Осада церкви Святого Спаса - Горан Петрович

Тридцать седьмой день

IИз истории

Брат Балдуина, Генрих Фландрский, и рыцари-вассалы Луи де Блуа, к которому по договору о разделе Византии отошла Никея, в конце 1204 года начали военную кампанию по захвату земель Малой Азии. Византийцам, еще до того как они сумели собраться с силами и организоваться, пришлось вступить в борьбу с превосходящими их латинскими силами. Феодор Ласкарис потерпел поражение под Пойманеноном, после чего большинство городов Битинии оказалось в руках латинян. Казалось, что Византия в Малой Азии окончательно потеряла все. Однако в самый критический момент подоспело спасение с совершенно неожиданной стороны.

Византийская аристократия во Фракии была склонна признать латинскую власть и пойти на службу к новым правителям, но, разумеется, при условии, что сохранит все свои звания и земельные владения. Высокомерные и недальновидные завоеватели отказались от такого сотрудничества, более того, они без раздумий отвергли готовность могущественного болгарского царя вступить с ними в переговоры. Ожесточившиеся греческие аристократы подняли восстание против власти латинян и призвали себе на помощь царя Калояна. Восстание стремительно разгоралось. В императорской Димотике, в венецианском Адрианополе, а потом и в ряде других городов силы бунтовщиков перебили латинские гарнизоны или заставили их спасаться бегством.

Калоян вторгся во Фракию и здесь, под Адрианополем, столкнулся с латинянами. 14 апреля 1205 года произошло известное сражение, в котором болгарско-куманское войско под предводительством Калояна, действуя с необыкновенной быстротой и решительностью, буквально стерло в порошок армию латинских рыцарей. Сам Балдуин I Фландрский попал в руки врага и позже, находясь в плену, был жестоко убит. Под Адрианополем погибли и многие другие видные рыцари, среди них и претендовавший на Никею граф Луи де Блуа.

Слепой венецианский дож Энрико Дандоло добрался до Царьграда вместе с частями разбитой армии крестоносцев. Там он вскоре умер. Это произошло 14 июня 1205 года, когда ему было девяносто восемь лет.

Тридцать восьмой день

IИз жития и деяний благочестивого и христолюбивого, и светородного, мощного и самодержавного милостью Божьей государя короля Стефана Уроша Милутина, описанных грешным Данилой

В те времена возвысился в земле болгарской некий князь, званный Шишман, а живший во граде, званном Бдини,[1] и державший под собой окрестные края и многие земли болгарские. По дьяволову наговору Шишман распалился завистью на отечество этого благочестивого. Высоко вознесся своею мыслью поднять силу свою на этого христолюбивого. Но не силу его буду описывать, но подлые козни, которые вижу за поругание, ибо этому высочайшему королю и в голову не приходило, что взращивает он столь лукавые замыслы.

Тот же, собрав всю ересь триклятую от татарского народа и воинов своих, со всем этим войском нежданно пришел в державу этого благочестивого короля[2] и дошел до места, званного Хвосно,[3] и когда же хотели они войти в место, званное Жерло,[4] чтобы взять там великое наследство церкви дома Спасова, бывшей архиепископии,[5] то не смогли. Но тут, побежденные силой Господней и молитвами святого архиерея Христова Савы, великие множества их были перебиты. Той ночью, когда стояли они поблизости от того места, званного Жерло, молитвами своих угодников святых Симеона и Савы и архиерея Христова святого Арсения,[6] который здесь лежит в доме Святых Апостолов, явил им Бог великое знамение страха, такое знамение, что привиделся им огненный столб превеликий, спускающийся с небес, от которого исходили лучи пламенные и с яростью лица их опаляли, и огненные люди с оружием в руках с великой жестокостью преследовали их, рубя полки их. И так увидел зломысленный их вождь такое знамение для своей погибели и для всех, которые с ним, и ударился бежать, гонимый гневом Господним, с малым остатком войска в свое государство, не достигнув своего намерения, лишь погибель на себя навлекши.

