Квест в стране грёз (СИ) - Крылов Федор

Не знаю уж, что они там понимают под древнеславянскими ратоборствами, но эти манипуляции, для которых, конечно, требовалась отменная физическая подготовка, больше походили на жонглирование, чем на реальную боевую технику.

Впрочем, всякого рода славянские ратоборства новой волны и создаются ведь не бойцами-практиками, хотя бы спортивной направленности, а энтузиастами-любителями, с излишним увлечением воспринимающими свои абстрактные идеи. А настоящие оригинальные школы, которые, хоть и редко, но все же встречаются на бескрайних просторах отечества, как правило, не очень-то вписываются в эту мутноватую новую волну.

Меч парня едва не задел мою внешнюю сферу. Чтобы этого не произошло, я чуть сместился — назад и вправо.

Нападающий этого, похоже, не заметил или, вернее, не придал значения столь мелкому передвижению.

Но на самом деле он шел теперь не прямо на центр моей сферы, а немного в сторону. Ее внешнюю оболочку он пересек по касательной.

Из глубины моего сознания выплеснулся ясный и недвусмысленный импульс: пора!

Все суставы моего тела были абсолютно свободны. Я мог бы сейчас сделать любое движение, нанести удар в любую точку окружающего пространства или отразить атаку с любого направления.

В практике многих школ боевых искусств такое состояние тела называется шарнирностью. Достигается оно серьезным специализированным тренингом с обязательным применением особых психотехник.

Я находился сейчас именно в таком состоянии, а мой противник зачем-то закрепостил себя нелепой акробатикой.

Не пристало так обращаться с оружием, пусть даже и таким условным.

У него не было ни единого шанса избежать моей атаки. А чтобы защититься от нее, он должен был бы последние два-три года совсем по-другому строить свой тренировочный процесс.

Мощный импульс, родившийся в глубине моей психики, автоматически трансформировался в физическое действие.

Моя верхняя стойка мгновенно, как у жидкого терминатора, перелилась в глубокую переднюю — фактически положение длинного шага со значительным понижением центра тяжести.

Парень вскрикнул.

Колющий удар, достигший левой части его грудной клетки, был, должно быть, весьма чувствительным. Меч изогнулся, но выдержал перегрузку.

Движение противника сбилось от мгновенного болевого шока. В результате его же собственный меч зацепил его за бедро. Парень споткнулся и едва устоял на ногах, но оружие все же вылетело у него из рук, со звоном упало на пол и проскользило по покрытию к самому краю арены.

Я уже стоял себе в сторонке, недвижим и бесчувственен, как истинный самурай.

С начала боя прошло не более пятнадцати секунд.

Почти минуту потребовалось судьям, чтобы обменяться впечатлениями и вынести вердикт.

— Чистая победа, — удивленно протянул конферансье в свой фонящий микрофон.

Публика недоуменно роптала, и ее можно было понять: зрелищного действа ей не показали.

Но смерть — я-то уж знаю — никогда не приходит в ярких красках под звуки литавр и гром барабанов. Смерть — вещь обыденная. Ей совершенно наплевать на чьи-то торжественные ожидания.

Судья подозвал нас, велел снять маски и поднял мою руку.

— В поединке на мечах победил Александр Малышев! — прежним своим пафосным тоном провозгласил конферансье.

— Перерыв — одна минута, — объявил судья.

— После перерыва — бой без оружия, — громогласно сообщил ведущий. — Схватка ведется в том же защитном снаряжении, что позволяет почти не ограничивать разрешенные действия.

Публика одобрительно загудела. Как всякая публика, она требовала зрелищ.

С запоздалым раскаянием я понял, что был не прав.

Я не только украл у покупателя оплаченные развлечения, я еще и не отработал свою собственную задачу — не засветился, не обратил на себя внимания, не отыграл свой собственный имидж. Короче, ушел в сторону от поставленной передо мной задачи.

В общем, ошибочка вышла, уважаемые дамы и господа. Ну да ничего: виноват — исправлюсь.

Клиент, как известно любому бизнесмену, всегда прав.

