

— Еще не знаю… ты кто?

— Зейн…

— А где… эм… Нье…

— Ньесса, — Зейн хихикнула, — она попросила меня ее подменить, потому что эм… устала. А ты и со мной угомонился только под утро.

— Дьявол! — зажмурился Кинт после попытки повернуть голову.

— Что–то не так?

— Все не так… самое паршивое, что… ладно, где тут…

— Ванная комната за шторой, — Зейн томно потянулась и указала рукой на плотную штору, — я могу потереть тебе спинку.

— Лучше принеси чего–нибудь холодного.

— Пива?

— Нет! Морса или…

— Есть холодный чай.

— Вот, неси, — Кинт наступил в деревянный поддон и повернул вентиль.

Все–таки пива Кинт заказал, уже приведя себя в порядок и спустившись в ресторан, где цедил единственную кружку до обеда, и тщетно пытаясь вспомнить события вчерашнего вечера. Но тут уткнулся взглядом в разбитые костяшки на правой руке…

— Эй, милашка, — позвал Кинт одну из девочек, которая кокетливо сидела на пуфике у стены, словно копируя картину над ней, там была изображена обнаженная женщина сидящая у фонтана.

— Вы мне? — девушка улыбнулась, медленно встала и по кошачьи выгнув спину оперлась на стену, вроде как товар ж… лицом.

— Да иди же сюда!

Когда девушка присела рядом, Кинт отхлебнул теплое пиво, спросил:

— Ты была вчера вечером тут?

— Конечно.

— Меня видела?

— Еще бы!

— В смысле?

Девушка подалась вперед и пальцем коснулась носа Кинта…

— Я думаю, мадам теперь будет делать вам большую скидку.

— Да объясни же наконец!

— Хорошо, тогда закажите мне вина.

— Официант!

Выяснилось следующее… уже далеко за полночь, в заведение пришли двое, один из которых был одноглазый Инье, контрабандист и вообще мерзкий и наглый тип. Сидел он рядом со столом Кинта и Минта, и просто сорил деньгами, устроив пиршество по поводу упразднения дорожной жандармерии. Позволял себе непристойно выражаться в адрес корпуса охраны дорог и вообще вел себя очень вызывающе, а потом он в Минте признал жандарма, и давай его поносить и попутно потащил к себе Никэ, причем так грубо, что похоже сломал девушке запястье. Минт к сожалению а может и счастью Инье, был уже где–то далеко… в стране забвенья и удовольствия. Кинт сделал замечание хаму и потребовал извинений, на что тот вскочил и стал уже отпускать грубости в адрес Кинта, зачем–то поминая его мать и всех остальных родственников, а затем началось. Кинт за один прыжок оказался около Инье и лбом расплющил грубияну нос, причем Инье, после падения, так и не пришел в себя, и пришлось ловить повозку и отправлять его в городской лазарет. За Инье попытался заступиться его приятель, но тут же лишился пары зубов… а затем Кинт достал из–за голенища штык от походной винтовки и собрался отрезать противнику голову как степному кочевнику, да еще и обещал сдать его пустую черепушку за сотню кестов в ратушу, но вовремя подоспели вышибалы заведения и всех растащили.

— Скажите, а вы что, правда, хотели отрезать ему голову?

— Если б я помнил, что хотел, но надеюсь, что нет, — тяжело вздохнул Кинт, — ты вот что позови Льюс.

— Сейчас, — ответил девушка, и «поплыла» в сторону двери в стене, наполовину скрытой шторой.

Толстая Льюс, присела за стол Кинта спустя полчаса, приняла извинения, но потом сообщила, что к Кинту не имеет никаких претензий и даже готова в следующее посещение Кинтом заведения бесплатно его накормить и напоить. Потом Льюс отказалась принимать оплату, сообщив, что Минт уже за все расплатился, а сам уехал рано утром.