Взломщики кодов - Дэвид Кан

«Apparently neutrals' protest is thouroughly discounted and ignored. Isman hard hit. Blockade issue affects pretext for embargo on byproducts, excluding suets and vegetable oils»79.

Кто бы ни был отправителем этих сообщений, он зря потратил свою изобретательность, поскольку Першинг80 фактически отбыл из Нью-Йорка 28 мая.

Во время Второй мировой войны пустышечные шифры в большинстве случаев применяли не шпионы, а вполне лояльные американцы, которые не могли устоять перед искушением «надуть» цензора. Особенно часто этим занимались военнослужащие, которые пытались сообщить о своем местонахождении семьям, которые ничего не знали о том, где находится их родственник.

Одна такая система, несмотря на свою примитивность, привела получателей сообщения в состояние полного недоумения. Молодой американский солдат, пользуясь заранее условленной системой переписки со своими родителями, пытался довести до их сведения, что находится в Тунисе. Для этого в пяти письмах домой в качестве второго инициала своего отца он использовал сначала «Т», затем «У», «Н», «И» и «С». К несчастью, эти письма были получены в другом порядке, а беспечный солдат забыл проставить на письмах даты. Обезумевшие родители написали ему, что они перерыли весь свой атлас, но нигде не смогли найти «Нутси»! В 1943 г. подобные попытки настолько участились, что руководству ВМС США пришлось предупредить моряков о том, что пользование «семейными кодами» может привести к суровому наказанию.

Третьим видом условного письма является геометрическая форма. При ее применении имеющие значение слова располагаются на странице в определенных местах или в точках пересечения геометрической фигуры заданного размера. В XVII веке Джон Тревэнион81, ожидавший неминуемой казни от рук сторонников Кромвеля82, получил письмо, которое было тщательно изучено его тюремщиками, прежде чем было передано ему в руки. Прочитав в этом письме каждую третью букву после каждого знака препинания, он узнал, что «в восточной стене часовни открывается одна панель». Во время вечерни Тревэнион сбежал.

Другой пример. В период Второй мировой войны пленные немецкие офицеры-подводники в своих письмах домой посылали тайные сообщения, делая небольшие пробелы после каждой значимой буквы. Один бдительный английский цензор заметил, что эти маленькие пробелы попадаются в самых неестественных местах, даже в середине слогов. Оказалось, что в своих скрытых посланиях немцы сообщали о тактике, применявшейся англо-американскими союзниками в борьбе с немецкими подводными лодками, а также об их технических недостатках.

Вторую категорию лингвистических стеганограмм составляют семаграммы – тайные сообщения, в которых шифробозначениями являются любые символы, кроме букв и цифр. Эти сообщения могут быть переданы, например, в рисунке, содержащем точки и тире для чтения по коду Морзе. Однажды в нью-йоркском цензорном отделении перевели все стрелки в предназначенной для отправки партии часов, опасаясь, что их положение может заключать в себе какое-то сообщение.

Исследование сообщений, скрытых лингвистическими средствами, или, точнее, подозрительных в этом отношении, является весьма мучительным процессом. Часто криптоаналитик не может даже сказать, скрывается ли какое-либо содержательное сообщение за неуклюже составленным или просто безграмотным текстом. И даже если он совершенно уверен, что такое сообщение там спрятано, найти его зачастую просто невозможно. Обычно в распоряжении цензора имеется всего одно сообщение, а вероятные слова, на которые можно опереться при криптоанализе, отсутствуют начисто. В начале Второй мировой войны американской цензуре даже рекомендовалось не работать над предполагаемой криптограммой свыше получаса, исходя из того, что, если за это время криптоаналитик не вскрыл ее, он вообще никогда ее не прочтет. Эти непрочитанные сообщения представляли собой трудную проблему для цензоров. В них могла содержаться важная секретная информация, и тогда их не следовало отправлять дальше по адресу. Но пока подозрительное послание не было дешифровано, вина его отправителя оставалась недоказанной. Тем не менее иногда письма специально задерживали или видоизменяли, чтобы предполагаемая тайная информация не дошла до адресата.

