Жена ювелира - Виктория Холт

– Но ты никогда не должна вмешиваться в такие дела.

– Тогда отпустите меня, милорд, я пойду. Он покачал головой:

– Ты не уйдешь, Джейн. Ты останешься со мной. Ты останешься навсегда.

– Нет, – проговорила она, но сама знала, что собирается остаться, и знала, что хочет этого. – Могу ли я остаться, если вы готовитесь предать сына Эдуарда – маленького мальчика, которого я люблю!

Он прижал свои губы к ее губам.

– Какое это имеет отношение к нам с тобой? Боже мой, как же я стремился к тебе! Как я мечтал о тебе… И вот наконец ты пришла.

Джейн подумала: «А я ведь тоже мечтала. Что за кошмар! Неужели все это время меня тянуло к нему?»

– Вы должны ненавидеть меня, Уильям, за то, что я сказала вам, – медленно проговорила она. – Герцог Глостерский – ваш друг, и вы очень привязаны к нему. Вы будете верны ему до самой смерти, более верны, чем были верны мне.

Она услышала его голос, исполненный страсти, но мягкий и нежный.

– Ненавидеть тебя? Порой мне казалось, что я ненавижу тебя, но только потому, что я любил тебя больше, чем себя. Ты права, когда говоришь, что Ричард Глостерский мой друг, но что значит дружба в сравнении с любовью? Что значит Ричард Глостерский в сравнении с Джейн Шор?! Моя Джейн, только моя… Джейн, по которой я тосковал и о которой мечтал все эти долгие годы. Ты пришла ко мне, и ты останешься со мной. Ты больше никогда не покинешь меня.

– Я не знаю, – нерешительно проговорила она, – я не могу сказать…

– Ты мое безумие, – шептал он ей, – безумие, овладевшее мной на многие годы. Это должно было случиться, Джейн. Я всегда это знал. Я очень любил Эдуарда до тех пор, пока он не привел тебя ко двору и не показал, что намерен оставить тебя там. И тогда я возжелал его смерти. Так я любил тебя.

– Это была ненастоящая любовь, – настаивала она. – Если бы ваша любовь была настоящей, я бы полюбила вас, когда вы пришли ко мне в Чипсайд. А я возненавидела вас с тех пор именно потому, что вы пытались обмануть меня.

– Неужели ты полюбила бы меня, если бы я вел себя по-другому?

– Мы обещали друг другу не говорить о прошлом. Теперь я доверяю вам. Хотя, если вспомнить, что случилось когда-то, мне бы следовало вас остерегаться.

– Все, что происходит между нами, должно быть с твоего добровольного согласия. Я уже не тот глупец, каким был раньше.

– Тогда, я думаю, мне лучше уйти.

– Прошу тебя, останься. Я еще не сказал всего, что хотел. Ты пришла ко мне, потому что беспокоишься о маленьком короле. На что ты надеялась? Чем я могу быть полезен?

– Я надеялась, что вы сможете повидать мальчика… утешить его. Я надеялась, что вы сможете использовать свою власть, чтобы сделать что-нибудь для него, а не против него.

– А я надеялся, что ты пришла, потому что чувствуешь себя одинокой и ищешь моего общества.

– Может, в этом и есть доля правды.

– Останься со мной, Джейн.

– Я сейчас плохо соображаю. Позвольте мне уйти… А в другой раз…

– Ты уже ускользнула от меня однажды, и я не могу допустить, чтобы то же самое произошло сейчас. В тебе уже нет ненависти ко мне, да ее никогда и не было. Признайся, Джейн.

– Тогда это была не ненависть. Я не знаю, что это было, но это чувство было очень похоже на ненависть.

– Когда я целую тебя, ты трепещешь, Джейн… Я нужен тебе.

Он действительно был ей нужен. Она была одинока и хотела быть любимой. Она желала нежной, а не жестокой любви. Она должна избавиться от Дорсета, и Гастингс укажет ей путь. Ей нужна была преданность Гастингса, чтобы залечить раны, которые ей нанес Дорсет своим грубым обращением.

Джейн посмотрела на Гастингса. Если это ненависть, то она как-то странно действует на нее, можно сказать, даже возбуждает… и привносит чувство, какое-то особенное и по-своему прекрасное.

Гастингс улыбнулся, он торжествовал.

Неужели она играла роль – роль любовницы Гастингса? Как легко и приятно было ее играть! Как приятно было выбегать ему навстречу, когда он возвращался к ней, просить его беречь себя, когда он уходил, отвечать на его поцелуи!

«Настанет день, – думала она, – и я презрительно посмеюсь над ним. Я скажу ему: "Теперь, милорд, вы понимаете, как заставили меня страдать. Интересно, сколько брошенных вами женщин испытали то, что вы испытываете сейчас!"»

И все же, когда он уходил на заседание Совета, она рыдала настоящими слезами. Она замирала от ужаса, когда слышала шаги у дверей. Потому что сейчас они были больше чем любовники, они стали заговорщиками. Этого оказалось так легко добиться, когда он лежал возле нее, удовлетворив свою страсть и расслабившись, лишившись своей силы, как Самсон, когда ему остригли локоны. Как просто было привлечь его на сторону маленького Эдуарда, заставить его поверить в то, что Стиллингтон и герцог Глостерский сами придумали историю об Элинор Батлер! Гастингс любил ее очень сильно. Разве его интересовал герцог? Его интересовала только Джейн Шор. Он был абсолютно счастлив, добившись той цели, к которой стремился многие годы.

Взволнованная своими отношениями с Гастингсом, Джейн вскоре почувствовала безразличие к политике. Ее мысли сосредоточились на Гастингсе – ее возлюбленном: Гастингс-политик, ставший теперь главой новой тайной партии, отступил на задний план. Она не сознавала всех масштабов дела, инициатором которого в значительной мере была сама. Гастингс привлек на свою сторону очень важных людей. Они тайно собирались в его доме и порой просиживали до ночи. Джейн не задумывалась, какие планы они строили, ее сердило лишь то, что они отрывали Гастингса от нее.

Время от времени Гастингс рассказывал Джейн, что уже сделано, пока она не закрывала уши и не отказывалась слушать. Тогда он смеялся и целовал ее, радовался, что она держится в стороне от политических споров, потом забывал обо всем, и они наслаждались своей любовью.

Джейн окончательно порвала с Дорсетом, потому что с Гастингсом она была невероятно счастлива. Так же хорошо ей было только в первые месяцы жизни с Эдуардом.

Гастингс говорил: «Иногда я боюсь, что все это мне приснилось, что я проснусь и не найду тебя рядом. Правда, Джейн, я так счастлив, что живу как во сне!»

Он был прав. Все это было похоже на сон. Странный, волнующий, пленительный сон ненависти… или большой любви.

Но был человек, наблюдавший за влюбленными расчетливым взглядом. Его звали Кейтсби. Этот честолюбивый человек слыл близким другом Гастингса и пользовался его доверием. Он сделал хорошую карьеру, в основном благодаря помощи Гастингса, но смотрел вперед и ждал еще больших побед. Будучи доверенным лицом Гастингса, Кейтсби знал, что этот вельможа переметнулся на другую сторону. Кейтсби считал это безумием и был уверен, что Гастингса околдовали. Разве Гастингс сможет добиться успеха, если его противник – самый умный и хитрый человек в Англии? Кейтсби пришлось решить, чью сторону принять, и он выбрал герцога Глостерского.