Взломщики кодов - Дэвид Кан

Микроточки позволили немцам решить проблему передачи большого количества информации. Вскоре в Германию хлынул поток разведывательных данных, замаскированных под сотни точек в телеграммах, любовных письмах, деловых сообщениях, семейных посланиях, а иногда в виде кусочков тонкой фотопленки, наклеенных под марками. Самая первая из обнаруженных микроточек содержала распоряжение немецкому агенту выяснить, «где в США производятся урановые испытания». В Мехико свила гнездо немецкая разведгруппа, которая делала микрофотоснимки американских изданий в области торговли и техники, которые запрещалось вывозить за границу, и отправляла их целыми партиями по тайным адресам в Европе, причем иногда в одном письме было до 20 микроточек. Таким же образом через океан переправлялись украденные технические чертежи и схемы.

Поскольку почтовая и телеграфная связь США находилась под тщательным наблюдением цензоров и имели место непредвиденные задержки отправлений, можно было предположить, что немецкие агенты, в целях более быстрой и скрытной передачи добытой ими информации, будут пытаться выходить в эфир. И здесь США были готовы к отпору. В мирное время отдел радиоразведки федеральной комиссии по связи пристально следил за тем, чтобы на волнах, являющихся государственной собственностью, не допускалось нарушений существующих правил пользования радио. Во время войны его 12 главных и 60 вспомогательных контрольных постов, а также около 90 подвижных станций контролировали весь спектр радиочастот с целью обнаружения радиостанций вражеской агентуры. Эти посты и станции были связаны друг с другом с помощью телетайпов и составляли единую пеленгаторную систему, которая управлялась из Вашингтона. Отдел радиоразведки располагал новейшим радиооборудованием, включая приемник, который всякий раз подавал сигнал тревоги при нахождении нелегального сигнала на любой частоте из огромного диапазона, и «ищейку» – радиопеленгаторный прибор, который умещался в одной руке и предназначался для точного обнаружения места в здании, откуда посылался радиосигнал.

Отдел радиоразведки вполне оправдывал свое назначение, действуя и за пределами США. Его сверхчувствительные антенны принимали тайные переговоры по коду Морзе между другими континентами. Еще до Перл-Харбора операторы контрольного поста в Майами перехватили неясные сигналы радиостанции, работавшей в Лиссабоне, и засекли ее корреспондентов в Западной Африке. Двое криптоаналитиков из отдела радиоразведки, Альберт Макинтош и Абрахам Чекоуэй, сумели вскрыть шифр перестановки, с помощью которого засекречивались передаваемые из Лиссабона сообщения. Их дешифрование показало, что в африканских странах работают немецкие агенты, которые сообщают в Германию буквально обо всем – о судоходстве, о передвижении войск, о политической обстановке и т. д. Когда Макинтош и Чекоуэй прочли шифрованное сообщение из Лиссабона, в котором содержалось неосторожное распоряжение агенту в Западной Африке по кличке Армандо «лично вручить письма» по указанному адресу, судьба большой группы немецких агентов была решена. Несколько недель спустя она была ликвидирована усилиями контрразведки англо-американских союзников.

В начале 1942 г. сотрудники отдела радиоразведки получили от своих английских коллег предложение о сотрудничестве в области слежения за работой немецких дипломатических и разведывательных радиостанций. В ходе совместной работы они установили, что многие подпольные немецкие передатчики ежедневно меняли свои позывные в течение месяца. С наступлением нового месяца этот график смены позывных повторялся вновь. Были заведены каталоги особенностей работы отдельных немецких передатчиков и операторов, чтобы опознавать их в различных сетях связи. Контрразведывательные спецслужбы США и Англии сообщили, как обучаются в разведшколе вблизи Гамбурга немецкие радисты, как записывается их «почерк», чтобы затруднить возможность имитации, как устанавливают они свои рации для обеспечения максимально сильного сигнала и сведения рассеивания к минимуму. В кульминационный момент войны в Европе отдел радиоразведки контролировал более 200 частот, на которых работали вражеские радиостанции, и вскрывал большую часть шифров, которыми пользовались в своих радиопередачах немецкие агенты. Наиболее значительные результаты были достигнуты в Латинской Америке, где ФБР сумело оказать существенную помощь местным властям в ликвидации шпионских очагов. Отдел радиоразведки отслеживал передачи основных агентурных сетей Германии в Бразилии. Благодаря дешифрованию их криптограмм он помог ФБР выявить там почти всех немецких агентов.

