Сах. Потерпевшие кораблекрушение - Михаил Владимирович Баковец

пары небольших металлических кувшинчиков сделать фляги. Насыпать внутрь песка, плотно заткнуть горлышко, нагреть в костре и аккуратно с двух сторон обстучать обухом того же топора, чтобы смять кувшин. Песок внутри позволил бы сохранить объём и изменить форму на плоскую без сильных вмятин и прочих неприятных огрехов. Плоский кувшинчик носить было бы на порядок удобнее, на поясе. Увы, все мы крепки задним умом.

Несмотря на то, что мы напились воды с запасом и смочили свою одежду, сильно легче наш путь не стал. За два дня без воды и пищи, на жаре и минимум отдыха минувшим днём всех нас сильно подкосил. Впрочем, не напейся мы перед дорогой, то упали бы уже через пару часов и больше не встали бы.

Магессы выбились из сил к полуночи. После второго привала самостоятельно на ноги поднялась лишь Сэнга. Да и той, подозреваю, помог не внутренний стержень, а магическая связь между нами и мой командный тон. Прочих я поднимал лично. Действовал грубо, не постеснялся резких слов и угроз. Шаг превратился в шарканье, иногда кто-то из них падал и не поднимался, заставляя меня выходить из ритма, останавливаться над упавшей, тратить лишние силы на то, чтобы поднять её и некоторое время вести поддерживая. После последнего привала я боялся делать остановки: вдруг поднять спутниц уже не смогу? Пока же идут на автомате, буквально ведомые подсознанием и рефлексами – пусть так и будет.

Мы дошли! Несмотря на все трудности, истощённые организмы, голод и жажду, ночной холод и дневную жару – мы перешли пустыню.

За несколько километров до стены деревьев появились островки сочной травы, мелкие кустики, в рассветных сумерках были видны насекомые, ящерки и мелкие птички вокруг нас. Вот только мне казалось, что видел их только я один, так как мои спутницы вели себя, как запрограммированные роботы: идти вперёд, только вперёд. Достаточно мне отдать короткий приказ – стоп, как они упадут, будто подкошенные.

И вскоре я сказал это слово.

- Стоп, здесь остановимся, - произнёс я, когда до плотной стены зарослей осталось меньше километра. – Эх, да что ж вы, а?

Моё предсказание исполнилось на сто процентов. Едва услышав мой голос, спутницы замерли, несколько секунд стояли на одном месте, а потом чуть ли не разом опустились на землю, где и затихли.

Повздыхав над ними, я сбросил рядом куски парусины, вооружился кинжалом (как знал, что он пригодится) и отправился к ближайшим высоким кустам. Сразу соваться в них не стал, покидал камней, покричал в полголоса. Лишь сделав всё, чтобы прогнать всяческую хитиновую или пресмыкающуюся гадость из зарослей, я стал рубить самые длинные ветки. Их стаскивал к девушкам, чтобы позже взяться за постройку шалаша. Пришлось распустить на узкие ленты один из «ковриков», чтобы связывать ветки между собой. Перед тем, как приступить собственно к строительству – звучит-то как громко, хе-хе – я расстелил на траве куски парусины и ровным рядком уложил на них своих спутниц, а уже потом стал сооружать шалаш прямо над ними, стараясь, чтобы на девушек не падал мусор. Впрочем, те мало на что реагировали в своём текущем состоянии.

Закончив с постройкой, я с трудом удержал себя от того, чтобы не забраться в шалаш и не придавить несколько часов на «массу». Вот только я знал, что стоит мне это сделать и встану ятогда хорошо если после полудня, когда всё вокруг будет залито испепеляющими лучами солнца.

«Эх жизнь моя жестянка… блин, как бы я рад сейчас был оказаться в болоте – вода, прохлада, лягушки на обед, ягодки на десерт, - вздохнул я и немного помечтал. – Ряской и тиной облепился бы, чтобы кожу охладить. Интересно, она у меня станет гладкой или хрен там, так и придётся щеголять, будто, оспой побитый?».

Солнечные ожоги доставали сильно. Там, где кожа не была скрыта несколькими слоями ткани, она за время путешествия по пустыне облезла несколько раз. Сейчас там появилась мелкая едва заметная короста. Больше всего от солнца в пустыне досталось рыжей и светлокожей Роксалане.

Посидев несколько минут рядом с шалашом, я с кряхтением поднялся, взял в одну руку дубинку, во вторую длинную ветку с «рогаткой» на конце и очищенную от сучков, проверил, как закреплён на поясе кинжал и зашагал в сторону леса.

Почему я сделал привал раньше? Всё просто: впереди натуральные джунгли. А из передач, журналов и интернета я уяснил для себя, что джунгли – это источник жутких проблем для чужаков. Тут тебе и ядовитые гады всех родов и классов. И хищники размером от болонки до двухцентнерной туши. Стаи насекомых и отряды муравьёв. Так что, я запросто мог привести своих полубессознательных спутниц прямо в чью-то пасть или логово. Я один рискую меньше, так как могу убежать или отбиться. А вот девчонки… м-да. Побила их жизнь, сильно побила. Те, кого помню в Сахе и кто сейчас спит в шалаше – совсем разные люди. Одни были сильными и уверенными, даже больше скажу – наглыми и спесивыми. Вторые – сломленные и потухшие, серые, будто покрытые пеплом сгоревших надежд и жизненных планов.

«Надеюсь, когда окажутся в цивилизации, то оживут немножко. А там найдут способ вернуть себе магический дар», - подумал я, подходя к стене зарослей спустя полчаса. Дальше я выбросил все посторонние мысли из головы, собрался и усилил внимание. Шум и гвалт, которые издавали невидимые жители джунглей, неприятно бил по сознанию. За последние месяцы я слишком привык к тишине и относительно слабому наличию жизни вокруг. Твари Саха сначала отпугивались отвращающим амулетом, а затем растениями с Земли. Во время путешествия по обычному морю вообще не видел ни одной живой души, кроме нескольких птиц, пролетевших далеко в стороне до шторма. В пустыне кроме меня и пяти девушек вообще не было никого на многие километры вокруг. Потому и неудивительно, что настолько мощная фауна выбила меня из колеи. Каждый резкий крик, писк