Эрта. Время сирот - Николай Побережник

Обернувшись, Кинт увидел рядом с собой очень неприятно типа, если бы не дорогой камзол и белоснежная блуза, Кинт подумал бы, что какой–то рыночный воришка пробрался в зал.

— Слушаю.

— У меня для вас сообщение от господина Артолэка. Давайте выйдем на лестницу, не будем мешать почтенной публике.

— Давайте побыстрей пожалуйста, — сказал Кинт когда они вышли в коридор, — я ведь здесь по делам службы.

— Это не займет много времени… мне приказано передать эту записку и дождаться ответа, — неприятный тип протянул бумагу.

«Я надеюсь, вы понимаете всю пикантность ситуации, за дочь еще раз спасибо и человек, который передаст вам записку, после вашего ответа передаст вам еще кое–что. Мы договорились позавтракать, но я не могу себе и Маани позволить публично находиться в вашем обществе и надеюсь, вы все правильно поймете. Примите мою благодарность, и прошу вас, избавьте мою дочь от своего общества, это может ей навредить. Передайте посыльному свой ответ.

Артолэк»

— Передай господину Артолэку, что я все понимаю, и завтрак отменяется.

— Очень, очень благоразумное решение, — неприятный тип заулыбался, — пройдемте на улицу, мне надо кое–что вам отдать.

— Забери это себе…

Кинт повернулся и прошел обратно в зал, пытался найти Маани, но обнаружил только пустой стул. Кинта затрясло от злости и обиды…

Закончилась выставка, закончился праздничный ужин. Звено Кинта во главе со своим командиром ожидало распоряжений судьи у парадного входа. Отъезжали фургоны и повозки, увозя гостей в гостиницы. Их верхом сопровождали жандармы.

— Мастер–жандарм…

— Слушаю вас господин судья.

— Все ваше звено должно сопроводить меня и тех двух господ до моего дома.

— Как прикажете.

Несколько минут спустя Кинт наблюдал, как судья, Артолэк и еще один из гостей сели в фургон, а возница хлестнул четверку лошадей.

— Звено за мной, — скомандовал Кинт.

Фургон ехал медленно, Кинт распределил бойцов спереди и сзади фургона, а сам ехал по правую сторону, и так получилось что напротив одного из окон…

— … можете не переживать судья, я сообщу своим друзьям в парламенте о ваших стараниях.

— Очень, очень на это надеюсь, ведь весной истекают мои судейские полномочия, а я столько сделал для нашего города… хотелось бы и дальше заботится о его процветании.

— Вопрос назначения вас на пост председателя городского совета считайте утвержденным.

— Я даже не знаю, как мне выразить свою благодарность…

— Просто постарайтесь, чтобы положение дел в этой дыре не изменилось.

— Это не составит труда.

— Кстати, о делах… в столице уже немного тесно, а порой скучно, и увидев сегодня, как изменился этот город, я наверное открою здесь пару борделей.

— Очень, очень надежное вложение средств, я со своей стороны окажу вам всяческую поддержку господин Артолэк.

— Что вы, для друзей просто Арк…

Кинт так дернул коня, что тот заржал и встал на дыбы…

— Минт, остаешься за старшего, я в форт! — скомандовал Кинт, и сильно ударив коня пятками под брюхо поскакал прочь, на ходу плавно спустив курок револьвера, когда успел его взвести… он даже и не понял.

Чуть не загнав коня Кинт скакал три часа по горной дороге, рискуя свалиться в пропасть, а потом, передав бедное животное заспанным конюхам в форте, он пришел в казарму и опустошив флягу с крепкой настойкой завалился спать накрыв голову подушкой…

— Кинт! Кинт черт бы тебя побрал! — размахивая фонарем Брэтэ шел по казарме, — какого дьявола ты приехал?

— Виноват господин капитан, — Кинт покачиваясь, встал с кровати.

— Может, объяснишь? — капитан поднес фонарь к лицу Кинта, — о небеса! Что с тобой?

Ноги Кинта стали ватными, свет от лампы какой–то пеленой затянул лицо капитана и Кинт рухнул на пол…

— … я не знаю, может плохо вылеченные ранения… после кровопускания ему должно стать лучше, — приглушенные голоса доносились до Кинта.

— Минт, так что произошло?

— Я не знаю… злой он какой–то был, когда выставка закончилась, поехали судью сопроводить с гостями, а он вдруг сорвался и поскакал, крикнул только, что я за него остаюсь. А что с ним?

— Не знаю, у него жар, скоро должен прийти в себя.

— Ладно, расходимся, чего нависли как стервятники, — рыкнул Брэте, — Минт, побудешь с ним, как придет в себя, сообщи.

— Так есть, господин капитан.

Что произошло в тот вечер так и осталось для Кинта и главного конюха форта, который также выполнял обязанности лекаря, загадкой. Главный конюх пенял на раны, на которые может плохо влиять здешний климат и на возможное переутомление.

До снегов, когда перевал становится труднопроходимым Кинт при любом боестолкновении с кочевниками, разбойниками или контрабандистами словно искал смерти. От сослуживцев он отгородился, а капитан, стал все чаще посматривать на него с недоверием, хотя по вопросам службы к Кинту не было никаких претензий, даже наоборот, он часами проводил время на стрельбище под стеной форта, заставляя и свое звено упражняться в стрельбе, мог по долгу, изнуряя себя, упражняться в кулачном бою с другими жандармами.

Весна пришла как–то внезапно, теплый воздух рано принесло с южным ветром, и солнце с какой–то удвоенной силой топило снега в горах. А когда снег совсем растаял, и нужно было готовить первые патрули к выходу на маршрут, капитан Брэтэ, ярким солнечным утром приказал всему форту построиться у казармы.

— Вчера пришла телеграмма из канцелярии, точнее от вновь сформированного дорожного управления при парламенте. Все корпуса охраны дорог упраздняются, контракты со вчерашнего дня считаются расторгнутыми.

По строю пошел гул и ругательства в адрес парламента.

— Тихо! Все выплаты положенные по окончанию контракта сохранены. Все, кто хочет продолжить службу на благо терратоса, должны написать рапорта на перевод… в городскую жандармерию, в армейский или пограничный корпус. Здесь у нас в форту будет сформирован пограничный отряд, командир отряда прибудет завтра. Звеньевые, через десять минут у меня, все свободны!

— Вот тебе и раз… — вздохнул Минт, — что скажешь Кинт?

— К тому шло, еще в прошлом году все монаршие семейство уехало из столицы, а теперь все, власть в терратосе принадлежит парламенту.

— Все–таки толстосумы из гильдий добились желаемого.

— Похоже на то.

— И что думаешь делать теперь Кинт?

— Не знаю… для начала поеду в город и проведу недельку в борделе толстой Льюс.

— Хорошая мысль, — кивнул Минт, — я с тобой, не против?

— Нет, не против… только что ты потом будешь делать?