Технологическая стеганография сводится почти исключительно к применению невидимых чернил. Это воистину древнее изобретение. Плиний Старший83 в своей «Естественной истории», написанной им в I веке до нашей эры, рассказывает, каким образом можно использовать сок растений из семейства молочаев в качестве симпатических чернил. Овидий84 упоминает о них в книге «Искусство любви». Несколько видов симпатических чернил описывает Калкашанди. Упоминает о них и Альберта. Порта посвятил вопросу о невидимом письме отдельную книгу.

Невидимые чернила бывают двух видов – органические жидкости и симпатические химикалии. Первые, к которым относятся моча, молоко, уксус и фруктовые соки, становятся зримыми в результате незначительного нагревания. Несмотря на давнюю известность и слабую стойкость, они настолько удобны, что применялись даже во время Второй мировой войны. Граф Вильгельм Рауттер, американец немецкого происхождения, занимавшийся шпионажем в пользу родной Германии, был вынужден использовать мочу, когда у него кончился запас невидимых чернил.

Симпатические чернила представляют собой химические растворы, бесцветные после высыхания, но реагирующие на обработку другим химикалием (реагентом) и образующие видимое соединение. Например, если разведчик пишет железным купоросом, то текст невидим, пока его не обработают раствором цианата калия, после чего образуется «берлинская лазурь» – вещество, обладающее очень красивым цветом. Искусство изготовления хороших чернил для тайнописи состоит в том, чтобы найти вещество, которое реагировало бы с минимальным количеством химикалиев (лучше всего – лишь с одним).

Во время Второй мировой войны американские цензоры «полосовали» письма, чтобы выявить наличие в них невидимых чернил. Лаборант водил по письму несколькими щетками, закрепленными в одном держателе и смоченными в растворах различных проявителей. Эти проявители обладали различными свойствами и реагировали даже на выделения человека, так что после обработки на бумаге появлялись отпечатки пальцев и капли пота.

Письма также проходили проверку в инфракрасных и ультрафиолетовых лучах. Текст, написанный крахмалом и невидимый при дневном или электрическом свете, начинал светиться под воздействием ультрафиолета. Инфракрасные лучи помогали различать цвета, неотличимые при обычном освещении. Например, зеленые надписи на зеленой почтовой марке.

Местные отделения американской цензуры подвергали проверке все подозрительные письма, а также проверяли наугад некоторую часть обычной почты. Иногда в течение недели они профильтровывали всю исходящую и входящую переписку какого-либо города. За время войны в ФБР было передано более 4,5 тысячи подозрительных писем. 400 из них представляли определенную оперативную ценность.

Проблемы, в которых местные отделения не могли разобраться своими силами, передавались в лабораторию отдела безопасности. Одна из таких проблем заключалась в том, что немецкие агенты расслаивали лист бумаги пополам, писали текст невидимыми чернилами на внутренней поверхности, а половинки затем вновь соединяли между собой. Поскольку чернила оказывались внутри листа, никакой реагент, нанесенный на его внешнюю поверхность, не мог их проявить. Эта уловка была обнаружена лишь после того, как один немецкий агент использовал для своего письма слишком много чернил и их избыток просочился сквозь бумагу.

Основная трудность при применении симпатических чернил была связана с невозможностью обеспечить быструю обработку огромного количества информации, которую приходилось передавать разведчикам. Один из способов стеганографирования информации большого объема состоял в том, что специальным раствором отмечались необходимые буквы в какой-либо газете. В обычных условиях эти отметки были невидимы, но при обработке ультрафиолетовыми лучами они начинали фосфоресцировать. Однако поскольку газеты пересылались со скоростью обычной почты, подобный способ едва ли обеспечивал быструю доставку информации к месту назначения.

Тогда немцы применили способ тайнописи, который директор ФБР Гувер назвал «шедевром немецкой разведки». Это так называемая микроточка – крошечная фотография, на которой с достаточной ясностью воспроизводился текст письма. Известие, полученное в феврале 1940 г. от агента-двойника («Ищите точки, множество маленьких точек»), привело сотрудников ФБР в состояние паники. Они начали лихорадочно разыскивать повсюду признаки появления «маленьких точек». Лишь в августе 1941 г. один лаборант внезапно заметил слабое свечение на поверхности конверта, найденного у человека, которого подозревали в связях с немецкой разведкой. В результате была обнаружена первая микроточка, замаскированная под знак препинания машинописного шрифта.