Лорд Престимион - Роберт Силверберг

Уже не впервые ему пришло в голову: интересно, сколько тысяч реалов потратил Конфалюм, пока был короналем, на создание этого сказочного тронного зала, носящего его имя. Престимион мысленно сделал себе отметку, когда-нибудь посмотреть в архивах точную цифру. Вероятно, больше, чем Стиамот потратил на строительство первого Замка. Потребовалось много лет, чтобы соорудить это помещение с высокими сводами, балками, инкрустированными драгоценными камнями и покрытыми тонкими листами светло-красного золота, с живописными гобеленами и полом из дорогого желтого дерева гурна. Один лишь трон, наверное, стоил целое состояние - не только потому, что сделан из колоссальной глыбы черного опала, но и благодаря массивным серебряным колоннам рядом с ним, поддерживающим огромный балдахин из золота, инкрустированный голубым перламутром. А, над всем этим сиял знак Горящей Звезды, сделанный из платины и пурпурного оникса.

Но, разумеется, Конфалюм не испытывал недостатка в деньгах. Маджипур никогда не знал таких времен расцвета и всеобщего благоденствия, как в годы его правления.

Конечно, во многом причиной стала удача: в течение многих десятилетий не было засух, наводнений, крупных бурь и других природных катаклизмов. Но, кроме того, прежний корональ, основываясь на трудах своего предшественника, лорда Пранкипина, резко снизил налоги, что тут же повысило благосостояние народа, а также потратил много усилий на то, чтобы найти и отменить древние и глупые ограничения, сдерживающие свободный поток товаров из одной провинции в другую. И разными другими способами убрал все ненужные помехи в торговле. В этом ему очень помогал Дантирия Самбайл, который в качестве прокуратора Ни-мойи за эти годы стал править Зимроэлем практически как полновластный король. Многие из древних правил торговли первоначально вводились для того, чтобы защитить интересы Зимроэля от более древнего и лучше развитого Алханроэля. Но Дантирия Самбайл понимал, что все эти устаревшие ограничения теперь приносят больше вреда, чем пользы, и не возражал против их отмены. В результате на всей планете резко возросла производительность труда, а также всеобщее благосостояние.

С точки зрения Престимиона, это было и хорошо и плохо. Он получил трон необыкновенно благополучной страны, и хотя теперь возникла необходимость ликвидировать ущерб, нанесенный гражданской войной, и решить проблему, возникшую в связи с тем, что Дантирия Самбайл перестал способствовать всеобщему благосостоянию и стал препятствием его росту, Престимион был уверен, что обе эти проблемы можно решить довольно быстро. И сделать это необходимо, не то, если в последующие годы ему не удастся сохранить и умножить тот уровень процветания, который был достигнут во времена лорда Конфалюма, имя его проклянут навеки.

***

Друг за другом отобранных на этот день кандидатов, чьи достоинства и достижения корональ изучил так тщательно, вызывали к трону, где они получали подтверждение признания своих заслуг.

Сегодня среди них не оказалось титулованных благородных особ. Аристократия получала награды другими способами. Собравшаяся сейчас перед короналем группа состояла из более скромных людей: чиновников из разных городов и провинций, деловых людей и фермеров, которые тем или иным способом способствовали развитию сельского хозяйства, а также художников и писателей, актеров, спортсменов; там была Даже пара ученых.

Обычно Престимиону удавалось вспомнить причину того, почему тот или иной из них получает награду на сегодняшней церемонии, или догадаться об этом по вводной фразе Зельдора Луудвида. Если ничего конкретного не приходило ему в голову, он всегда мог, по крайней мере, сделать общее замечание, подходящее к случаю. Так, когда мэр Кинтора вышла вперед получать награду за какое-то несомненно значительное муниципальное достижение, Престимион никак не смог вспомнить, что же совершила эта добрая женщина. Но для него не составило труда с большим оживлением побеседовать с ней о знаменитом мосте Кинтора, этом выдающемся инженерном сооружении, волшебным образом переброшенном через потрясающе широкую реку Зимр: любой ребенок на Маджипуре знал о нем хоть что-нибудь. Когда к трону приблизился психоживописец из Сефарада, нарисовавший знаменитую серию полотен, изображающих приливные озера Варфанира, Престимион обнаружил, что спутал этого человека с другим психоживописцем, известным своими портретами балерин, и не знает, который знаток озер, а который - танца. Тогда он совершил краткий экскурс в чудеса самого искусства психоживописи, заговорил о том, как его привлекает этот вид искусства, где художник запечатлевает свои образы на особым образом подготовленном психочувствительном полотне. Он выразил надежду когда-нибудь самому заняться этим видом искусства, когда заботы правителя позволят ему выделить достаточно времени для овладения им. И так далее: одна небольшая, ловко составленная речь за другой, милостивая, отточенная, царственная, после чего Зельдор Луудвид награждал кандидата соответствующим знаком отличия - яркой перевязью или ,сверкающим медальоном, и мягко отсылал его обратно на место, куда тот возвращался с приятным головокружением от встречи с великим человеком.

Симбилона Кайфа представили одним из последних. В его случае, разумеется, у Престимиона не было проблем с памятью. Сначала он заговорил о важности частных банков, таких как банк Симбилона Кайфа, в стимулировании роста предпринимательства на Маджипуре, затем легко перешел к достижениям самого Симбилона Кайфа, поднявшегося из скромных заводских рабочих Сти до положения одного из влиятельнейших людей в мире финансов. Пока Престимион произносил свою речь, Симбилон Кайф не отрывал глаз от его лица, и Престимион снова спросил себя, не удалось ли этому хитрому, неприятному человеку каким-то образом связать коронованного правителя, сидящего перед ним высоко на троне, с бородатым торговцем, который явился в его дом в Сти за кредитом.

Однако Симбилон Кайф ничем не выдал такого понимания. На протяжении всей аудиенции у короналя его лицо неизменно выражало лишь благоговение и почтительность. А когда он принял из рук Зельдора Луудвида золотой венок ордена лорда Хэвилбоува и пробормотал слова благодарности, его голос звучал хрипло и взволнованно, а руки дрожали, словно он едва мог вынести ту огромную честь, которая была ему оказана.

После церемонии корональ всегда устраивал менее официальный прием в прилегающих комнатах для награжденных наиболее почетными наградами. Сейчас, как полагал Престимион, наступал момент триумфа режиссуры Септаха Мелайна. Ведь те, кто награжден орденом лорда Хэвилбоува, должны были присутствовать на этом втором приеме. Престимион неизбежно снова встретится с Симбилоном Кайфом и его дочерью при обстоятельствах, когда избежать более длительной беседы будет трудно. И даже невозможно.