Жена ювелира - Виктория Холт

Нет, он не сообщил об этом Гастингсу. А почему, собственно говоря, он должен был сообщать ему. Проще ходить на совещания, вникать в планы заговорщиков. Протектор уже приметил Кейтсби и похвалил его. Великий человек похвалит его еще больше, когда Кейтсби раскроет ему заговор, который замышляет против него Гастингс.

Гастингс – дурак, влюбленный дурак. Похоже, он едва ли сознает опасность, угрожающую ему. Если Кейтсби когда-нибудь и приходилось видеть человека, которого просто тянуло к пропасти, так это был Гастингс. Заманивала же его красавица Джейн Шор. Как же он глуп, если позволил женщине убедить себя выступить против могущественного герцога Глостерского, потому что герцог не простит предательства, не поможет и многолетняя дружба – герцог думает только об Англии.

Любой человек на месте Кейтсби, если у него достаточно ума, оставил бы своего патрона ради будущего короля Англии, а Кейтсби был умен. Не прошло и недели после первого визита Джейн к Гастингсу, как Кейтсби направился к Кросби-Холлу и попросил аудиенции у протектора, подчеркнув, что ему чрезвычайно важно встретиться с герцогом наедине. Его сразу же проводили к Ричарду.

За последние недели Ричард очень изменился. Он выглядел бледнее обычного, его взгляд стал тревожным, недоверчивым, порой вороватым.

Его глубоко потрясла история, рассказанная Кейтсби. Холодные глаза вспыхнули таким гневом, что Кейтсби съежился.

– Ты смеешь обвинять Гастингса… в предательстве!

– Милорд, Ваша светлость, я знаю это наверняка. Гастингс доверил мне свою тайну. Его околдовала Джейн Шор, которая, как известно Вашей светлости, была любовницей Дорсета. Она теперь с Гастингсом день и ночь. Она ведьма, Ваша светлость, а ведьмы могут совратить даже сильных мужчин и отвлечь их от выполнения своего долга. Он пойдет, куда бы она ни заманила его, а она манит его к предательству.

Ричарда охватила тревога. Он ведь считал Гастингса своим самым надежным другом.

– Это, должно быть, ошибка, – с грустью проговорил он.

– Хорошо, если бы это было так, Ваша светлость. Я тоже любил Гастингса, но эта женщина просто околдовала его.

– Настоящие мужчины не поддаются колдовству, Кейтсби, и не теряют свое доброе имя. Откуда мне знать, что ты говоришь правду?

Ричард закрыл глаза. Жара в этот день действовала угнетающе. Он чувствовал себя усталым и больным. На кого же можно положиться, если даже Гастингс предал его? Теперь он никогда никому не будет доверять. А Гастингсу еще вчера он бы доверил свою жизнь.

– Можно допросить его домочадцев, Ваша светлость, многие в курсе дела.

– Ты прав, Кейтсби.

– Я полагаю, что угодил Вашей светлости, сообщив такую весть.

– Ты сделал единственно правильную вещь, Кейтсби. Долг каждого здравомыслящего человека разоблачать предателей. Теперь иди, но держи язык за зубами. Я полагаюсь на тебя, Кейтсби.

– Вы не пожалеете об этом.

Ричард выждал, пока Кейтсби удалился. Вдруг лицо его сморщилось. Только не Гастингс! Только не его старый, испытанный друг! Гастингс был одним из самых талантливых политиков и одним из самых почитаемых друзей Эдуарда. Ричард считал, что унаследовал эту дружбу. Но если Кейтсби не солгал, то Гастингс в этот самый момент готовит против него заговор.

Нахлынувший гнев затопил его печаль. Гастингсу придется пожалеть об этом. Главное, нельзя терять времени. Он должен сам разобраться в этой истории, и если все подтвердится, он знает, как ему поступить.

В уединении спальни Джейн помогала Гастингсу готовиться к заседанию Совета. То поддержит камзол, то принесет ему обувь, то смахнет воображаемую пылинку с его одежды – все это лишь ради удовольствия прикоснуться к нему.

Теперь она знала правду. Она любила Гастингса. Ей хотелось объяснить ему свой безответственный, злонамеренный поступок, рассказать о том, как она собиралась завлечь его, заставить себя полюбить, а затем бросить его и посмеяться над ним, как он когда-то много лет тому назад посмеялся над ней.

Бесполезно пытаться что-то объяснить. Для объяснений не было времени, время есть только для счастья. Столько его потрачено попусту!.. Теперь каждое мгновение для них должно быть радостным, ибо исполнились желания их сердец, а что еще может просить от жизни человек, будь то мужчина или женщина?

Порой его пугало такое огромное счастье, и тогда Джейн смеялась над ним. Она была готова сполна насладиться выпавшим на ее долю и заслуженным ею по праву блаженством. Она учила и его так же к этому относиться.

Сейчас, когда она суетилась вокруг него, они то и дело замирали и улыбались друг другу, восхищенные своей близостью, от души смеялись без видимой причины, просто от переполнявшего их счастья.

– Джейн, я должен поторопиться, – сказал он с неохотой, – не то я опоздаю.

– Ты не опоздаешь. Барка уже ждет тебя у ступеней.

– Я не могу заставлять герцога ждать.

– О, он достаточно терпеливый.

– Терпеливый, но не всегда.

– Но, милорд, вы так умны, что сумеете наилучшим образом объяснить свое опоздание.

– И что же, по-твоему, я должен сказать ему? Милорд герцог, прошу прощения за мое опоздание? Но Ваша светлость задержались бы сами, если бы вам пришлось прощаться с самой прекрасной женщиной в мире?..

Они с наслаждением посмеялись, как смеются счастливые люди.

– Не оправдывайтесь передо мной, сэр, – со смехом сказала Джейн. Вдруг она стала серьезной, обвила его руками и вгляделась в его лицо. – Уильям, порой мне становится очень тревожно.

– Тревожно? Но почему, Джейн?! Ей-богу, бояться нечего. – Он нежно поцеловал ее. – Я очень скоро вернусь. Выглядывай и жди, когда подойдет барка. Я вернусь прямо к тебе.

– Но ты едешь в Тауэр, а мне никогда не нравилось это место. Оно навевает непреодолимую тоску. Я помню, как маленький Эдуард говорил, что в его стены замуровывали маленьких детей. Я знаю, что я глупая, но мне бы очень хотелось, чтобы эта встреча состоялась не в Тауэре.

– Ты не должна тревожиться, любимая. Клянусь, что скоро вернусь. Не нужно бояться, эта встреча была намечена несколько недель тому назад.

Она посмотрела на него с серьезным видом:

– Еще до того, как ты перешел на другую сторону? Он засмеялся.

– Послушай, Джейн. Правда на нашей стороне. Мы не замышляем измену. Мы боремся за права Эдуарда V. Бояться Тауэра должны только предатели.

– Только предатели? Через ворота предателей прошло очень много невинных людей, Уильям!

– Как непохоже на тебя впадать в уныние, и я не позволю тебе этого. – Он приподнял ее и поцеловал. – Ну же, Джейн, поцелуй меня. В полдень я уже буду с тобой.

Она поцеловала его и спустилась с ним к барке.