Закон Мерфи. Том 1 - Елена Янова

вот днем флаер превратится в мартеновскую печь — система кондиционирования мгновенно забилась силикатным песком и грязью и почила раньше времени. Нужно укрытие и вода, с едой придумать я ничего не смогу.

* * *

Тайвин громко постучался — звонить кому-либо в дверь он так и не привык, считая, что стук более необычен для слуха, а потому и реагируют на него быстрее. Но жилой модуль-блок Честера, как ученый и ожидал, был тих, света в окнах не было, смарт был вне зоны доступа, а посадочная площадка на лужайке под окнами пуста.

— Где ж ты есть, гамадрил кошкоглазый, когда ты всем стал так нужен?

Убедившись, что оперативником и близко не пахнет, гений потер указательным пальцем правый висок и направился в диспетчерскую колонии. Если там нет сведений о передвижении Чезова флаера — значит, нет нигде.

В диспетчерской, к удивлению Тайвина, кое-какие обрывки данных удалось получить — вылетел час назад, на экватор, пока не возвращался. Что забыла беспокойная душа Честера на месте первой стычки с «Апостолом» и обнаружения диафанобактерий, Тайвин вполне себе представлял, Чез частенько жаловался на потерю памятного брелка, но из-за работы не мог вырваться даже на пару часов, не говоря уже о полноценном вояже на более или менее вменяемый срок. Гений вздохнул и набрался терпения — что тут сделаешь, надо дать Чезу возможность проветриться.

Андервуду он о передвижениях рыжеглазого, конечно, рассказал, как смог, ближе к вечеру, и тут уже полковник укорил ученого — почему сразу ни с ним, ни с экспедиционным лагерем не связался? Гений было огрызнулся, что один человек не в состоянии предусмотреть всего, и бросился звонить, но к этому моменту оперативника в лагере уже не было — Честер, как всегда, оказался весьма шустрым.

На второй день ученого уже сильно беспокоило отсутствие друга. По его расчетам, импровизированный пикник не мог продлиться дольше одного-двух дней, на большее Честера вряд ли хватит, да и брелок он благополучно забрал и в направлении дома обратно вылетел. Значит, что-то случилось на маршруте. В последнее гений не просто мог поверить — а всем нутром чувствовал свою правоту.

Нет, ну какой талант пропадает — именно в тот момент, когда на ушах колониальная полиция, все первопроходцы, куча волонтеров, прочесывающих жилую и ближайшую полевую территорию в поисках ребенка, рыжеглазый хмырь исчезает почти без следа. Тайвин подспудно ожидал, что где-то поблизости с этой бешеной совой пропавшая девочка и найдется, и совершенно не подозревал, насколько окажется в итоге близок к истине.

* * *

— Дяй! — Малышка требовательно протянула руку к последней печенюшке. Я беспрекословно скормил проглоту, по недоразумению похожему на маленькую милую девочку, остаток провизии и дал запить обеззараженной водой.

Позавчера, пока ребенок отсыпался после пережитого стресса, я всю ночь работал. Вокруг флаера я возвел кособокий шатер, прислонив его к левой, свободной от зыбуна стороне. В качестве опор я не без труда воткнул в землю пару тонких суков — все, что смог найти достойного до заката и срубить с помощью ножа, еще пару прикрепил нитками кое-как к ним и направляющим флаера, бока и крышу я в течение ночи заплел здешней травой, благо две луны вполне позволяли справляться без фонаря.

Ранним утром смекалка и прочитанные в восторженном отрочестве книжки позволили собрать футболкой влагу с травы и выжать в термос дополнительные пару глотков жизни. Туман выпал обильной росой, и термос удалось заполнить почти наполовину, пока вода не начала под поднимающимся бирюзовым солнцем сверкать драгоценными бриллиантами, испаряющимися буквально на глазах.

Пол нашей самодельной травяной палатки я устлал копнами травы, предварительно перетряхнув ее от вездесущих инсектоидов разной степени вредности. О том, что я могу привлечь внимание крупных хищников или напороться на мелкоядовитую дрянь, я старался просто не думать — авось повезет. И только я забрался во флаер, рассчитывая пару часов подремать, пока солнце не начало прожаривать аппарат насквозь, мелкое зло открыло глаза.

— Дядя! — восторженно заявила малявка, выпутываясь из-под куртки и ремня безопасности, и, дотянувшись, дернула меня за ухо.

— Дядя, — покорно согласился я.

— Мама де? — на меня вопросительно воззрились два огромных серых глаза.

— Нету. — я развел руками, показывая, что никаких мам в запасе не держу. Зеркала души тут же заволокло сумрачной пеленой слез, и мелкая огласила трубным ревом ближайшие километра два, не меньше. Я подождал, пока она немного выплачется, жестом фокусника вынул из припрятанной под сиденье пачки печенюху и повертел у ребенка перед носом.

Слезы мгновенно высохли, и насупленное, но сосредоточенное на цели юное создание цапнуло еду. Некоторое время малявке потребовалось, чтобы справиться с зачерствевшей печенькой, затем мы прошли по второму кругу поисков затерявшихся мам, не обнаружили потеряшку, еще поплакали, и день потек своим чередом.

Позже мы перебрались под травяной навес, и раз в пару часов, когда я чувствовал, что капризы малолетки начинают перерастать в голодную истерику, я подкармливал девчонку печеньками. С проблемой туалета мы совместными усилиями кое-как тоже справились.

Шквал вопросов «что это?» я пережил с трудом, и за день мы успели поиграть на пальцах, с пуговицами, компасом и случайно пойманными химерками, которых я привязал за лапки остатком ниток, порисовать на песке, двадцать раз поссорились и помирились, и перед закатом я уже готов был обняться с девчонкой и возрыдать с ней на пару, когда у ребенка наконец нашлась кнопка выключения, и он отрубился.

Судя по тому, что я успел из нее вытянуть и хоть как-то интерпретировать, малая заигралась, взрослые отвлеклись, а жилой модуль находился слишком близко к защитному куполу — она выскользнула за какой-то «бубукой» незамеченной и тут же потерялась