Умри со мной - Элена Форбс

Тарталья безнадежно покачал головой:

— Залески не опознал Энджела. И у него нет ни тени сомнений. Человека, которого он видел выбегавшим из церкви, в ряду опознаваемых не оказалось.

— Обидно. А миссис Брук? Как считаешь, может, стоит попросить взглянуть и ее?

— Дэйв ее сейчас привезет, но я не питаю особых надежд. Залески гораздо лучше рассмотрел человека, а он твердо убежден, что среди опознаваемых его нет. Энджел все еще под подозрением в связи с гибелью Мэрион Спир, но к убийству Джеммы Крамер он точно не имеет никакого отношения.

— Что ж, — вздохнула Сэм, — придется нам, наверное, все-таки принять тот факт, что эти две смерти не связаны.

Тарталья кивнул:

— Сначала давай все-таки посмотрим, что скажет Никола Слейд.

Прихлебывая кофе, Никола разглядывала десять человек, выстроенных в ряд по другую сторону одностороннего стекла. Она прохаживалась взад-вперед и наконец остановилась напротив Гарри Энджела.

— У этого знакомое лицо, — проговорила она, поправляя очки на маленьком вздернутом носике и пристально в него вглядываясь. — Этого я определенно где-то видела.

— Не помните где? — спросила Донован осторожно, стараясь не выказывать излишнего интереса.

Та покачала головой и обернулась к стоявшей позади Донован:

— Не помню. Лицо знакомое, однако это совсем не тот мужчина. Мэрион я видела не с ним.

— Уверены? Пожалуйста, не спешите.

Никола вздохнула, опять пристально всмотрелась через стекло, даже губы покусала, точно заставляя себя вспомнить:

— Нет. Простите. Мне действительно жаль. — И, опустив голову, Никола расплакалась. Высморкалась, вынула платок из сумочки, промокнула глаза. — Я так хотела сделать это для Мэрион, и ничего у меня не получилось!

— Не надо так огорчаться, вы не виноваты. — Донован приобняла девушку, успокаивая. Какая жалость, что Никола не смогла сказать ничего определенного про Энджела! Вот если б ей удалось вспомнить, где именно она его видела, да чтобы это оказалось как-то связано с Мэрион Спир!.. Но память человека работает причудливо, и нажимать на девушку бесполезно. — Ничего страшного, — утешала Донован, провожая Николу к дверям. — Попытаться стоило. Я отвезу вас домой, когда вы успокоитесь. Может, тогда вы что-то вспомните.

Стил захлопнула за собой дверь, заперла ее на два оборота ключа и кинула в угол кейс и зонтик. Затем сбросила промокшие туфли и набросила пальто на спинку дивана: у радиатора оно быстрее высохнет. На улице бушевал ветер, потоками лил дождь, и она насквозь промокла, пока бежала от машины. Зато в квартире тепло и уютно. Кэролин чувствовала себя измученной. Оранжевое сияние от уличного фонаря разливалось по комнате, и Стил поспешно задернула шторы, прежде чем зажечь свет. Заодно она включила и телевизор, пощелкала по каналам, набрела на новости. Их она и оставила для фона: с телевизором не так одиноко.

Автоответчик проинформировал, что поступило четыре сообщения, и она нажала кнопку воспроизведения. Дважды трубку вешали, не сказав ни слова. Потом она услышала голос Патрика: «Кэролин, ты дома? Я звонил тебе на сотовый, но он отключен. Прости, что не поговорил с тобой сегодня, навалилась уйма дел. Сейчас около восьми. Если вернешься домой скоро, перезвони. Может быть, выпьем? Могу заскочить к тебе, если желаешь».

Четвертое сообщение тоже от Кеннеди, записано около получаса назад. Кеннеди то ли устал, то ли уже немного выпил: язык у него слегка заплетался. «Это Патрик. Перезвони, когда вернешься домой. Я дома. И не лягу допоздна. Нужно проверить целую стопку письменных работ. Чудесно будет поболтать с тобой».

Поболтать? У мужчин вечно не хватает на это времени! Во всяком случае, когда тебе это позарез требуется, когда охота узнать, что творится в их так причудливо устроенных мозгах! Патрик лучше, чем большинство других, понимает женскую натуру, но о чем им, собственно, болтать? Если о расследовании, то с этим можно подождать до утра. На темы более личные — нет уж, увольте! Чем меньше раскрываешь свои чувства, тем, с ее точки зрения, лучше. Кеннеди старается приблизиться к ней, влезть в душу, а ей хочется одного — отгородиться от него, заставить уйти. Есть в нем нечто, что ее пугает: то ли его проницательность, то ли самоуверенность… Никак он не желает смириться с ее отказом.