И увидел тут государь мой король, что получилось, и тогда собрал все свое войско, и с ним пошел на того нечестивого, ограждая себя силой Святого Духа. И когда пришел он в державу его, ко граду, званному Бдини, и тут занял и весь его край, тот суемудрствующий пустился в бегство, и вошел в леса, и перешел реку, званную Дунай, будучи смирившимся и посрамленным. Этому же государю, высочайшему королю все далось в руки, и хотел он все дома разорить, и город весь, в котором двор того был, до основания порушить, и опустошить всю державу его. А тот зломысленный, увидев, как в одночасье лишен был всей славы своей и богатства, начал засылать к этому благочестивому королю молящие слова, говоря так:

«Государь мой, преславный король, отврати ярость гнева твоего от меня, ибо что я учинил, все по делам моим на меня и обратилось. Но не хочу продолжать к тому же и хранить такую мысль злую в сердце моем. Прими меня как одного из возлюбленных твоих братьев, с клятвой прошу, что до смерти моей не погрешу более против твоей воли».

Государь-король сказал так: «Хочешь ли, да будет по моей воле, как и сам обещаешь, делай то, что прикажу тебе. Желаю, чтобы взял ты в жены дочь одного из вельмож моих, и как сделаешь это, буду знать, что слова твои истинны».

А тот с радостью отвечал: «Государь мой, сделаю, как ты мне и повелел».

И когда так было, уверился благочестивый король, что все по воле его и хотению, и вернул ему державу его, которую от него взял, и город, званный Бдини. И все посвершив, как по воле его было непоколебимой, опять с великою славою вернулся к своему престолу.

И после этого дал ему дочь великого своего жупана Драгоша, да будет женою ему, и отличил его великой честью и многими дарами. И опять же, увидев его великую приверженность и во всем истинное послушание и готовность служения, этот благочестивый король за его всесердечную любовь отдал дочь свою[7] за его сына, званного Михаилом, который после стал царь всей болгарской земли. Ибо так чинил добрый Бог наш христолюбивому, если кто мысль злую против него замышлял, и Господь разрушал все намерения таковых, и все они после не по воле своей покорялись ему.

Тридцать девятый день

IИз газеты «Политика»

Добой, 14 февраля.

В течение последнего года на территории общины Србски Брод, на севере Республики Сербской, в результате действий авиации НАТО нарушено равновесие экологической системы, пишет добойский еженедельник «Свитаня».

Заметно уменьшилась численность всех видов птиц, некоторые полностью исчезли, на периферии города обнаружено большое число погибших птенцов. Наряду с этим увеличилось количество насекомых, мышей, сонь и других вредителей, которые нападают и на людей, чего раньше никогда не отмечалось.

В ненаселенных лесных районах, где самолеты НАТО по пути на свои базы освобождались от неиспользованного взрывоопасного груза, корреспондент «Свитаня» из Србски Брода отметил, что в популяции птиц равновесие нарушено меньше, однако замечены повреждения листьев у большинства растений, много засохших деревьев, а также опадание цветов до образования завязи или засыхание завязи.

Еженедельник «Свитаня» отмечает, что в непосредственной близости от бывшей военной базы KFOR в Сиековце, рядом с находившимся здесь понтонным мостом на пути в Дервенту, захоронено около тонны весьма опасного отравляющего вещества…

Сороковой день

IОт всего, что было, не осталось ничего, даже рассказывать не о чем

Книга девятая

Ангелы

Конец или начало

Возле фонтанчика с питьевой водой, в сорока шагах от входа в монастырь, сидел один Блашко, он время от времени приносил сюда разные вещицы, которые сам мастерил из дерева, – липовые миски и ложки, сплетенные из веток черешни люльки, рогатины, с помощью которых можно отыскать под землей водную жилу, дощечки из тополя, на тот случай, если нужно, чтобы что-то правильно срослось или проросло… Но этот Божий человек не торговал здесь, он предлагал отдать все это тому, кто ответит на вопрос: как добраться до райских высот?

Обычно люди молча отворачивались от него.

– Так вон же дорога, только берегись, как бы тебя машина не сбила! – шутил иногда кто-нибудь с серьезным выражением лица и показывал в сторону шоссе, по которому нервозно проносились автомобили с закрытыми в них людьми.

– Нет, не знаю, дорогой! – гораздо реже искренне отвечали ему другие, пристыженно опуская глаза.

– Ладно, ладно, – добродушно приговаривал Блашко, словно утешая и тех и других, и дарил и тем и другим что-нибудь из своих деревянных поделок. – Бери, не стесняйся, сделано грубо, но эти липовые миски и ложки целебные, они помогают благоутробию…