Журнал Наш Современник №11 (2003) - Журнал Наш Современник

Что, это не похоже на заговор? А американцы все ищут “дополнительных стрелков”, которые, если и существовали, скорее всего, уже лежат в могиле.

Но все же главный вопрос: почему убили Кеннеди? Как правило, даже в самом сложном, запутанном деле истина лежит на поверхности, просто рядом с ней находится множество неправд. Впрочем, к этим головоломкам есть универсальный ключ: истина обычно дает знать о себе первой, а уж потом ее маскируют муляжами.

Среди десятков враждебных лозунгов, которыми встретили в далласском аэропорту президента и его свиту, был и такой: “Долой клан Кеннеди!”. Заметьте, не клику Кеннеди, а его клан . Кто здесь подразумевался: Роберт Кеннеди, министр юстиции, Эдвард Кеннеди, сенатор? Вероятно, и они тоже. Но прежде всего речь шла, конечно, о Джозефе Кеннеди, отце Джона, Роберта и Эдварда. Он был хитрым, жестоким, изворотливым бизнесменом, не уступавшим в изобретательности своим коллегам еврейского происхождения. Свою карьеру на государственной службе (он был послом в Англии в 1937—1940 годах) Джозеф Кеннеди очень удачно сочетал с предпринимательской деятельностью. Естественно, на Уолл-стрите сочли, что клан под общим руководством Кеннеди-старшего, имея в своем составе президента и министра юстиции, прижмет конкурентов так, что им небо с овчинку покажется. Все остальные обвинения в адрес Джона Кеннеди — что он “замаскировавшийся красный”, “католик, правящий протестантской страной” — были лишь элементами пропагандистской войны. Показательно в этом смысле высказы­вание бывшего президента США Трумэна: “Пусть будет хоть папа римский, но не папаша ” (то есть Джозеф Кеннеди).

Все президенты США до Кеннеди были, конечно, людьми состоятельными, но по американским меркам отнюдь не богачами. Это являлось своего рода негласным условием игры: ведь крупный предприниматель на высоком государственном посту получает исключительное преимущество перед своими конкурентами, даже если заявляет, что “временно отстранился от дел”. Этой хохме в исполнении господ Потанина и Березовского только у нас и верят.

Кеннеди был первым, кто презрел условия негласного договора. Предста­витель столь преуспевающего клана не должен был выдвигаться в президенты, а он выдвинулся и — победил. Его соперники в бизнесе испугались не только за свои банковские счета, они испытали что-то вроде праведного гнева, если слово “праведный” вообще подходит к воротилам Уолл-стрита.

Игра велась на слишком большие ставки. Прежде президенты, имевшие небольшой семейный бизнес, послушно проводили политику наиболее влиятельных монополий либо маневрировали между ними, искренне не помышляя ни о чем другом. Кеннеди же проводил свою политику и манипу­лировал другими финансовыми китами. Монополистов-сталелитейщиков Кеннеди согнул в бараний рог и то же самое предполагал сделать с нефтяными воротилами, обосновавшимися преимущественно в Далласе.

Более того, есть сведения, что в отношениях с нефтедобывающими стра­нами Кеннеди собирался перейти на “формулу Маттея”, по которой владелец недр получает 75 процентов средств от добытых нефти и газа, а нефтяная компания — 25. Это был бы страшный удар по международному нефтяному картелю, состоящему из пяти техасских и двух британских компаний. Они расплачивались по формуле “50 на 50”, а потом еще нажи­вались, продавая продукты нефтепереработки. Самого автора формулы “75 на 25”, итальянца Энрико Маттея, убили годом раньше Кеннеди, 25 октября 1962 года. А 4 ноября он должен был встречаться с президентом США...

Говорят, что если обвинение не подтверждается фактами, то проверяется временем. 40 лет, прошедшие со дня далласской трагедии, уже дали нам такую возможность. К настоящему времени некогда многолюдный ирландский клан значительно поредел. После Далласа последовали новые выстрелы, загадочные авто- и авиакатастрофы, несчастные случаи, сексуальные скандалы, пагубное пристрастие родственников покойного президента к алкоголю и наркотикам. В книге Нелли Блай “Мужчины клана Кеннеди” под фотографией Джона Кеннеди-младшего написано что-то вроде: “Последняя надежда клана Кеннеди”. Сегодня и его уже нет в живых. Надежд не осталось.