Служебные романы — явление повседневное, если работаешь с утра до ночи, а на личную жизнь не остается ни минутки. Где найти мужчину, который поймет, что у тебя работа не кончается сутками, ни на что не хватает времени? Пока не возник Патрик и не сразил ее своими манерами, умом и самоуверенностью, Кэролин не позволяла себе даже случайного поцелуя с сослуживцами, не говоря уж о романе. Она не желала ставить себя в уязвимое положение, давать кому-то власть над собой. Страх перед болтливыми языками и многозначительными взглядами воздвигал барьер при малейшем намеке на чувства. Патрик оказался ее единственным промахом. А теперь, возможно, за внешней бравадой Кеннеди скрывается озлобление и ищет он только способа ей отомстить. Неужто она с самого начала не понимала, что он не позволит ей так легко уйти? Кэролин отчаянно злилась на себя за то, что позвала его участвовать в этом расследовании.

Стерев сообщения, Кэролин отправилась на кухню. Порывшись в холодильнике и шкафчиках, она выудила из морозильника пачку вегетарианской мусаки и сунула в микроволновку. Мусаки ей совсем не хотелось, но никакой другой еды дома не было, а тащиться за продуктами не было сил. Кэролин кинула взгляд на початую бутылку красного вина на столике. В прежние времена, до Барнса, она редко пила вечером. А теперь это уже входит в привычку. Да черт с ним со всем! Ей необходимо как-то снять напряжение. Вынув пробку, Кэролин налила большой бокал и прихватила с собой в ванную, где включила душ и начала раздеваться.

Если б только удалось поспать по-настоящему хотя бы несколько часов! Но Кэролин знала, что это ей вряд ли удастся, и заранее страшилась битвы с бессонницей, маячившей перед ней и этой ночью. Некоторые люди — то ли они не подвержены тревогам, а может, у них нет совести — засыпают мгновенно. Точно свет вырубают. Только что они разговаривали, а через мгновение уже спят, будто пригоршню снотворных таблеток проглотили. Где справедливость? Кэролин всегда засыпала с трудом, а с тех пор, как она включилась в это расследование, стало еще хуже. Едва заснув, Кэролин просыпалась, мучаясь сомнениями и неуверенностью. В голове бешено крутились мысли, и она металась в постели часов до пяти утра, когда и засыпать-то уже не имело смысла. Немудрено, что она едва контролирует себя, настроение меняется ежеминутно; она, того гляди, сорвется. Кажется, только дотронься до нее — и у нее потечет кровь. А причина — эти поганые мейлы. Совсем рядом с собой она слышала незнакомый голос, он нашептывал ей:

«Я заполняю твои мечты? Я — любовник, которого ты всегда жаждала, тот, кто никогда не оставит тебя».

Как ни старалась она выкинуть из головы эти фразы, мерзкие слова снова и снова вспыхивали в мозгу.

Кэролин быстро приняла душ, накинула халатик и пошла на кухню: мусака уже булькала и пускала пар. Запах Кэролин почувствовала еще через дверь и вдруг поняла: до чего ж есть хочется! Обжигая пальцы, она вывалила мусаку на тарелку, долила в бокал вина и, поставив все на поднос, понесла в гостиную. По телевизору как раз начиналось «Море любви» с Аль Пачино. Фильм этот она видела раньше. Неважно, сойдет. Кэролин уселась в кресло, закинула ноги на журнальный столик и, уставившись на помаргивающий экран, с жадностью принялась поглощать мусаку, вдруг пожалев, что не купила упаковку побольше. Только-только она доела, как зазвонил телефон.

Если опять этот Патрик, она не выдержит, с ней случится истерика. Телефон звонил, пока не включился автоответчик. Кэролин слышала, как крутится лента, а потом раздался щелчок — звонивший положил трубку. Она встала и набрала 1417, но ей ответили, что номер не определился. Конечно же, Патрик. Кретин! Наверняка он. Кто еще станет названивать ей в такой час, не оставляя сообщения и блокируя свой номер? Она понимала, чего ему надо. Проверяет, старается определить, вернулась ли она домой. Как он смеет! Кэролин закрыла лицо руками, загоняя внутрь слезы.

Тарталья готовился ко сну, когда позвонил Уайтмен; часы показывали почти двенадцать.

— Сэр, никаких признаков Кеннеди. Не знаю, как там у вас, но тут льет проливной дождина. Вероятно, поэтому ему пришлось повременить с визитом.

— Или на сегодня у него другие планы, — отозвался Тарталья, прислушиваясь к шуму дождя, бьющего по стеклу, и недоумевая, отчего все-таки Кеннеди не появился. — Да, обидно. А я-то предвкушал, как ты сцапаешь его за шиворот. Давно там сидите?

— Почти два часа, сэр. Стил вернулась домой сразу после десяти. Одна, и с тех пор в дом никто не заходил. Хотите, чтобы мы покараулили еще?