Биометаллический одуванчик - Ардо вин Акисс

– Ори, все хорошо, – ласково прошептала она, гладя ее по вьющимся локонам, отливающим серебром в лунном свете. Прижала ее к своей груди и посмотрела вверх – на тень йотуна, нависшего над ними. Оскалившего свои пасти, замахнувшегося своими когтистыми лапами.

– Кхм-кхм, – напомнил о себе Варг.

Фейг, ставший почти осязаемым на вид в призрачном свете ночного солнца, с раздражением обернулся в сторону сэйдмана. И остолбенел. Шая сначала не поняла, что его так напугало, а потом догадалась сфокусировать взгляд за спиной прапрадеда.

И увидела колоссальную пасть Фенрира, выступившую из тела горы. Пасть, сжимавшую в клыках рукоять меча Хеймдалля. Который, согласно сагам, должен быть вонзен в его нёбо.

Клыки Фенрира расжались – и переливающийся всеми цветами радуги клинок мягко упал в подставленную ладонь Варга Железного Барса. Одновременно тень, видение – и в тоже время такой реальный.

Фейг попятился, переступая через Шаю и Ори – и оторвался от тени Песчаной Совы. И в тот же миг Ори облегченно всхлипнула. Словно с нее сняли целую гору. В фиолетовых глаза засияли слезы такой светлой радости, такого незамутненного счастья освобождения, что Шая, не сдерживаясь, зарыдала.

– Свободная... – прошептал Ори. – Свободная.

Шая всхлипнула. Вот он, настоящий мир вёльв и сэйдманов. Иллюзии и грёзы, проникающие в реальность из снов и сказаний. Правдиво ли то, что видят сейчас ее глаза, можно ли верить сейчас своим ушам? Только осязание не обманывало – Ори плакала. Впервые за многие месяцы их знакомства. Чистые, искренние слезы.

Варг небрежно взмахнул мечом Хеймдалля – и Фейг в ужасе побежал в сторону обрыва. И не задумываясь прыгнул вниз, уже в воздухе издав вопль дикого отчаяния – снизу, ему навстречу, прыгнул другой колоссальный волк, смыкая клыки на уродливом теле йотуна.

Гарм подкараулил свою добычу.

А потом они оба растворились в лунном свете. И Фенрир над головой Варга пропал. Как и радужный меч в его руке.

– Я так понимаю, девчонка заговорила, – произнес сэйдман, почесав затылок. – Ну что же, это было довольно просто.

– А кто-то говорил, что все дело в ее страхах, – не удержалась от колкости Шая. И на этот раз ей не было стыдно. – Стыдно врать, дедушка.

– Зови меня Прапра. И я сказал правду. Вы могли бы обойтись и без всего этого представления, если бы Ори просто разобралась со своими внутренними йотунами. Поочередно, не срывая с себя одежду и не смущая старика смуглыми прелестями.

– Оридея, – слабым голосом произнесла Ори. – Меня зовут Оридея...

И потеряла сознание.

Шая с изумлением наблюдала за тем, как медленно, линия за линией, возвращается вязь татуировок на ее коже. И когда рисунок полностью восстановился, обнаружила, что нескольких символов не хватает.

– Да, ты правильно поняла, – сказал Прапра. – Фейг не единственный йотун, привязанный к ее тени. Просто самый глупый и нетерпеливый из них. Ты держишь в руках сосуд, в котором укрылись от взора асов самые подлые, лживые и коварные йотуны, замыслившие приблизить канун Рагнарека раньше положенного срока. А тебе, стало быть, придется проследить за тем, чтобы все произошло согласно предначертанному. Не пристало каким-то засранцам из Йотунхейма решать судьбу мироздания согласно своим низменным прихотям. Право на это есть только у нас.

И он невесело рассмеялся.

– Дедушка, а ведь я ее правда люблю, – призналась внезапно Шая. – Ну, как...

– Поверь, я тебя понял, – смущенно прервал ее столетний сэйдман с лицом и телом сорокалетнего мужчины в полном расцвете сил. – Не продолжай. Не смущай старика.

Оборотнем может стать каждый

Падал снег.

Зиэль опустился на колено и положил ладонь на белый холодный ковер, который до середины весны будет укрывать землю под кронами бронзовых дубов леса Анас Ток – всего-лишь части куда большего, занимавшего весь север материка – не считая узкой полосы тундры между ним и Северным океаном. Под снегом находился толстый слой дерна, который мягко пружинил под ногами весной и летом, делая бесшумными шаги лесных обителей; осенью его укроет опавшая багряная листва, громко шелестевшая при малейшем дуновении ветра, и только самый осторожный и терпеливый охотник сможет подкрасться по ней к своей жертве. Зиэль так, увы, не мог. Зато он был зимним эльфом – представителем народа, который умеет совершенно бесшумно идти по снегу.

А подобное умение было как нельзя кстати в данных обстоятельствах – ладонь на снег он положил не просто так, а рядом с волчьим следом. Звериный отпечаток был больше его ладони как минимум в два раза.

В бронзовые дубравы Анас Ток явился монстр.

Зиэль проверил свое снаряжение. Парные кинжалы, кривой меч-квиджек, копье-ластак с длинным и широким наконечником, которым одинаково удобно было рубить и колоть; короткий композитный лук и... три стрелы. Их было бы намного больше, не столкнись эльф три дня назад с высоким орком, который на редкость хорошо владел луком. Совершенно зря изведя друг на друга почти все стрелы, они решили просто разойтись в разные стороны, так как причин для личной вражды у них не было, а скальп для похвальбы можно снять и с менее зубастого противника.

Из трех стрел только одна была с каменным наконечником – две других были костяные. Зиэль прикинул шансы пробить такими мех волка, который в холке достает ему до плеча, и признал их маловероятными. Если только в упор... Но тогда лучше уж копьем.

Эльфу оставалось надеяться на то, что гигантский волк не бросится на него, едва завидев. Этот зверь был определенно больше ездовых псов степных орков, шкуру которых можно было пробить только специальным, тонким как игла стальным наконечником

– И откуда ты взялся в наших краях? – пробормотал Зиэль и выпрямился. Снег не успел полностью скрыть волчий след, и это значило, что хищник где-то рядом.

Эльфу показалось странным, что он не мог учуять его запах, хотя след указывал в подветренную сторону. И там, где волк прошел, не было сломано ни одной веточки на кусте или дереве.

Он долго размышлял над тем, стоит ли прямо сейчас вернуться в селение, чтобы сообщить о чужаке-звере и вернуться уже с полноценным отрядом.