Но эти достижения американцев были лишь невинными забавами по сравнению с величайшим «радиообманом», который удалось осуществить немцам. Они нарекли его «funkspiel» («функшпиль»), и лучшего названия придумать было невозможно. Слово «funk» по-немецки означает «радио», a «spiel» – «игра» или «спектакль», но может иметь и такие оттенки значения, как «забава», «спорт» и «матч».

Руководителем радиоигры, которая принесла самые потрясающие результаты за всю Вторую мировую войну, был 46-летний майор Герман Гискес, родившийся на Рейне и прослуживший большую часть своей жизни в немецкой армии. Гискес возглавлял нидерландский отдел контрразведывательной секции Абвера. И хотя Абвер располагал собственными эффективными подразделениями радиоразведки, Гискес предпочел использовать для своего «функшпиля» радиоконтрразведывательную секцию оккупационной полицейской службы – функабвер.

Немцы сделали первые ходы в большой радиоигре, когда завербовали обрюзгшего, хромого и вечно потного голландца по имени Георг Риддерхоф, который стал их агентом. Такие агенты, притворяясь патриотами, внедрялись в голландское подполье и добывали для немцев необходимую информацию. В течение нескольких месяцев Риддерхоф безуспешно старался втереться в доверие к голландским бойцам Сопротивления, работавшим в Гааге.

Тем временем в функабвере регулярно перехватывали и дешифровывали сообщения, посылавшиеся 5 раз в неделю подпольным радиопередатчиком с позывными «UBX». Радиопеленгаторы постепенно нащупывали этот передатчик, и вскоре были захвачены радист и его помощник, а вместе с ними – передатчик и материалы разведывательного характера.

Это был первый крупный успех Абвера в Голландии, и Гискес тотчас же стал думать над тем, каким образом можно было бы «реанимировать» «UBX» для ведения радиоигры, которая сулила весьма значительные выгоды. Если бы немцы взяли на себя руководство работой радиостанции, которую англичане все еще считали передающей сообщения от имени голландских подпольщиков, Абвер заполучил бы множество сведений о намерениях противника из инструкций, присылаемых из Лондона. Он смог бы использовать эту информацию для противодействия военным усилиям англичан, а также для ликвидации других групп Сопротивления. Абвер снабжал бы английскую разведку дезинформацией, надеясь, что в результате провала планов, построенных на этой дезинформации, английское командование утратит доверие к своей разведке. Со своей стороны голландские подпольщики хорошо знали об опасностях радиоигры и, чтобы воспрепятствовать немцам, устанавливали мины-ловушки в передающей аппаратуре и у дверей в помещения, откуда вели свои радиопередачи, а также оставляли на столах «недопитые» бутылки с отравленным вином.

Но «UBX» оказалось не так-то просто «реанимировать». Отсутствовали некоторые важные детали, необходимые для того, чтобы сделать «реанимацию» правдоподобной, а радист отказался сообщить их на допросе. Были захвачены еще две нелегальные радиостанции, однако попытки «реанимировать» их также были безуспешными. Эти неудачи только разожгли стремление Гискеса добиться успеха.

В январе 1942 г. у Гискеса появились некоторые надежды. Риддерхоф сообщил, что подпольная группа, в которую он внедрился, должна получить из Англии оборудование, которое будет сброшено на парашюте, и что об этом была достигнута договоренность по радио. На донесении Риддерхофа Гискес с раздражением написал: «Идите вы с вашими сказками на Северный полюс. Между Голландией и Англией никакой радиосвязи нет». Однако несколько дней спустя функабвер засек обмен сообщениями между радиостанцией с позывными «RLS» на юге Голландии и другой радиостанцией с позывными «РТХ» севернее Лондона, откуда осуществлялась связь со многими подпольными радиостанциями в Европе. Риддерхоф подтвердил, что «RLS» входит в его подпольную группу. Связной Риддерхофа, докладывая об этом Гискесу, лукаво упомянул о его реплике про «Северный полюс». Гискес рассмеялся и предложил назвать предстоящую радиоигру «Северный полюс».

Радиостанция «RLS» была немедленно взята под тщательное наблюдение. Вскоре функабвер установил порядок ее работы в эфире, а радиопеленгаторы засекли передатчик, работавший в одном из домов на улице Фаренгейт в Гааге. Риддерхоф поставлял для этой радиостанции как ложные, так и достоверные данные. Например, информацию о том, что немецкий крейсер «Принц Евгений» находится в порту города Шейдама. В результате в течение месяца Гискес собрал достаточное количество материала по «RLS», чтобы приступить к долгожданному «функшпилю».