Тайные учения Тибета (сборник) - Александра Давид-Неэль

Индусы придают большое значение артикуляции «слов-зародышей». Они верят, что их созидательная сила заключается в издаваемом при произнесении звуке.

В Тибете эти слоги употребляются главным образом в качестве схематических форм стихий, божеств и т. д. Тем не менее некоторые оккультисты признают, что их можно использовать также и в их качестве «семени». Но, согласно теории, способ применения заключается не в звуковом воспроизведения слога, но в использовании его субъективного образа. Так, поскольку слог «рам» есть «зародыш» огня, то постигший искусство маг посредством субъективного образа этого слова может зажечь что угодно и даже создать пламя без видимого горючего. Такова, по крайней мере, теория.

Как только вы представили себе образ Дорджи Налджорма, возникающей из слога «ма», нужно отождествиться с ней. После этого вы созерцаете букву А на месте ее пупа и букву «Ха» («Ха» — одна из букв тибетского алфавита) на макушке ее головы.

Медленные глубокие дыхания, действуя наподобие кузнечных мехов, раздувают тлеющий под пеплом огонь. Это пламя находится в А и имеет форму крошечного комочка (тибетское сравнение — «круглый, как овечий помет, и такой же величины»). Каждый вдох дает ощущение воздушной струи, проникающей в живот до пупка и раздувающей огонь.

За каждым глубоким вдохом следует задержка дыхания, причем продолжительность ее постепенно, с каждым разом, возрастает.

Мысль продолжает сосредоточенно следить за рождением пламени, поднимающегося в вене «ума», проходящей вертикально в центре тела.

Тибетцы заимствовали у индусов три магические «вены», играющие важную роль в духовной тренировке йогов. Мистические «вены», впрочем, не имеют никакого отношения к кровеносным венам. Это тончайшие нервные нити, исполняющие роль проводников для токов энергии. Помимо трех главных «вен», именуемых тибетцами «рома», «ума», «кионгам», имеется много других.

По мнению мистиков-ученых, такой вид «нервной сетки» не имеет никакой физической сущности — это только фиктивное, воображаемое представление токов энергии.

Все упражнение состоит из десяти частей, или этапов, следующих один за другим, без перерыва. Субъективные видения и сопровождающие их ощущения координируются рядом постепенных изменений. Вдохи, задержка дыхания и выдохи производятся ритмично, причем безостановочно повторяется мистическая формула.

Внимание необходимо полностью сосредоточить на видении огня и связанном с ним ощущении теплоты, исключив все другие мысли или мысленные образы.

Привожу краткое изложение десяти этапов упражнения.

1) В воображении создается и созерцается образ «ума» — центральной вены толщиной в волос. Она наполнена вздымающимся по ней пламенем. При дыхании через пламя проходит воздушная струя;

2) Вена расширяется до толщины мизинца;

3) Толщина вены доходит до толщины руки;

4) Вена наполняет все туловище, вернее, тело имеет теперь вид трубы, вмещающей печную топку;

5) Ощущение тепла исчезает. Непомерно раздувшаяся вена вмещает теперь всю вселенную, и налджорпа впадает теперь в состояние экстаза: он чувствует, будто превращается в развеваемое ветром пламя пылающих волн огненного океана.

Новички, не имеющие еще навыка длительной медитации, проходят через эти пять этапов быстрее, чем старшие ученики. Последние, погружаясь в созерцание, задерживаются на каждом из них дольше. Тем не менее, чтобы достигнуть пятого этапа, даже самому проворному ученику требуется не меньше часа.

Затем субъективные видения повторяются в обратном порядке.

6) Буря стихает. Волны бушующего пламени спадают и постепенно успокаиваются. Пылающий океан уменьшается и, наконец, поглощается телом;

7) Вена не превышает толщины руки;

8) Вена сужается до толщины мизинца;

9) Вена теперь не толще волоса;

10) Вена исчезает. Видение огня, так же как и все другие формы и образы, становятся невидимыми. Равным образом рассеиваются представления о каких бы то ни было предметах. Сознание тонет в «Великом Ничто» (Великой Пустоте), где двойственности воспринимающего субъекта и воспринимаемого объекта больше не существует.

Продолжительность транса обусловлена степенью умственного и духовного развития налджорпа.

Это упражнение, включая пять последних этапов или без них, можно повторять несколько раз в день или в любое время, когда холод дает себя почувствовать, но собственно тренировка состоит в утренних упражнениях.

Миларепа прибегал к тумо, когда в результате снежного обвала оказался пленником в своей пещере на Латши Кханг (Эверест) и был вынужден прожить в ней, почти без припасов, до весны.

Это приключение Миларепа воспел в знаменитых в Тибете стихах. Цитирую отрывок из них в вольном переводе.

Когда постыла мне мирская суета,

И я на склонах Латши Кханг искал уединенья,

Тогда Земля и Небо сговорились

И бурю-вестника мне послали,

В союз воды и воздуха стихии

С грядою мрачных туч вступив,

Луну и Солнце полонили.

На звезд-малюток вихрем налетели

И сдули их с темнеющего неба,

В туманный саван звезды взрослые окутав

И снег пошел тогда и шел без перерыва

Девять ночей и девять дней. Большие хлопья

Были густы, как клочья шерсти,

Они летели вниз, порхая, точно птицы.

Снежинки мелкие, словно горох или горчицы зерна,

Падали, скатывались, кружились в вихре.

Неописуема была беспредельность снежных масс:

Вверху снег покрывал ледниковые гребни.

Далеко внизу снежный океан затопил лес

до древесных макушек.

Снег выбелил черные горы.

Мороз выгладил волнистые воды озер,

И голубые ручьи скрылись под ледовым покровом.

Засыпанные снегом горы и лощины превратились

в равнину.

Люди в деревнях были как узники в темницах.

Домашние животные голодали.

Птицы и дикие звери постились.

Мыши и крысы хранились в земле под снежной

печатью, словно клады.

В эту пору бедствия

Снег и зимняя вьюга вступили на белой горе

В битву с моей легкой одеждой.

Падающий снег таял на мне, превращаясь в ручеек.

Ревущий ураган бессильно бился о тонкую ткань

платья,

Облегавшего пылающий жар моего тела.

Здесь воин боролся за жизнь, сражаясь со смертью.

И, одержав победу, я преподал отшельникам

Пример, свидетельствующий о великой добродетели

тумо.

Миларепа описывает свои впечатления, как поэт, но в них нет ничего исключительного. Многие тибетские анахореты зимуют в таких же условиях. Разница — и, по-видимому, значительная — заключается в том, что он был отрезан снегами неожиданно, не имея необходимых запасов провизии, в плохо защищенном месте.