22 ноября 1963 года к власти в США пришли бандиты, владеющие техас­скими транснациональными нефтяными корпорациями. Личность президента, его принадлежность к республиканцам или демократам с тех пор перестали иметь какое-либо особое значение. Президент призван лишь озвучивать волю нефтяной преступной группировки. Если он будет “дергаться”, проявлять самостоятельность, как это позволил себе Никсон, ему моментально устроят “импичмент”, а если надо, то и убьют.

Когда мы растерянно спрашиваем себя сегодня, почему американцы так безнравственны и жестоки, надо помнить, что теневые властители Америки убили собственного законного президента, а потом его брата, кандидата в президенты, и на их костях построили новый режим, уголовный по своей сути. Бывший председатель Президиума Верховного Совета СССР Н. В. Под­горный был совершенно прав, когда на переговорах в 1972 году кричал американским руководителям об их преступлениях во Вьетнаме: “Вы же убийцы, на ваших руках кровь стариков, женщин и детей!..”.

Таковы они и по сей день.

Анна Кляйн • Правые партии и выборы в Германии (Наш современник N11 2003)

Анна Кляйн

ПРАВЫЕ ПАРТИИ

И ВЫБОРЫ В ГЕРМАНИИ

Шрёдер или Штойбер?

Германия накануне осенних выборов 2002 года олицетворяла коллективное бегство в развлечения, отход от политики, отсутствие любого идеала. Авторов первых полос в предвыборные месяцы интересовали такие важные вопросы, как: красит ли канцлер Шрёдер волосы или нет; было ли надето бельё на очередной модной поп-звезде во время её выступления или нет; брако­сочетание голландского кронпринца Вильгельма с аргентинкой Максимой Зоригьетта.

О состоянии общества можно судить наряду с другим по тому, как верхушка общества представляет это общество. То, что германское общество не является образцом добропорядочности, не скрыть от глаз опытного наблю­дателя. Можно сказать, что оно ускоренными темпами подвергается разло­жению. Нет духовных лидеров, их заменили кинозвёзды и, в лучшем случае, спортсмены. Не редкостью стали проводимые во многих городах шествия сексуальных меньшинств, приучающие к мысли, что ненормальное должно стать нормой. И как раз верхушка общества пытается внушить гражданам, что извращения не являются преступными. На параде гомосексуалистов и лесбиянок в Берлине 22 июня 2002 года колонну возглавляли президент бундестага Вольфганг Тирзе, мэр Берлина Клаус Воворайт и министр Ренате Кюнаст, которая вручила награду бывшему министру здравоохранения Германии Рите Зюссмут за “гражданское мужество”. Комментарии, как говорится, излишни. Участие в мероприятии государственных лиц, конечно же, придало блеск извращенцам. Но государство может в результате подоб­ных поступков первых лиц полностью потерять свою репутацию.

Симптомы оцепенения, которое охватило политическую систему Герма­нии, известны давно: партийный жирок, семейственность, групповщина повсюду, куда ни взглянешь.

Последствия для качества политической работы, политических кадров ясны как день: так как политический класс пополняется из их собственных рядов или их собственных молодёжных организаций, не стоит удивляться регрессу и наводнившей парламентские партии посредственности. В резуль­тате процветает прослойка приспособившихся, одноликих и взаимозаме­няемых профессиональных политиков, которые обязаны своим существованием не личным качествам, а исключительно партийному билету. Кто надеется на изменения в стране, не должен от них ничего, абсолютно ничего ожидать.

Вопрос, станет ли канцлером Шрёдер или Штойбер, был скорее для поэтического альбома. Правда состояла в том, что канцлер и его соперник были абсолютно взаимозаменяемы, отчего не имело никакого значения, где индивидуум поставит свой крестик 22 сентября, в день федеральных выборов. Позиции кандидатов и программы парламентских партий давным-давно похожи друг на друга, как яйца: все они за приток иностранцев, все были едины в решении отказаться от немецкой марки и ввести евро, все за расширение на Восток Европейского Союза, за дальнейшую либерализацию и глобализацию, приватизацию, все одобряли дальнейшее использование бундесвера в качестве вспомогательных войск США. Плюрализм? Разно­образие мнений? Альтернативы? Ничуть не бывало. В Политбюро КПСС при Брежневе было больше плюрализма, чем в бундестаге сегодня.

“Другой политики не будет”

Причины на это есть, о них необходимо говорить, чтобы избавиться от иллюзий, когда речь заходит о возможностях участия избирателей в политическом процессе на Западе, да и у нас в стране. Это касается внешнего давления, которому подвергается Германия в настоящее время, как и любое государство в мире. Оно усилилось за десятилетие после германского объединения в размерах, которые 20 лет назад никто не мог себе представить.