Глава 27. Инъекция смерти

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144}) 1

Перерыв затягивался. Мне казалось, что прошло уже много времени, но, когда я взглянул на огромное электронное табло чуть сбоку от арены, верхняя строка которого играла роль будильника, выяснилось, что на самом деле минуло не больше пятнадцати секунд.

Время сгустилось, время текло медленно, как густой кисель.

Я стоял в своем углу неподвижно, как робокоп с выключенным питанием. Я мог думать о чем угодно. Мысли текли неспешно и лениво, как в жаркий полдень после сытного обеда: до вечера еще далеко, а пока можно подремать или просто подумать — так, ни о чем.

Я вспомнил свою жену. Давно уже она жила только в моей памяти. Куда же уходит человек после своей смерти? Надеюсь, Мария сейчас в лучшем мире. А куда уходит человек, который еще не родился? Наша дочь. Этого мира она так и не увидела. Какая чудовищная несправедливость.

Глубокий вдох, медленный выдох. Надо постараться унять эту дрожь, которая сотрясает все мое тело.

Я вспомнил Лизу. «Я не могу уйти. У них мой ребенок». Тогда это показалось чуть ли не глупой натяжкой. А я, разве я смог бы оставить свою дочь в лапах врагов?

Чудовищный вопрос. И столь же нелепый.

Она обязательно будет пытаться проникнуть туда. Даже зная, что это будет стоить ей жизни. Что пули из автомата разорвут ее тело, прошьют ее мозг, наполнят ее существо страшной болью — последним подарком жизни.

А потом, наверное, ее правую руку действительно трубят. Сунут в обычный полиэтиленовый пакет, закроют в пластиковый контейнер. Куда-то отвезут.

Куда?

Нет ответа.

Зачем?

Как ни странно, но на этот вопрос ответ напрашивался сам собой — для проведения каких-то исследований.

Почему именно рука? Почему не другая часть тела?

Нет ответа.

Хотя, если подумать… Как могут в принципе выглядеть такие исследования?

Готовятся препараты, исследуются под мощным микроскопом, может, сжигаются в камере спектрографа для определения химического состава.

И что можно увидеть на таких препаратах?

Если это — тонкий поперечный срез предплечья, то там будет видна кожная ткань, мышечная, костная, нервная.

Стоп!

Почему в случае с Лизой речь шла о правой руке, а у Алекса отрубили левую? Чем в принципе правая рука отличается от левой?

Действительно, чем?

У любого человека мускулатура на рабочей руке, будь он правшой или левшой, массивней.

Что еще?

Кровеносная сеть более развита. И, конечно, нервы более толстые и разветвленные, поскольку по ним проходят более мощные нервные импульсы.

Выходит, кого-то интересуют препараты, изготовленные именно из рабочей руки. Похоже, не правой, не левой, а именно рабочей.

Почему?

Нет ответа.

Но, если мои рассуждения правильные, то Алекс при жизни должен был быть левшой.

Перед смертью ему что-то вводили в вену. Возможно, что-то, что сделает последующий анатомический препарат более контрастным. Выявит в нем какие-то свойства, которые в обычном состоянии не видны.

Да, но Лизе на той крыше едва ли удалось бы сделать предварительную инъекцию.

Черт! А не означает ли это, что такие инъекции уже были ей сделаны раньше? Это, кстати, могло бы объяснить тот факт, что моя рука, хоть левая, хоть правая, никого там почему-то не интересовала.

Сигнал — режущие ухо звуки фанфар.

Противный голос конферансье:

— Дамы и господа! Внимание! Бой начинается.

Медленно, с усилием, я выдохнул из легких застоявшийся воздух. Дождался возврата дыхания, ощутил охватившую тело волну энергии.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Что ж, представление продолжается. И я к нему готов.

2

Парень снова надвигался на меня — осторожней, чем раньше, но не менее решительно.

Подобравшись на стандартную дальнюю дистанцию рукопашного боя, он рванулся вперед, молотя воздух руками в каком-то подобии уже продемонстрированного ранее эквилибра с мечом.